УТРЕННЕЕ ДАО ЛАРИСЫ КРИВЦОВОЙ

Ларису Кривцову хорошо знают. По крайней мере те, кто встает рано, включает Первый канал и смотрит передачу с простым названием «Доброе утро». Мне стало интересно: что скрывается за этой простой вывеской? Что такое «Доброе утро»: дежурная приветственная фраза или что-то большее?

УТРЕННЕЕ ДАО ЛАРИСЫ КРИВЦОВОЙ

Интуиция не подвела меня — с этим «Добрым утром» не так уж просто. Оказалось, что известная телеведущая Лариса Кривцова в эфире и в жизни практикует дзэн-буддизм, не подозревая об этом.

— Лариса, скажите, есть у «Доброго утра» какая-то особая формула? Ведь не может же быть так, что просто составили список гостей, пригласили, поговорили, в промежутках прочитали новости... На чем-то должно все держаться...

— Если речь о словесных формулах, то у нас есть специальное выражение: мы первые на Первом. И первое, что мы должны дать, — заряд положительных эмоций. Ведь в шесть утра — с нашими зимами, с нашей жизнью — вставать не очень-то охота. И вот человек должен услышать нас и захотеть что-то делать. Чтобы это случалось каждый день, от нас нужна максимальная эмоциональная отдача. Максимум энергии и максимум информации.

— И как этого максимума достичь?

— Как на сцене. Или ты включаешься, или нет. Если не пропустить каждого зрителя мысленно сквозь сердце, ничего не получится, будешь как кукла сидеть в кадре, произносить слова какие-то... И передачи не выйдет. Я все время задаю себе вопрос: какая я вхожу к людям в дом? Такая из себя вся наглая или располагающая к себе, открытая? Хотят ли меня видеть в каждом доме? Я стараюсь делать все для того, чтобы хотели. Да, мне приходится себя тратить, но другого выхода нет.

— Я сейчас чувствую себя какой-то обделенной. Вы себя тратите, оказывается, а я сплю еще в шесть утра. И почти все мои знакомые спят. Вся наша редакция...

— Наша страна состоит не из одной лишь творческой интеллигенции, а еще из людей, которые сеют, пашут, на оставшиеся фабрики и заводы отправляются. Тех, у кого дети, которых нужно собирать в школу... У каждого нашего часа свой зритель. Это все огромное количество людей. Так что вы можете спать, у нас зритель есть. Тех, кто смотрит ТВ утром, даже больше. Наша зрительская доля выше любой вечерней информационной программы — это 50 — 60% зрителей! А вечером сидят и смотрят одну программу от силы 30%. Не каждая вечерняя программа соберет у себя за один раз такое количество звезд. И это звезды крупной величины, как правило.

— Кстати, по какому принципу вы приглашаете гостей? Кто ни за что у вас не сможет появиться?..

— Есть люди, которым легко и интересно смотреть в глаза. Если там, в глазах, есть энергетика, она меня заведет. А люди с мертвыми глазами у нас не появляются.

Вот что я вряд ли поняла бы, если бы не «Доброе утро»: как в мире много хороших людей, оказывается! А сам смысл этих слов — «хороший человек» — означает, что у людей есть дело их жизни, их путь. И когда ты касаешься того, ради чего они действительно живут, как они неожиданно раскрываются! Начинаешь сожалеть, что не хватает времени, чтобы продолжить — снять документальное кино про этого человека, программу специальную...

— У вас от такого количества общения психическое напряжение не накапливается? Как вы его снимаете? Курите? Психотерапевтов имеете?

— Я не курю, я пью! Ха-ха! До эфира я пью кофе, а после, когда я перенапряжена, приезжаю домой и медленно, с удовольствием выпиваю бокал сухого вина. Муж говорит: «Э, подруга, ты так сопьешься». А я говорю: «Ни за что! Эфир один раз в неделю, один раз позволительно».

Раньше, когда мы только начинали, перед каждым эфиром приходили два психолога, которые нас тестировали на уровень интеллекта, эмоций. И вот, помню, за два часа до эфира у меня все эти показатели оказывались на нуле. А потом как будто что-то включалось. Последние замеры психологи проводили за минуту до эфира и регистрировали стремительный взлет того, что еще два часа назад было на нуле. У них глаза округлялись от удивления!

— Дзэн-буддист сказал бы, что вы входили в состояние пустоты, а потом концентрировались.

— Да? Надо же. Не задумывалась об этом.

— Когда я из аппаратной наблюдала, как вы ведете беседу, то заметила, что эти ваши «ой, да?!» или «удивительно!» выглядят так, будто вы и сценария не читаете перед съемками... Вы притворяетесь или что?

— Нет, ну почему. Мне на каждого гостя приносят папки такие огромные, я каждый вечер читаю. Но когда человек сам тебе рассказывает, как он завоевал двадцать золотых медалей или что он восемьдесят лет на сцене, то как будто в первый раз это слышишь. Да, мне уже говорили про дурацкий вроде бы смех этот кривцовский... Это, наверное, артистическое. Я каждый раз заново вхожу в образ другого человека. Ведь почему, например, актеры, играющие на сцене любовь, влюбляются друг в друга по-настоящему? Все от прочувствования.

— И не бывает так, что вы остаетесь отстраненной, вялой?

— Нет, конечно, бывают очень мучительные моменты, и они всегда связаны с тем, что я не могу человека «пробить» на откровенность. Вот тогда я мучусь ужасно. Я помню, как на мой эфир в первый раз должен был прийти Никита Михалков. Это сейчас мы общаемся дружески, а тогда у меня прямо язык присох к горлу перед эфиром от любви и уважения. И вот, возможно, из-за этого состояния я чувствую, что беседа не клеится. У него еще сложное время было тогда, постоянно кто-то на него нападал то в прессе, то на ТВ. И он сидит такой закрытый, говорит то, что уже говорил в десятках интервью. Я думаю: «Боже мой, что же делать?» И вдруг совершенно неожиданно вспоминаю другого Никиту — открытого, незащищенного, трогательного. С дочерью Наденькой в «Утомленных солнцем». И говорю ему: «Никита Сергеевич, мне кажется, что вы не боитесь быть откровенным только со своими детьми. А эпизод с пяточкой Нади открыл в вас такую бездну любви и обожания, в которой может утонуть не только ребенок, но и зритель!» Михалков моментально переменился. Я увидела совсем другие глаза — не маститого режиссера, мэтра, а просто отца. И разговор сразу пошел.

— Опять вижу признаки спонтанного дзэн-буддизма. Учитель спросил своего ученика: «А ты знаешь, как звучит хлопок одной ладони?» И ученик пробудился. И у вас с Михалковым, похоже, это произошло. Вы случайно в Китае не были?

— Пока нет. Но вы знаете, я как раз готовлюсь к экспедиции в Китай, в монастырь, где живут бессмертные. Не знаю почему, но меня как раз в данный период жизни к этому влечет.

— Я давно замечала, что бывают люди, практикующие древние психотехники, но не подозревающие об этом. Давайте я вас еще протестирую. Вот что вам в работе приносит больше всего радости?

— Наверное, ощущать себя в новом качестве. И еще... Вот, например, принято считать, что ТВ — такая вещь, когда каждый пытается работать на свое Я, распихивать всех локтями. А мне однажды просто захотелось помочь человеку стать на другую ступеньку. Когда мы только начинали работать с Малаховым, это было мое личное желание. Мне вдруг понравилось быть учителем, захотелось его вытолкнуть. Я долго возилась с этим проектом, и все за спиной шушукались: что это там у них происходит, не может же быть, чтобы один ведущий другого ни с того ни с сего наверх проталкивал. А мне это нравилось... Не шушуканье, конечно, а помогать ему вырасти.

— Я же говорю, все сходится. Ощутить себя в новом качестве, передать мастерство — это все признаки Пути. Поздравляю вас, Лариса, с собственным дао. А как насчет будущего?

— Я дожила уже, мне кажется, до такого возраста, когда могу сделать свою программу. «Доброе утро» тоже, конечно, моя программа, но... Я хочу совсем свою. Один из моих проектов так и называется — «Путешествие в неизведанное».

— Чтобы делать свои программы, кажется, нужно знать, чего хочет зритель. Вы это поняли?

— Зритель же разный. Кто-то смотрит только новости, кто-то — только фильмы или ток-шоу. Мой зритель должен в передаче искать смысл, а не только развлечение. Чтобы ведущий был действительно Ведущим и понимал, о чем он говорит.

— В поисках смысла... Телевизор не перестанут смотреть с этим вечным и ценным?

— Вечное и ценное надо делать зрелищным и притягательным. Надо говорить о вечном в новой форме, по-современному, тогда будут смотреть.

— Один известный журналист, говорил, что на телевидении много агрессии, безнравственности... Что надо вводить цензуру.

— Много непрофессионализма, вот и все. Был период, когда на ТВ пришло много необразованных и неталантливых, но честолюбивых людей. Они были вынуждены задать этот «чернушный» тон, чтобы быть замеченными. Сейчас вдруг стало понятно, что без человеческой основы ТВ умрет. И уже достаточно много программ, которые работают на это человеческое восприятие. Например, у нас — канал «Новый день», на котором — программа «Цивилизация». Первый канал почувствовал веление времени и пошел за ним. Пройдет пару лет, и проверенные временем традиции нашего ТВ вернутся.

— Женщина и ТВ — перспективный роман?

— О-о-о! Вы знаете, как говорят — «я не женщина, я журналист». С одной стороны, здесь, как в акульем питомнике, не успеешь оглянуться — откусят руку или ногу. Нужно быть вроде как хищником. А с другой стороны — если ты хищник, то какой ты ведущий? Какая женщина тем более? Поэтому не надо бояться быть слабой. Малахова в одном интервью спросили: как вы думаете, Андрей, могла бы Кривцова быть руководителем? Он сказал: нет, никогда, она слишком женственная. И через месяц после его слов я села в это кресло. Ха-ха, вот так!

— Семья страдает?

— Муж — да. Он телевизор выключает.

— Конечно, вы же всю страну через себя пропускаете, человеку неприятно.

— Да. Ха-ха. А вообще это очень сложно всегда, когда жена успешна. Мне повезло, что у меня такой муж, который терпит.

— А сын?

— О, он моя поддержка сейчас. Он живет один за границей, учится, хотя ему шестнадцать лет всего. Я так сделала, чтобы приучить его к самостоятельности. И он все смог — проехать на поезде, найти нужный адрес, сидеть перед огромным количеством комиссий... Его единственная поддержка была в тот период — позвонить мне. А сейчас все наоборот — я звоню ему, слышу его голос, узнаю, например, что он сегодня научился кататься на сноуборде. И думаю: «Господи, Женька, я же работаю для тебя, все проблемы — фигня...»

— В чем суть проблем?

— Иногда так бывает: что-то происходит, а ты не знаешь почему. Вот это не нравится. Наверное, это жизнь подсказывает, что надо измениться, понять что-то...

— Путь откорректировать.

— Да, наверное.

Майя КУЛИКОВА