КАКИЕ ИЗ НАС ПРИСЯЖНЫЕ?!
Сколько раз в своей жизни слышала от чиновников снисходительные тенденции типа: «Господи! Ну, разве можно дать вам, дуракам, для самообороны оружие, вы же сразу друг друга перестреляете...» или «Больной! Положите на место историю болезни, вам туда смотреть не положено...».
И вот теперь с судом присяжных такая же история. Ну, посмотри, читатель, какой у нас народ — как будто сетует автор статьи «Первый блин». Ну, и какой народ? Сплошные толстые дуры и глупенькие экзальтированные стриптизерши из ресторана. Да еще недалекие «представители рабочих профессий» (как будто и впрямь все представители рабочих профессий — олигофрены). И вместо трезвого размышления и профессионального анализа фактов, говорящих о том, почему в действительности суд присяжных у нас действует только на бумаге, предлагается удобоваримая для чиновников версия: «из опыта проживания в нашей стране» известно — люди у нас дураки (хорошо хоть не в «этой стране»). Простые такие дураки, какие из них присяжные?!
А в действительности происходит вот что: даже свидетелями обвинения в суде люди сегодня быть боятся. Потому что милиция защищает граждан, мягко скажем, плохо, а у криминала масса возможностей — от реальной вооруженности до многочисленных связей в правоохранительных органах. Вот в чем причина того, что суд присяжных у нас будет мертворожденным ребенком. Даже если формально будет скопирован в манере «как у них, на Западе», так же, как было скопировано красиво-неестественное «ваша честь» вместо родного «гражданин судья».
Марина МОСКВИНА
юрист, 32 года, Тула
ТАК КОМУ УТЮГ ЧИНИТЬ
Итак, компьютер изобрели мужчины. Но Билла Гейтса породили женщины. Все это факты. Однако из уст г-жи Радуловой я слышу потрясающие новости — оказывается, и первую компьютерную программу, и язык для ее написания придумали женщины! Дико хочется узнать первоисточник этих сведений вкупе с информацией, почему женщины таки придумали слово «вирус».
Идем дальше. Профессия оператора ЭВМ раньше была женской. Смею считать, что таковой она осталась и поныне, ибо не требует уж сильно глубоких знаний. «Железо» компьютерное, читаю, тоже женщины собирают. Спасибо, конечно, им за это. Однако странно слышать это в качестве аргумента технической «продвинутости» женского пола, ибо чуть ранее сообщили нам, что нонеча «компьютеры стали чем-то вроде конструктора». Вот, значит, с какими сложными заданиями справляется современная женщина — она может собрать конструктор! Есть еще аргумент! Ведь женщины создают свои сайты! Но процедура создания сайта на расплодившихся бесплатных серверах будет намного проще упомянутого в статье выбивания чеков. Создание сайта при хорошей связи и использовании шаблонов может занять всего пять минут. Такие-то вот особенности починки утюгов.
Николай ТИТАРЧУК
Украина
ОПТИМИСТЫ, ВПЕРЕД!
Хотя Борис Гордон совершенно правильно предлагает, как начать сегодня, назову так, «перестройку-2», тем не менее статья вернула меня к невеселым мыслям: почему не сработала «перестройка-1»? А ведь как хотелось! Она была, была, но такая, знаете, как наивно-блатная песня, а попробуй скажи ее потребителям об этом... И, кстати, следующая «серия» перестройки может быть более успешной.
Самый существенный союзник любого начинания — это время. Как мы уже убедились нынче: терроризм — законное дитя родоплеменных отношений. А эти отношения лезут в глаза отовсюду: от национальных корней и воровской иерархии до так называемого большого и среднего бизнеса, в котором «растворились» бывшие комсомольские чины, привыкшие хорошо кушать внутри своего клана. Да что там греха таить: и в верхних эшелонах власти тоже. Но это беда не самая страшная. А самая главная беда, на мой взгляд, в том, что терроризм сидит в нас всех. Массовые неуплаты за жилье — это же натуральный терроризм, а лежание на рельсах — просто более явная форма. И это не от бедности — это впитано и воспитано. И неизвестно, через сколько поколений уйдет. Но известно точно, что, если не противопоставить этому иное воспитание, будет дольше.
Где ж вы, оптимисты? Можно сколько угодно объяснять успехи американцев их протестантскими индивидуалистическими установками и критиковать Голливуд за однообразие хеппи-эндов с чемоданом денег во весь экран, но эта установка работает. Что теряем? Русский дух? Ничего подобного — родоплеменные отношения стаи!
Игорь ЛИСЫСЯНЬ
В АМЕРИКЕ СОЖГЛИ «ОГОНЕК»
Сразу после Нового года я получила на адрес моего сына Джошуа два экземпляра журнала «Огонек» за июль. Того самого, где была опубликована беседа со мной вашего обозревателя Дмитрия Минченка. Я знала, что журналы были высланы мне в Лос-Анджелес четыре (!) месяца назад. В телефонном разговоре со мной Д. Минченок посетовал на работу русской почты, но я подозреваю, что здесь виновата уже наша, американская, почта. Самое смешное, что мне сказали, что почта извне, особенно из России, проходит контроль и, видимо, высланные на мой адрес журналы просто сожгли, думая, что там содержится нечто ужасное (может, боялись сибирской язвы?). Тут я могу только догадываться. А дошли до меня каким-то чудом номера, посланные по адресу моего сына Джошуа. Так что я вам очень благодарна. С большим удовольствием прочитала весь журнал. Я даже все поняла, несмотря на то, что по-русски не читала более сорока лет.
Во время войны моя семья, спасаясь от немцев, попала в СССР, где сразу же арестовали отца. А потом нас сослали в Узбекистан. Не думала, что судьба так повернется и когда-нибудь в России появится интервью со мной. Но вот бывают же чудеса. Да, я прошла нелегкий жизненный путь. Родилась в Польше, находилась в ссылке в России, потом оказалась в Швейцарии и наконец осела в США, где окончила медицинский факультет и стала психоаналитиком. В качестве пациентов у меня были многие выдающие режиссеры Голливуда. Мой зять, режиссер Боб Рейфелсон, говорит, что все режиссеры — сумасшедшие. Могу это подтвердить, как шутку. И хочу снова приехать в Россию, потому что все ужасы своего довоенного поселения как-то забылись, и просто осталось воспоминание о том моем детстве, которое я провела в маленьком городке под Ташкентом, где жили все ссыльные поляки.
Когда в первый раз после стольких лет я приехала в Россию, то не испытала никакого чувства горечи. Хотя могла бы. Воспоминания были не самые радостные. Я увидела, как сильно изменилась Москва. Несмотря на то, что ваша жизнь, как вы сами говорите, не сахар, мне кажется, что у вас будет все хорошо.
С уважением Иренка ТАУРЕК
ОПРОВЕРЖЕНИЕ
Редакция приносит извинения компании «СД-Максимум». Среди иллюстраций к статье «Копирайт и сундук мертвеца» о музыкальном пиратстве была фотография музыкального компакт-диска « IV» + « Shaken 'N' Stirred», выпущенного «СД-Максимум».
Редакция подтверждает, что компания «СД-Максимум» не имеет и никогда не имела отношения к рынку «пиратской» аудиопродукции. Распространение музыкальных компакт-дисков ведется исключительно на основании лицензионных соглашений с западными правообладателями и российскими музыкальными издательствами.
МОСКВА — ЕЩЕ НЕ ВСЯ РОССИЯ
Очень правильные мысли высказаны в письме. Надо ломать стереотип об исключительности Москвы, улучшая имидж других городов. И Россия перестанет ненавидеть Москву. Вот я гостила у подруги в Канаде, она, кстати, вечная москвичка. Живет в Торонто. Так там и не видно разницы между столицей и другими городами. Это только в России — все в Москву. Сейчас все ищут причину антагонизма между москвичами и немосквичами. Эта причина понятна. Вот посудите, моя дочь окончила МГУ. Недавно окончила второй вуз — Сибирскую академию госслужбы. Летом летала в Москву на встречу выпуска. Так вот, за такую же самую работу ее однокурсники в столице получают зарплату почти в десять раз выше. Откуда у Москвы такие деньги? И весь этот московский снобизм откуда? Убери из московского бюджета деньги России — и все... Ну почему у всех журналистов твердое убеждение, что Москва — это вся Россия? Нам кажется, что Москва совсем другое государство.
Людмила БАРАНОВА
Барнаул
Я ВСЕХ ХОТЕЛ В МЕХА ОДЕТЬ
Ровно 15 лет назад во времена перестройки «Огонек» выступил в мою защиту. Сейчас я гражданин США, где живу уже десять лет. Я не мог не откликнуться на статью «Меховщик Государя». И вот почему. Мой отец был скорняком не в первом, а в энном поколении. Я тоже пошел по его стопам. На меховую фабрику я пришел из техникума с дипломом технолога скорняжного производства сразу после войны. А, будучи уже инженером, в январе 1970 года я подал в Госкомизобретений заявку на «приспособление для правки воротников из пушнины шалевого фасона». Мои деды и прадеды выделывали воротники, набивая их гвоздями (150 штук). Тяжелый процесс. Я разработал лекало-прави'лку, имеющую форму воротника нужного фасона, на которую чулком натягивается увлажненная шкурка, сушится, снимается, разрезается по хребту и чреву по лекалу и две половинки сшиваются. Никакого тебе «гвоздевого» метода! Безотходная технология!
Что ни год, экономия росла, внедрением занималось Министерство легкой промышленности. А мне должны были выплатить вознаграждение. И после первой выплаты (4,5 тыс. рублей) последовали драматические события. Я не буду описывать, как меня лишили авторских свидетельств, как боролся я с патентоведами, с НИИ меховой промышленности, с чиновниками всех рангов. Я не хочу повторяться. Все это подробно описал Евгений Добровольский, выступивший в мою защиту. («У кого болит голова?», «Огонек» № 5, 1988 год. — Ред.) А в это время все меховщики работали по моей технологии, и экономический эффект достиг баснословной цифры. В Париже французская фирма «Жан Келиз» патентует наш метод, и мы, не защищенные авторским свидетельством (оно же было аннулировано!), не имеем права продавать за границу готовые воротники, а только сырье.
Все это было в брежневское время, которое назовут «застоем». Головные уборы из ондатры, норки, песца были дефицитом, шубы шились только по блату. Владеющие этим дефицитом были всесильны. Во времена «застоя», если бы я пикнул, меня сразу бы уничтожили. Это я в период гласности никого не боялся. Однако и в застойное время подпольно мне помогали. И в Госкомизобретений, и в «Союзмехпроме», и в прессе. Один бы я не смог восстановить свое доброе имя. Возвращаясь к вашей статье, скажу, что были всегда талантливые мастера, только вот подрезала советская власть им крылья. В ателье на Сретенке, где шили только нужным людям, работали потомственные скорняки. Так сложилось исторически. Был среди них Толя Шевалдин, мастер, обреченный в советской системе, он работал качественно, но медленно, и не выполнял плана. Именно в его руки попадали самые ответственные заказы. Там же работал знаменитый до революции специалист и крупный меховой коммерсант Воронин. Он меня многому научил.
Отрадно, что в новой России у мастеров есть возможность реализовать свой талант.
Давид РАКСИН
Нью-Йорк