— И пока люди рождаются разными, они будут жить по-разному. А постиндустриальное управление неэффективно при феодализме, увы
ПРИ КАКОМ СТРОЕ ЖИВЕТ МИНКИН?
Начну с парадоксального, чему Никонов наверняка удивится: он человек не будущего, а прошлого. (А Минкин — вообще ископаемое, про него мне даже говорить неинтересно.)
Если вы думаете, что бомж под окнами вашего офиса живет в эпоху развитого капитализма, вы ошибаетесь. Его строй — первобытно-общинный, он получил такие же воспитание и взгляд на устройство социума, как его предок много-много тысяч лет назад. Он так же живет охотой и собирательством в большой стае.
Точно так же среди нас есть люди, живущие при рабовладельческом строе, есть живущие при феодальном (в нашей стране это почти все население). Есть те, для кого развитой капитализм все-таки наступил. Тысяч десять граждан РФ живут даже, наверное, в постиндустриализме. И для каждого строя (прослойки населения) оптимальны свои модельки экономики и социального устройства: бомжи не протянут вдоль теплотрассы оптоволокно, чтобы оперативно реагировать на изменение ассортимента помоек.
Современный мир опутан слишком сложными связями. Понятие «свобода» здесь утратило смысл: любое решение, которое вы принимаете, влияет на остальных. Да, это ваш газон, ваша собственность. То, что вы его не стрижете, вроде бы всем до лампочки. Однако вы ОБЯЗАНЫ его стричь, а если не хотите — вас обяжут по суду: иначе подешевеет дом вашего соседа.
Теперь о взрослости и свободе. Взрослый человек — не тот, чей биологический возраст достиг определенной цифры. Это человек, умеющий самостоятельно анализировать информацию, на ее основе принимать решения и нести ответственность за них. На территории нашей страны я записал бы в невзрослые восемь из десятерых. И им действительно, как и детям, нельзя показывать то, о чем говорит Минкин. Но по простой причине: они не анализируют, а действуют, исходя из паттернов — образцов поведения, принятых в их среде. И если модуль «насилие» идет в телевизоре со значением «можно», у некоторых такой паттерн вполне может сформироваться. Просто Никонов исходит из своего понимания взрослого человека. Но не все так взрослы и самостоятельны, как Никонов. Он слишком хорошо думает о согражданах.
Самостоятельный, развивающийся, берущий ответственность на себя, свободный от предрассудков, чтобы переделывать мир, человек (если я правильно уловил волнения никоновской души) — это пройденный этап цивилизации! Это человек индустриальной эпохи, человек, который ее творил. Однако последние лет пятьдесят развитие цивилизации движется назад: люди отказываются от ответственности.
Некто, например, начинает курить, но не считает, что это его выбор. Выбор — и ответственность за него — делегируются от личностей институтам. Поэтому ответственность за рак легких у него должна нести табачная компания...
Прогресс и разделение труда неминуемо порождают специалистов. Дилетант испортит тонкий механизм, пусть лучше не лезет. Ничего не делайте сами: не нарушайте пломб, не открывайте, не пытайтесь, положите голову на колени и ждите прибытия спецподразделений. И вот сто пятьдесят человек даже не пытаются ничего сделать с пятью, у которых из оружия лишь пластиковые ножи: они специалисты в других областях. И захваченные дилетантами самолеты таранят ВТЦ.
Дмитрий АЛОВ
КРОВОПИЙЦЫ МНЕ МИЛЕЙ, ЧЕМ ФАРИСЕИ
Когда давеча бодались два монстра журналистики Александр Минкин и Александр Никонов, им все время не хватало кого-то третьего, чья тень металась по дискуссии, как растленные передачи по телеканалам. «А вот если бы у вас была дочь и к ней бы подошел дядя и предложил снять трусы за тысячу рублей?» Для определения стандартной единицы разврата Александр Минкин нуждался в конкретном падшем ангеле, будущей Сонечке Мармеладовой, жертве общественных страстей. Как назло, у обоих Александров сыновья.
Что ж, у меня дочь. Кто для нее опасней — пламенный моралист Минкин или веселый прагматик Никонов? Никонов, конечно, в Бога не верит и утверждает, что человек произошел от обезьяны. Не знаю, мне лично без Бога было бы просто страшно. Но я бы легко обошлась без тех, кто крестится даже на купол Дворца спорта, а на каждый вопрос отвечает: «Если Господь управит». Те, чьи голубые глаза постоянно подняты к небу, обычно руками в это время шарят в казне. Не знаю, как объяснить эту закономерность, разве тем, что, когда мысли заняты вечным, за руками следить не всегда удается. Никонов ужасно циничен, но и ужасно честен. От него знаешь чего ждать. Чего ждать от Минкина, я не знаю. То есть знаю, но об этом «на сладенькое». Итак, два умных дяденьки дискутировали по поводу телевидения. Портит ли оно молодежь, не портит ли. Нынче каждая вторая газета мучительно ищет ответа на этот вопрос. Поперли на несчастное ТВ, как на буфет с продуктами. То, что оно тупое, им побоку, им благости не хватает (хотя никто мне не докажет, что выступление Петросяна моральнее разнузданной групповушки). Западная цивилизация гадости на ТВ уже видела и, кажется, пока не загнулась. Кто-то, конечно, бомжует и колется, но большинство живет мирным обывателем, на море отдыхает, в кафе сидит, детишек насилует нечасто, соседей ножиком чикает еще реже и даже в церковь по воскресеньям ходит, за что так ратует Минкин. Но мы, по его версии, особенные, нашему подростку только покажи крылышко от прокладки на экране, он немедленно начнет искать беззащитный женский половой орган в темном переулке.
К сожалению, богатого выбора боевиков в моем детстве не было. Приходилось оттягиваться устным народным творчеством. Называлось это все «садистские стишки». И никакому психически нормальному дитяти в голову не приходило пробовать это на практике, а процент ненормальных в любом обществе, даже у папуасов, не знающих телевизора, примерно одинаков.
А теперь о девичьих трусах, на которые согласно Минкину покушается соблазнитель. Я тогда была юной идиоткой, впрочем замужем. И что-то Минкину было надо от моего тогдашнего мужа, не помню даже что. И он ему позвонил, и я подошла к телефону. Люди, клянусь, он лица даже моего ни разу не видел, но почему-то с места в карьер стал рассказывать, какой он знаменитый театральный критик, и приглашать вдвоем в театр, и прочее: «чай, кофе, потанцуем». Я ему со всей непробиваемой свежестью двадцати лет: «А как же муж, я же должна ему сказать, а он же не отпустит, и вообще, как вам не стыдно?» Он мне: «Какие-то у вас представления устаревшие. Легче надо к жизни относиться».
Не уговорил меня тогда Александр Минкин, но ведь он сына своим примером, как уверяет, воспитывает, а у меня дочь подрастает. Блондинка, красотка и кокетка. Вот что страшно.
Ольга БАКУШИНСКАЯ
обозреватель «Комсомольской правды»
В СПОРЕ РОЖДАЕТСЯ ИСТИНА
Эта статья экстра-класса производит не то что неоднозначное впечатление, она просто гениальна в своем столкновении столь разных, очень уважаемых и удивительно убежденных в своей правоте журналистов. Это, по-моему, первая такая (и очень, кстати, удачная) статья в российской печати.
И Александр Никонов, и его тезка Минкин — очень практичные люди. Признаться, сначала я был на стороне Александра Никонова, полностью с ним соглашаясь по поводу адаптации человека в нашем суровом мире. Кстати, пытаясь понять, кем является Никонов — пессимистом или оптимистом, я понял — он реалист. Все речи Минкина и его доводы, особенно о фильме Аркадия Мамонтова, напомнили мне разговоры моей мамы, в которых мама такие фильмы называет «чернухой», а я — правдой. Не нравится, не хочешь — переключи, но такие фильмы должны быть. К слову, не насилие вызывает интерес, а реальность этих событий.
Что до увеличения числа наркоманов, то, по-моему, это происходит от огромного сегодняшнего количества соблазнов и способов отрешиться от реальной жизни. Мнение Александра Никонова по поводу снижения продолжительности жизни очень любопытно. Я думаю, что наша страна вскоре переживет этот общественный и моральный перелом. Уже сейчас Россия возрождается, пережив громадное потрясение, которое, наконец, должно привести нашу страну к великому будущему. Перелом в жизни страны очень похож на перелом петровских времен, когда практически все предыдущее было сломлено через колено, и в конечном итоге все это привело к временам, когда без ведома России «ни одна пушка выстрелить не могла».
Но больше всего меня поразило, что оба спорящих считают, что человек обязательно должен был от кого-то произойти, особенно было забавно, когда они обсуждали, от какого животного, кроме как от обезьяны, мог произойти homo sapiens. Когда же дискутирующие стали спорить о Боге и религии, то я окончательно перешел на сторону Минкина. И хотя фраза о том, что если Бог есть, то тогда тоже все дозволено, действительно справедливая, и то, «что мир атеистов более сложный, у него нет единой точки отсчета и жесткой системы координат». Он плавающий, «добро и зло в нем очень относительны», тоже не лишено здравого смысла. С чего он взял, что Александр Никонов говорит, что «религии нет места в этом мире». Может быть, это и так, может, религии и нет места в современном мире, но вере — есть. Кстати, Эйнштейн все-таки пришел к вере в конце жизни...
«Бог — ваша последняя стеночка, куда вы отбегаете, когда вас прижимают», — утверждает Александр Никонов; так вот Бог — эта та «стеночка», которой не окажется за ним, когда его прижмут. А вдруг окажется, ну вдруг?.. Я тоже считаю, что, если человек не верит в Бога, но творит добро, он все равно Его друг. Просто мне немного жалко таких людей, ведь они не верят в любовь.
С огромным уважением к Александру Никонову и Александру Минкину
Борис ВОЛКОВ
15 лет, ученик 10-го класса, г. Москва