СОН РАЗУМА

Действительность и ее отражение могут не совпадать. Например, когда человек пьян. А трезво ли российское общество? Совпадают ли его реалии с их отображением в общественном сознании? Кто его формирует? С этими вопросами корреспондент «Огонька» Дмитрий Назаров пришел к известному специалисту в области придуманной реальности кинокритику Даниилу ДОНДУРЕЮ

СОН РАЗУМА

Д.: — Я на самом деле не говорил о положительном герое! Я говорил о том, что страна не может двигаться в экономическом, политическом и социальном развитии в одну сторону, а общественное сознание — в противоположную. Мы идем в рынок, а у нас только 9% населения согласны уважать богатых... 52% относятся к ним с сомнением, а 14% их ненавидят! Да как в такой стране воспитать в миллионах мальчиков и девочек стремление к тому, чтобы они открывали свой бизнес?

Нельзя открывать наши рынки для западных компаний и одновременно заявлять, что иностранцы опасны. И что лучше работать на российских предприятиях, а не у иностранцев, потому что это продажа родины. Нельзя ненавидеть своего работодателя, как это делает половина россиян.

Главная драма развития России сегодня не бандиты и не высокие налоги. А неверные программы — психологические, мифологические и ценностные, которые помещены в миллионы голов! Людям говорят об одной стране, их уговаривают на одну версию России, а на самом деле уже давно существует другая. Герой, положительный характер — это есть лишь частный элемент этой гигантской драмы. А имя ей — несоответствие мировоззренческих программ задачам, механизмам и скоростям реформирования страны.

Н.: — Нам западная модель интересна только с одной стороны — доходами. Западная модель труда нас совершенно не интересует!

Д.: — Дело в том, что за ценностные ориентиры отвечают у нас (да и во всем мире) те люди, которых называют интерпретаторами реальности. Это авторы новостных программ, редакторы и драматурги телесериалов, продюсеры ток-шоу и игр... Те люди, кто заполняет продукцией сотни часов эфирного времени в сутки. Те, кто производит смыслы за деньги. Ведь более 90% населения смотрят телевизор ежедневно. И версию реальности получают из «ящика».

И это из-за них в стране до сих пор сохраняется феодальный строй. Не в Конституции, а в головах жителей. Все ценностные блоки, которые формирует наше телевидение, — феодальные. Например, человек в них обязательно от кого-то зависит. От кого угодно, только не от себя! Другая ценность — то, что ничего не зависит от труда. Главное — устроиться. Главное — получать. Нигде, никогда не будет слова «заработать»!

НИ В ОДНОМ сериале за последние десять лет вы не увидите ни ценностей труда, ни ценностей творчества. Что какой-то ученый... из Нижнего Новгорода... признан лучшим компьютерщиком мира? И создает по заказу компании INTEL программное обеспечение, которое позволит совместить телевидение с сотовыми телефонами? Чтобы про это сериал? Да никогда! Это вам не Америка вонючая! У нас же есть бандиты! У нас есть чудные «крыши», у нас «братки» стреляют с ходу из двух стволов!

А для молодежи ценность есть только одна: стать звездой! Звезд по определению немного, но всем молодым людям — а их тридцать миллионов человек — из телевизора вдруг говорят: «Ты можешь стать звездой!» Им не говорят: «Ты можешь многому научиться, заработать!» Не говорят: «Ты можешь учиться в Европе, где есть огромное количество бесплатных учебных программ, одна малость: выучи немецкий... И ты будешь бесплатно учиться в Германии, приедешь обратно в свой Саратов и будешь там топ-менеджером!» Нет, никто этого не говорит! Ни в одной программе! Потому что это Запад, а это нам не нужно... Восток, кругом Восток!

Человек всегда учится моделировать свое будущее. Это очень важная функция в плане оптимизации деятельности. И мы, допустим, говорим друг другу: «Вот сейчас у тебя драма. Но завтра все будет лучше! Ты не умеешь еще что-то делать, но завтра научишься!» Нет! Это не обсуждается, нет оптимистических моделей будущего!

Ведь у нас вообще нет фильмов о будущем! Не потому, что это дорого, нет. Их вообще не снимают, ни одного! А знаете, сколько таких картин в Америке? Самых разных — то ли это пришельцы, то ли киборги, то ли электронные системы... У нас вообще ничего. Будущее России — это страшная, черная, катастрофическая туча! Люди настолько объелись светлого будущего, что объявили будущее незначимым и темным.

Остается что? Прошлое! Оно и становится будущим, а мы начинаем постоянно пересматривать свои отношения с ним. Программы партий отличаются тем, как они видят прошлое, как собираются его пересматривать. И мы сначала снесли памятник Дзержинскому, а теперь хотим его восстанавливать. Уже говорим, что Сталин — это не так плохо... Наше прошлое объявлено нашим будущим! Но это не моделирующая программа. Это не может заменить людям конкретной стратегии поведения.

Значит — нет индивидуализма, бессмысленна борьба с государством, отсутствие цели личного успеха, неинтересно трудиться и творить, нет модели будущего. От этого — колоссальный интерес к технологии воровства. Людям так же — это известно со времен Фрейда — интересны технологии экстремального поведения, поэтому воровство обязательно нужно увязать со смертью. Посередине же, между воровством и смертью, будет насилие. Горы насилия! И появляется такая картина мира, в которой оно является главным героем, как в нашем телевизоре. Такая картина мира. Феодальная...

В ней, естественно, огромное количество институтов насилия. Это сами бандиты как культурные герои — от «Бригады» до любого другого сериала, который вы впишете сами. «Менты». Они не обязательно бандиты, а околобандиты, квазибандиты — пусть они хоть их жертвы, неважно...

Но это совершенно искаженная действительность. Если бы все убивали, воровали, обманывали, то в Москве не строились бы хорошие дома. И шесть миллионов человек не поехали бы отдыхать в прошлом году в дальнее зарубежье. И количество машин не преодолело бы планку в двадцать два миллиона... Бандиты ничего не производят! Они только посредничают и отнимают — а страна развивается! Но в «ящике» кровь рекой. Как же нормально работать с таким раздвоением сознания?

Н.: — Если такая модель реальности существует, мало того — составляет основу общественного сознания, значит, она кем-то заказана... Значит, мы сами ее любим! Значит, она россиянину нужнее, чем ваши технологии...

Д.: — Но без западных технологий нельзя привезти сюда сорок миллиардов долларов инвестиций в год! Или мы работаем, как на Западе, или загоняем людей в общину, как у нас уже было...

Н.: — Черта с два! Спросите те девяносто процентов, которые смотрят телевизор каждый день: «Что лучше: капитализм или социализм?» — и не надо гадать, что они вам ответят.

Д.: — Вот это и есть главная драма развития страны... Человек идет в свое рекламное агентство или на свою фабрику, которые уже давно принадлежат частному капиталу. Он садится в автомобиль, сделанный на частном заводе, покупает бензин на частной бензоколонке, смотрит частный в основном телевизор... и при этом он думает, что эффективен социализм! Это ужас, это катастрофа! Несмотря на то что по жизни мы движемся в рынок, по сознанию — остаемся в прошлом.

При этом в Северной Корее — голод, а пятьдесят километров южнее те же самые люди входят в систему южноазиатских «тигров», которые, по прогнозам, через пятнадцать лет будут в развитии обгонять США. При этом, кстати, у них нет никакого православия, с которым традиционно связывают все наши беды. Да что там православие! «Восток», «Запад» — скоро и эти понятия будут работать иначе! Назревает переход в мультимедийное, постиндустриальное, сверхкомпьютеризированное общество, основанное на других принципах — безусловно, на труде, безусловно, на творчестве, безусловно, на интеллектуальной ответственности, безусловно, на другом использовании этнокультурных ресурсов. Что Япония, что Сингапур, что Германия. И мы или входим в этот мир, или...

Если бы мозги телевизором не сбивались каждую минуту набекрень, если бы мы готовились, как жители Сингапура или Китая, жить в постиндустриальном обществе (а там тоже, приходя домой, женщины надевают кимоно, а мужчины пьют рисовую водку). Но мы тоже можем, как они. Можем! Как только предприниматели это осознают и закажут новую версию страны... Но где же они?

Н.: — А я объясню. Та страна, которая существует сейчас, нынешний бизнес — олигархический, сырьевой — полностью устраивает. Кто же закажет новую версию страны?

Д.: — Но тогда рано или поздно транснациональные корпорации задушат наших олигархов. И нефть тоже когда-нибудь кончится. И если мы хотим выжить, мы должны работать по-другому. А чтобы работать по-другому, необходима будет новая концепция страны. Иначе быть не может...

Н.: — В таком случае нам придется кое-чем пожертвовать. И это «кое-что» — скорее всего, Россия, в том виде, в котором она существует сейчас, в том числе и в наших головах... Вы представляете, какой величины это психологический перелом? Ведь по-настоящему работать придется. Жить в нервной, изматывающей конкурентной среде.

Не нужна россиянину свобода. Всю жизнь он мечтал о хорошем, но барине, а вы ему: «трудиться», «не воровать»... Нельзя так с нашими, не поймут. И не полюбят. Может, сделать все в точности наоборот? Если у нас «хорошо» — это сильная Россия, крепкое государство, имперские амбиции и все остальное; если уж мы по ментальности своей восточная страна — почему бы не объявить это государственной политикой? И сразу исчезает всякое раздвоение сознания. Да, мы Восток, для нас в первую очередь важны не частные усилия, не частное предпринимательство и не частные инициативы, а ГОСУДАРСТВО. А личность для нас незначима...

Д.: — Неэффективно.

Н.: — Вы уверены?

Д.: — Абсолютно. Нельзя базироваться на отсталой социальной технологии. То, о чем вы говорите, приспособлено только для того, чтобы выигрывать большие мировые войны. Но участвовать в мировом разделении труда, в повышении уровня жизни — нет... Да, мы можем использовать какие-то традиционные ценности, как это делают, например, японцы с их преданностью клану, фирме. Мы можем взять что-нибудь из нашего традиционного коллективизма, например, если он еще работает...

На мой взгляд, у нашего народа есть главный ресурс — невероятная семиотическая сложность. Русские люди могут думать одно, подразумевать другое, а делать третье. Ребенок у нас умеет это! Он знает, что когда сказать, как одурачить родителей, как в их присутствии общаться с приятелями... А ведь это невозможные по интеллектуализму задачи для западного ребенка!

Вот это и есть наш безграничный ресурс. Русские очень умные, очень креативные. Конечно, это необходимо использовать — почему бы нам не стать законодателями мод в дизайне, архитектуре, в компьютерных программах? А отбросить придется многие национальные ценностные системы, связанные с ленью, отсутствием интереса к труду, связанные с исчезновением личности в периоды опасности, когда личность исчезает и возникает коллективное целое, «бригады»... Некоторые привыкли этим гордиться. Но это очень опасно, когда возникают «бригады»! И, наоборот, хорошо, когда расцветает индивидуализм — как в начале XX века, когда очень быстро, стремительно насаждались западные, индустриальные ценности. И Россия шла на взлет, как истребитель, за двадцать лет став пятой по ВВП страной мира!

Поэтому нам нужна совершенно новая мировоззренческая программа. Она уже действует в стране де-факто, и активное население в ней уже живет. А вот власти и бизнесу она ни к чему. Поэтому они и культивируют ценностный нонсенс: феодальное сознание в стремящейся на Запад стране...

Н.: — Так откуда же в этой стране возьмутся новые интерпретаторы смысла?

Д.: — Они появятся, когда российский бизнес осознает: хватит валять дурака. Страна уже приватизирована. Пора работать!

Пока наши олигархи только включаются в эту мировую систему. Но они не понимают, что наряду с борьбой скорпионов друг с другом, финансирования партий, губернаторских выборов и прочих политических инструментов, есть важнейшая сфера — массовые мифы! И они либо ориентированы в будущее, на участие в этом потрясающем пиршестве творчества, досуга и труда... На конкуренцию с немецкими автомашинами, американскими джинсами, французским сыром, испанским вином и итальянским дизайном... Либо вы опускаетесь на уровень какого-нибудь Габона. Третьего не будет! Не будет «своего пути», не ждите: современное развитие — это лифт, который идет либо вверх, либо вниз! Нефть? Еще тридцать лет, и про нефть забудут! Значит, вы сегодня должны серьезно думать о телевизоре, потому что телевизор важнее армии и спецслужб!

Дмитрий НАЗАРОВ