Главным театральным событием минувшего года в Европе многие считают парижскую премьеру «Истерии». Спектакль о Зигмунде Фрейде поставил знаменитый британский актер Джон Малкович
ПОБЫТЬ С ДЖОНОМ МАЛКОВИЧЕМ
В Париже шла неделя прет-а-порте. На дефиле дома Унгаро я увидела мужчину в элегантном светлом костюме. Кого-то он мне неуловимо напоминал. Он сидел в первом ряду с известной английской журналисткой Сьюзи Менкес и о чем-то оживленно беседовал. Что-что, а это я знаю наверняка, если Сьюзи человек не интересен, она и головы не повернет... Я спросила приятельницу: «Анна, тебе этот месье не знаком?» Мельком взглянув, она сказала: «На Ленина похож твой месье...» На что стоявший рядом секьюрити укоризненно покачал головой: «Это же Джон Малкович!» И я шагнула к актеру. Нельзя сказать, что Малкович моему появлению обрадовался, но было поздно. Встав на колени, другого места между кресел просто не было, я протянула диктофон. Малкович смущенно потупился и попросил присесть рядом.
— Господин Малкович, почему в вашем спектакле Сальвадор Дали так жаждет встречи с Фрейдом? Ведь папа психоанализа обзывал сюрреалистов ненормальными и другими нехорошими словами...
— Вы досмотрели спектакль до конца? Абсолютно верно! Называл! Но Дали обожал Зигмунда Фрейда. Встретиться с ним было его мечтой. Стефан Цвейг... вы, наверное, знаете, это австрийский писатель... так вот он был близким другом Фрейда и большим поклонником творчества Дали. И вот однажды он устроил им встречу в Лондоне. 34-летний сюрреалист пришел в гости к 82-летнему доктору и подарил ему свою картину «Метаморфоза Нарцисса». Что вышло из этой встречи — об этом рассказывает мой спектакль. Кстати, я посвятил его своему психоаналитику мистеру Хаусу. Считаю, что многое сумел понять в жизни благодаря его психоанализу.
— Почему вы поставили пьесу в Париже, а не в Англии или США?
— Так получилось. Я здесь живу. В маленьком городке Кавайон. На главной площади у нас по субботам рынок. И все там собираются. Однажды я покупал овощи для салата и столкнулся у прилавка с Пьером Ваника. Это очень хороший театральный актер. Он тоже выбирал овощи для салата. Спустя несколько дней случайно встретились в гостях. Говорили о том о сем, а потом Пьер сказал, что закончил сниматься, и у него сейчас свободное время. И я предложил ему роль доктора Фрейда. Спустя несколько часов раздался звонок — Пьер был в восторге от пьесы, от роли.
— Вам нравится жить во французском Провансе?
— Очень. Более тридцати пяти лет я прожил в Соединенных Штатах. Я, конечно, очень люблю свою страну, но после рождения детей мы с женой решили переехать в Европу. В маленьких городках тихо и спокойно, нет никакого криминала. Дети ходят в школу, играют в футбол на улице. Тем более и жене было приятно, она наполовину француженка, наполовину итальянка.
— Ваша жена связана с кино?
— Николетта была ассистенткой у Бертолуччи. Так что она знает нашу кухню изнутри. Кстати, мой спектакль она посмотрела только через две недели, специально, чтобы актеры разыгрались. По-моему, ей понравилось.
— Вы хорошо говорите по-французски. Брали уроки?
— Ничего подобного! Дети говорят с матерью, а я слушаю и повторяю. Правда, когда я говорю по-французски, они умирают со смеху — у меня невероятный английский акцент.
— Но это не помешало вам сыграть в телефильме «Отверженные» с Жераром Депардье.
— Это Жерар меня уговорил. Я очень сомневался, хотя люблю этот роман Гюго. Но Депардье так уговаривал, сопротивляться было бесполезно. Мне очень нравится этот человек. Он совершенно лишен нарциссизма. Я хорошо знаю актеров, каждый кичится собой. А Жерар простой и очень веселый. У него такой заразительный смех, что, если он начинает рассказывать истории, все хохочут, не дослушав до конца. На съемках была очень хорошая атмосфера. Это ценная вещь.
— Когда вам предложили сниматься у Спайка Джонса в «Быть Джоном Малковичем», вы сразу согласились?
— Мой секретарь, получив сценарий, сначала решил, что сценарист не совсем в себе, что его разыгрывают. Я читал сценарий и смеялся. И даже посоветовал Кауфману дописать мой персонаж, добавив побольше негативного... Помню, Спайк попросил мои старые домашние фотографии для съемок сцены, где в ресторане собираются все Малковичи из моего подсознания... А я вообще фотографий не держу, поэтому посоветовал обратиться к моим родным, и мама дала режиссеру целую пачку снимков. Она все сохранила. Я смотрел эти давние фотографии и удивлялся, потому что многое забыл. А всем вокруг было смешно.
— А сейчас вы где снимаетесь?
— Нигде. Играю роль кинорежиссера. Вот только что закончил съемки Dancer Upstairs. Это фильм-размышление о терроризме. Хочу сделать еще короткометражку с внучкой Фрейда — Беллой... Хотя могу сказать, что актером быть проще.
— А что вы делаете на дефиле? Пришли навестить знакомых?
— Просто интересно, у меня ведь есть линия мужской одежды, очень увлекательное занятие. Я многое люблю делать, например готовить.
— И какое у вас коронное блюдо?
— Морковный торт!
— И последний вопрос. О наболевшем. Вас часто люди не узнают?
— Случается. Однажды в Париже я ужинал в ресторане, а за соседним столиком сидел ваш экс-президент Михаил Горбачев. Он с интересом на меня поглядывал, и видно было, что его мучат сомнения: где же он мог меня видеть?
— Вспомнил?
— Похоже, что нет... Но я не обижаюсь.
Татьяна ПИНСКАЯ
Париж