Василия Малыгина у нас никто не знает. А зря. Сто лет назад этот предприимчивый человек решил в одиночку поучаствовать в разделе мира и присоединить один индонезийский остров к России
ПОЧЕМУ ОСТРОВ БАЛИ ТАК И НЕ СТАЛ РУССКОЙ КОЛОНИЕЙ
«Сенсацией 1895 года явился некий русский Василий Малыгин, возмутитель спокойствия в Нидерландской Ост-Индии», — писала в том же году голландская газета Jaargang
О Малыгине я узнала на острове Бали от индонезийского профессора Сумитро. В одной из наших бесед ученый неожиданно сказал:
— А вашего Малыгина у нас до сих пор вспоминают.
— Кого-кого? — удивилась я, услышав вместо привычного набора известных за границей русских: Ленина — Гагарина — Горбачева, — имя совершенно неведомого мне человека.
Даже вежливая по-восточному улыбка не помогла Сумитро скрыть недоумение:
— Вы не знаете Малыгина?! Малигана — так его у нас называли?! Он на острове Ломбок (он расположен рядом с островом Бали. — Авт.) возглавил восстание против голландцев. Остров в то время, как вы знаете, являлся их колонией... Если хотите узнать о нем подробнее, я помогу попасть в архив.
Имя Василия Малыгина в индонезийских архивных документах почти столетней давности встречалось довольно часто. Как его только не называли: авантюристом, опасным бунтарем, бандитом, искателем приключений, но чаще, конечно же, шпионом.
В 1891 году Малыгин отправился из Китая в Сингапур на торговом судне. Там он познакомился с английским эсквайром Джонатаном Холмсом. «Горный инженер Василий Малыгин», — так он представился англичанину. Тот увидел в русском не просто собеседника, прекрасно владеющего английским языком, но и пытливого, сердечного человека. Еще бы! Практически все путешествие Малыгин восхищался колониальной политикой Англии да пытливо расспрашивал Холмса о его соотечественнике Рафлсе, сумевшем превратить Сингапур, гнилое, болотистое место, в богатейшую британскую колонию.
По прибытии произошло еще одно знакомство, сыгравшее немалую роль в дальнейшей судьбе Малыгина, — с неким Крэгли. В голландских архивах он упоминается как надежный осведомитель голландских властей.
О себе Малыгин рассказал, что «искал счастья в Китае, но оно обошло его стороной. Приехал в Сингапур поступить на работу в какую-нибудь богатую фирму, добывающую нефть». Крэгли, надо думать, сразу почувствовал, как непрост этот русский, и, возможно, сведения о нем могут принести деньги. Однако его настораживало, что «простой горный инженер» великолепно владеет английским, китайским и голландским языками. Правда, это не помешало ему уговорить Малыгина отправиться с ним на Бали, где без особых хлопот можно было получить горную концессию. Малыгин обрадовался такому предложению. Добравшись до места, Крэгли сообщил Малыгину, что раджа соседнего острова Ломбок его надежный друг. «Это то, что нам надо, — заверил Крэгли. — Остров очень богат нефтью, далеко от столицы, и голландцы редко наведываются туда».
Остров просто очаровал Малыгина. В немногочисленных записях он отмечал: «Ломбок превосходно возделан, его рисовые поля образцовы, природа богатейшая». Малыгин решил остаться. Буквально через пару недель он мог уже спокойно изъясняться на местном диалекте.
...По мере того как я читала уже архивные документы МИДа России, все отчетливей вырисовывались характеры описываемых людей.
Я нашла донесение русского консула в Батавии — Модеста Бакунина. Он обладал незаурядным литературным даром и посылал в Россию письма, содержавшие детальные и весьма оригинальные наблюдения. Однако в своих донесениях Бакунин ни словом не обмолвился о Малыгине, хотя ему уже стало известно о прибытии в Батавию русского горного инженера. Консул обладал отменной памятью и вспомнил, что встречал некоего Василия Малыгина, служившего на таможне в Кантоне. «Что же он делает здесь, без официального назначения и должного представления мне и местным властям?!» — недоумевал Бакунин. Но, поразмыслив, принял мудрое решение: сделал вид, что ему ничего не известно о прибытии странного русского.
...Чтобы завоевать доверие племени острова, Малыгин объявил радже Агунгу, что способен творить чудеса, и пообещал, что заставит гореть воду. Даже самые простодушные жители острова качали головами, жалея большого, но совсем неразумного «оранга путих» (белого человека). Раджа приказал принести сосуд, наполненный водой. Бормоча непонятные для присутствовавших слова, Малыгин незаметно бросил в воду кусочек натрия. Из сосуда вырвалось пламя. И приближенные раджи, издавая отчаянные вопли, повалились на землю. После чего раджа объявил, что назначает «Малигана» своим первым советником.
Первое, что посоветовал Малыгин Агунгу, — отказать в приеме голландским чиновникам, направляемым на остров для сбора дани. Что с удовольствием раджа и сделал. Голландские власти не знали, как на подобный беспредел реагировать, что это: тайная интрига, которую плетет Российская империя, или самоуправство и блажь одного человека?! Да и в российском посольстве терялись, как относиться к подобным выходкам подданного. В начале 1894 года Модест Бакунин направил в МИД России депешу: «Раджа о. Ломбок спешно построил военный флот, купив три ветхих судна по очень дорогой цене в Сингапуре. Там через своего поверенного вел переговоры с представителями других держав. Раджа не прочь был бы признать, разумеется в качестве временной меры, суверенитет любой европейской державы, лишь бы устранены были ненавистные ему голландцы».
Подробно изучая документы тех лет, я убедилась, что познания Малыгина о Сингапуре явно не ограничивались личными впечатлениями. В «Деле Малыгина № 51», которое хранится в МИДе в отделе «Архив русского императорского консульства в Сингапуре», есть выписка из донесения консула Выгодцева в МИД России от 12 января 1891 года, где рассказывается об основании в 1819 году сэром Стэмфордом Рафлсом новой английской колонии на бедном рыбацком острове. Несмотря на загадочное появление в «Деле Малыгина» переписанной его рукой этой выписки, теперь поступки Малыгина не казались мне обычной авантюрой.
Превратить Ломбок в процветающий Сингапур — не об этом ли мечтал Малыгин?! Полагаю, что именно этот пример, который не раз приводил радже Малыгин, определил решение правителя. Из казны Агунга Малыгину выдали золота, денег, драгоценностей, и он отправился закупать порох и оружие в Сингапур. Там ему помог его знакомый англичанин Холмс. На этот раз он поверил в успех задуманного Малыгиным дела — отвоевать остров у голландцев. За бешеные деньги им удалось купить оружие, амуницию и судно «Гордость океана». Но ночью во время погрузки на палубу ворвались голландские солдаты. «Это работа Крэгли», — успел шепнуть Холмс Малыгину.
Основной груз был конфискован. Лишь небольшую часть ружей они успели спрятать. Малыгин упорно повторял голландцам, что они идут к берегам Новой Гвинеи за жемчугом, а ружья им необходимы для защиты от пиратов. Спустя несколько часов их отпустили.
Прошли месяцы изнурительного плавания, прежде чем Малыгин добрался до Ломбока. Он увидел остров разоренным и разграбленным. За неделю до его прибытия голландцы практически без боя взяли столицу Ломбока — Матарам — и захватили в плен сына раджи Агунга и друга Малыгина — принца Маде. Однако принц, вонзив нож в грудь, предпочел смерть неволе. Неутешный в своем горе раджа Агунг попросил у русского друга единственного чуда — полного отмщения голландцам. И тогда Малыгин собрал оставшихся в живых вождей племен и предложил им план уничтожения голландского отряда, стоящего неподалеку от крепости Чакранегара.
Ночью 26 августа 1894 года ломбокцы во главе с Малыгиным внезапно атаковали голландский лагерь. Известие о разгроме своих солдат на Ломбоке явилось для голландцев полнейшей неожиданностью. Малыгин понимал, что карательная операция начнется со дня на день. Сутками напролет ломбокцы под его руководством строили укрепления. Голландцы не заставили себя ждать. «В походе против мятежников участвовали 4 батальона, эскадрон, 4 взвода артиллерии, команда крепостной артиллерии, 4 мортиры — всего 108 офицеров, 2270 нижних чинов и 1800 каторжников из туземцев», — говорилось в секретном послании в Тайную канцелярию МИДа России.
Ожесточенные бои, непрекращающиеся артиллерийские обстрелы велись возле крепости Чакранегара почти два месяца. «Сражались все, — сообщал в МИД России Бакунин. — Осажденные поклялись драться до последнего и уже готовили костры, на которых сожгут своих жен и детей, дабы они не попались живыми в руки голландцев... Накопленные в течение веков сокровища, бесценные изделия ремесел и искусства, уникальные летописи и книги на пальмовых листах, составленные в одном экземпляре, попали в руки голландцев. Кроме того, они завладели сокровищами султана, зарытыми в землю в числе до 400 кг золота и до 4200 кг серебра. Словом, успех был полный».
Но человека, чья вина на весах колониальной Фемиды представлялась наиболее тяжкой, не было ни среди раненых, ни среди мертвых. Голландцы отправили на его розыски солдат во все концы острова, объявив баснословное вознаграждение за его поимку.
Малыгина предал его коллега, советник раджи, давно завидовавший особому расположению Агунга к иноземцу.
В январе 1895 года Малыгина в оковах доставили в Сурабаю, где должен был состояться суд. Местная пресса так описывала Малыгина: «Русский был одет в серый костюм, вел себя корректно, очень хорошо говорил по-английски».
После четырех месяцев следствия крайне истощенного Малыгина поместили в тюремный лазарет. Он едва передвигался. На следующее утро охрана обнаружила в палате Малыгина сломанную решетку. Арестант сбежал. Сразу же поползли слухи, что бежать ему помогла женщина, его любовница, красавица балийка. Правда, кто она, толком никто не знал.
Вскоре Малыгина поймали. Как это произошло, неизвестно. Знаю лишь то, что его как особо опасного государственного преступника заковали в кандалы и так продержали до самого приговора.
Русский консул Бакунин всячески игнорировал просьбы Малыгина о встрече с ним. Но тут из департамента внутренних сношений МИДа России пришел приказ сделать все, чтобы освободить арестованного. Причем в чем ценность смутьяна, объяснять консулу никто не посчитал нужным. Директор департамента Остен-Сакен настоятельно «рекомендовал»: «Недурно, если бы русский представитель выказал участие к судьбе русского уроженца, каким бы он ни был... Ваш визит должен произвести некоторое впечатление на голландские власти, и он, быть может, не останется без последствий для судьбы Малыгина».
Скрепя сердце Бакунину пришлось вести переговоры с голландцами. Вскоре он послал донесение в Россию: «Быть может, моя поездка оказалась в конце концов вовсе не бесполезной: смертной казни Малыгин избегнул, и приговорен к двадцати годам заключения».
Напрасно Бакунин приписал себе лавры освободителя Малыгина. На самом деле его истинным освободителем явился голландский адвокат ван Гроот. Не питая к русскому никаких симпатий, свою защиту он выстроил на том, что Малыгин — иностранец, российский подданный, и потому судить его за государственную измену нельзя.
После суда правительство России неоднократно обращалось к голландским властям с нотами о депортации Малыгина и отбытии им наказания на родине. Два года все прошения упорно отклонялись.
Более семисот дней Малыгина держали в кандалах в переполненной зловонной камере в одной из самых ужасных тюрем Сурабаи, где температура не опускалась ниже сорока градусов тепла. Пока в августе 1898 года, по случаю совершеннолетия нидерландской королевы Вильгельмины, «злокозненного русского» не амнистировали с условием, что он навсегда покинет Нидерландскую Ост-Индию.
С этого момента Малыгин исчезает. Где он, что с ним? Не знает никто. Лишь трижды мелькнуло его имя. Один раз в 1901 году в сообщении российского консула в Сингапуре барона Кистера: «Два месяца тому назад на пароходе общества «Диана» из Одессы прибыл в Сингапур русский подданный Василий Малыгин, поступивший на «Диану» в качестве повара». Второй — примерно в то же время — в одном из тайных донесений из Сингапура сообщалось: «Малыгин в Сингапуре. Я думаю, что он живет в большом доме в одном из туземных кварталов недалеко от Бич-Роуд. В случае если вы получите какие-либо сведения о его передвижении, я буду чрезвычайно вам обязан...» Подпись неразборчива. Да небольшая заметка в балийской газете «Педоман» от 5 января 1961 года. В ней извещалось о смерти 90-летней госпожи Сити Джохан МАЛИГАН, о которой ходили слухи, что она и есть та самая женщина, устроившая когда-то побег из тюрьмы своему русскому любовнику.
Елена ЧЕКУЛАЕВА
На фотографиях:
- ЕДИНСТВЕННЫЙ СОХРАНИВШИЙСЯ СНИМОК ВАСИЛИЯ МАЛЫГИНА. В ЦЕРКОВНОЙ КНИГЕ СЕЛА ПАШКАНЫ БЫВШЕЙ БЕССАРАБСКОЙ ГУБЕРНИИ ЕСТЬ ЗАПИСЬ, ЧТО ВАСИЛИЙ МАМАЛЫГА БЫЛ СЫНОМ ПРИЧЕТНИКА И РОДИЛСЯ В 1865 ГОДУ. И ЕЩЕ ОДНА ЗАПИСЬ НАВОДИТ НА МЫСЛЬ, ЧТО РЕЧЬ ИДЕТ О ТОМ САМОМ МАЛЫГИНЕ. «В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ И НАЧАЛЬНИКУ БЕССАРАБСКОГО ГУБЕРНСКОГО УПРАВЛЕНИЯ: «ПРОЖИВАЛ В СЕЛЕ ПАШКАНЫ У СВОЕГО БРАТА, ОТКУДА ОКОЛО 20 ЯНВАРЯ НЕИЗВЕСТНО КУДА СКРЫЛСЯ, И НЫНЕ МЕСТО ЕГО ПРЕБЫВАНИЯ НЕИЗВЕСТНО»
- В ОТЛИЧИЕ ОТ ГЕРОЕВ ЭТОЙ ГРАВЮРЫ ИХ ПРОТОТИПЫ ВО ВРЕМЯ ВОССТАНИЯ ВЫГЛЯДЕЛИ БОЛЕЕ УБЕДИТЕЛЬНО, МАЛЫГИН ВООРУЖИЛ ИХ ВПОЛНЕ СОВРЕМЕННЫМИ НА ТОТ МОМЕНТ РУЖЬЯМИ