ДАЧНАЯ ЖИЗНЬ ВОЖДЯ

Сигары Сталин не курил, но любил их аромат. Иногда он разламывал дорогую «Гавану» на три части и бережливо набивал трубку раскрошенным меж пальцев сигарным табаком

ДАЧНАЯ ЖИЗНЬ ВОЖДЯ

Корреспондент «Огонька», следуя путями, описать которые он не имеет никакой возможности, был одним из немногих, кто оказался на «ближней» даче именно в преддверии пятидесятилетия со дня смерти Сталина.

...Дачу построили в 30-е годы на пустыре, который когда-то был частью имения князя Боброка-Волынского. По некоторым версиям, чтобы у Сталина было где отдохнуть от кремлевской суеты, по другим — из-за его боязни оказаться жертвой покушения, организовать которое в Кремле было якобы проще простого. Здесь же было действительно тихо. Здесь и охране было удобнее работать. Кстати, по одному из апокрифов, именно по магическому числу сталинских охранников (четверо — прикрепленных, пятеро — так называемые возники), по числу «девять», свой номер получило и целое управление, так называемая «Девятка»...

Сейчас на даче по-прежнему очень тихо. Такое впечатление, что город находится где-то далеко-далеко. Да и воздух тут совершенно загородный, какой-то вязко смолистый. Не хватает только бегающих по дорожкам белок да стука дятлов. Выкрашенный темно-зеленой, традиционной «заборной», краской дом кажется приземистым и одноэтажным. Собственно, при Сталине жизнь на даче шла практически только на первом этаже. На втором располагались лишь гостевые комнаты, однако по распоряжению Сталина был сделан лифт, когда-то совершенно бесшумный, ныне отключенный за ненадобностью.

Высокие потолки, стоящая вдоль стен мебель — мягкие «турецкие» пружинные диваны, сядешь — бесшумно провалишься, посуда, настольные лампы, ковровые дорожки, невысокие книжные шкафы (всего у Сталина в библиотеке было почти сорок тысяч томов, из них на даче — десять...), обшитые деревянными панелями стены создают удивительно казенное впечатление. Тут нет и намека на то, что принято называть «дачным уютом». Ни одного укромного уголка. Письменный стол под зеленым сукном, сине-красные карандаши «Сакко и Ванцетти», неуклюжая лампа с розовым абажуром теряются в объеме зала. Даже камины выглядят как-то по-бутафорски, и не верится, что возле них кто-то когда-то сидел и, прищурив знаменитые «тигриные» глаза, смотрел на языки пламени.

А еще поражает царящий тут пряно-горьковатый запах. Говорят, что от намертво въевшегося в мебель и деревянные панели стен табачного дыма. Ведь когда-то просто клубы стояли в этих комнатах, сквозь них проходил посасывающий трубку Сталин, подходил к окну, смотрел на заснеженные дорожки и...

Кстати, удивительно, что у Сталина не было одного привычного места для сна. Он мог лечь в кабинете, в гостиной. Поэтому такими наивными кажутся расшитые подушки на кровати в «штатной» спальне. Мулине, морда собаки, цветочки. Так и думаешь, что где-то рядом, на полочке, друг за другом идут маленькие слоники. Оглядываешься — никакой полочки. Ничего личного. Прежде хоть была личная охрана...

Дмитрий СТАХОВ

РАСПОРЯДОК

...Рабочий день Сталина вообще не был нормированным. Как правило, и он, и его соратники, решая государственные дела, засиживались на «ближней» даче до трех часов ночи, а иногда и позже. Работая с большой перегрузкой, Сталин явно переутомлялся и иногда терял ориентацию во времени. Были случаи, когда спустя пару часов после отъезда соратников с «ближней» дачи, Сталин звонил ночью дежурному и просил вызвать к нему нескольких членов Политбюро. Когда же дежурный докладывал ему, что прошло совсем немного времени после их отъезда с «ближней» дачи, Сталин отменял свое распоряжение...

ОБЫЧАИ

Сталин никогда не позволял, чтобы ему помогали в личном плане. В свое время он носил галоши, задники которых часто загибались. Сотрудники пытались оказать ему помощь, но он решительно отстранял сотрудника и сам поправлял задники галош. Однажды он не заметил, что у него завернуло лацкан пальто. Ворошилов пытался поправить ему лацкан, за что получил от Сталина шлепок по руке и ворчливое замечание: «Сам справлюсь!»

В последние месяцы жизни Сталин перестал сообщать охране заранее, куда он намерен в тот или иной вечер поехать с работы. Он садился в машину и о цели своей поездки сообщал уже в пути. Между тем по маршруту его следования охраной была налажена четкая информация о движении кортежа. Поездки Сталина в свободное время ограничивались, как правило, посещениями Большого театра для прослушивания арий в исполнении любимых оперных певцов либо просмотрами фильмов «на уголке», как все условно называли помещение в Кремле, где прокручивались кинокартины. Не зная точно, куда поедет Сталин, мы накрывали столик в Большом театре и «на уголке».

Однажды в Большом театре Сталин увидел накрытый столик в комнате перед ложей и строго спросил: «Кто сказал, что я сюда приеду?» Ему ответили, что мы, как обычно, накрыли столик здесь и «на уголке». Поняв нашу небольшую хитрость, Сталин молча прошел в свою ложу. Кстати, «накрыли столик» — громко сказано. Это были лишь ваза с фруктами, накрытая салфеткой, бутылка боржоми, тарелка с прибором и бокал.

ЧП

Организация охраны была хорошо продумана, кадры были проверены и надежны, но тем не менее случались и «чрезвычайные происшествия». Так летом 1952 года сотрудник охраны обнаружил пулю, которая воткнулась в асфальт дорожки примерно на полсантиметра. Прибыв на место, я выяснил, что выстрела никто не слышал, пуля оказалась винтовочной и была на излете (то есть потеряла убойную силу). Немедленно была проведена баллистическая экспертиза, которая показала, что выстрел из винтовки был произведен с Воробьевых гор. Направленные туда оперативные работники без особого труда установили, что выстрел был случайно произведен солдатом, охранявшим заключенных, которые использовались на строительстве университета.

МЕДИЦИНА

Когда возникло так называемое дело врачей, у Сталина, которому регулярно направлялись в закрытых конвертах протоколы допросов арестованных, явно возросло недоверие к кремлевской медицине.

Как-то Сталин заболел гриппом в легкой форме. На «ближнюю» дачу пригласили врача, который обследовал больного, дал рекомендации о режиме и оставил лекарства. Он порекомендовал дежурному офицеру пригласить из кремлевской больницы опытную медсестру, которая должна была следить за приемом лекарств, готовить полоскание и т.д.

Когда врач уехал, Сталин вызвал к себе одного из рядовых сотрудников охраны, которого он знал. Он поручил дежурному офицеру выделить этому сотруднику машину для выполнения поручения, которое, по словам Сталина, «не касается никого другого, кроме меня и этого сотрудника». Сталин продиктовал сотруднику названия лекарств и распорядился купить их в одной из деревенских аптек вблизи Москвы. Сотрудник четко выполнил поручение, а оставленные врачом лекарства были выброшены.

ПАР КОСТЕЙ НЕ ЛОМИТ

...В служебном доме располагалась большая светлая кухня с русской печью. Сталин, когда его особенно беспокоил радикулит, приходил на кухню, клал на горячую лежанку широкую доску и, раздетый по-семейному, залезал «лечиться» на печку.

А еще Сталин любил париться в бане. При жизни Кирова они парились вместе. Больше никто и никогда из членов Политбюро не удостаивался такой чести. Как-то Сталин заказал приготовить баню, а рабочий Иван Дубинин, не зная времени прибытия хозяина, решил помыться. Поддав пару, залез на полок. Вскоре услышал стук в дверь. Дубинин, удивившись стуку, спросил: «Кто там?» В ответ: «А, Дубинин... Мойтесь, мойтесь. Я подожду», — стушевался Сталин. Иван быстро управился и вышел. А Сталин ему по-дружески и говорит: «С легким паром, товарищ Дубинин!»

ГАСТРОНОМИЯ

Комендант дачи обычно был извещен о количестве ожидаемых гостей, а обслуживающему персоналу приходилось все переносить на руках, на подносах, преодолевая значительное расстояние от кухонной плиты по длинному переходу коридора из служебного дома в зал столовой. На стол заблаговременно выставлялись приборы, хлеб, коньяк, водка, сухие вина, пряности, соль, кое-какие травы, овощи и грибы. Колбас, ветчинных закусок, как правило, не было, консервов Сталин не терпел. Хлебные изделия повара готовили сами. Обеденные первые блюда в больших фаянсовых судках располагались на отдельном столике, и здесь же горкой размещалась чистая посуда. Обслуживающего персонала в зале во время обеда не было. Независимо от своего положения каждый из присутствующих обслуживал себя сам. Обычно Сталин первым наливал из судка в тарелку понравившиеся щи или суп, или уху, а затем с тарелкой шел к своему традиционному месту за столом в глубине зала. По давно заведенному порядку перед этим местом ставили удлиненной формы красивый хрустальный графин с охлажденной питьевой водой. Вторые блюда приносились позднее, и каждый сидящий за столом выбирал по своему вкусу. Вместо третьего блюда чаще всего подавался чай. Наливали его из большого кипящего самовара, стоящего на том же отдельном столике. Чайник с заваркой подогревался на конфорке.

Перед обедом Сталин мог иногда выпить одну-две рюмки коньяку, а потом пил только сухое грузинское вино, наливая его из бутылок, этикетки на которых были напечатаны на пишущей машинке.

ТИХИЕ РАДОСТИ

...Никто из членов семьи Сталина с ним на даче не жил. И он, чтобы, очевидно, немного отвлечься от сложных государственных дел, нередко общался с охранниками, находя для этого самые различные предлоги. Так, зимой по утрам он часто спрашивал первого попавшегося ему на глаза охранника: «Как вы думаете, сколько сейчас градусов мороза?» Сотрудник называл какую-то цифру. Другой сотрудник, отвечая на этот же вопрос, называл свою цифру. Затем Сталин называл свою и просил проверить, кто из них ближе к истине. Термометр висел на стене дачи, и сотрудник шел туда, смотрел показания градусника, возвращался и называл точную цифру. В результате термометры были развешены и в других местах, в том числе и на деревьях, а охранники, чтобы не попасть впросак, ежедневно следили за температурой.

Другим способом общения было измерение расстояния «на глазок». Сталин как-то спросил сотрудников охраны: «Как вы думаете, сколько метров вон до того дерева, до той березы?» Один сотрудник назвал одну цифру, другой — иную. Сталин назвал свою цифру и предложил измерить расстояние. Начали искать рулетку, ни у кого ее не было. Наконец нашли рулетку и определили, кто оказался ближе к истине. После этого каждый сотрудник охраны на постах вблизи дачи носил по рулетке в кармане.

Домашним театром для Сталина были музыкальные радиопередачи и прослушивание грамзаписей. Бо'льшую часть новых грампластинок ему доставляли с Апрелевского завода грампластинок. Он предварительно проигрывал их сам и тут же давал им оценку. На каждой пластинке появлялись собственноручные надписи: «хор.», «снос.», «плохо», «дрянь». В тумбочке и на столике оставались только пластинки с первыми двумя надписями, остальные убирались комендантом.

В выходные дни обязательно приходил на городошную площадку, огороженную металлической сеткой, где играл в городки с сотрудниками личной охраны. Охрана в большинстве случаев проигрывала потому, что силы были неравные: партнером Сталина был отлично игравший в городки руководитель физической подготовки подразделения Владимир Померанский. Над неудачниками порой подтрунивали, иной раз в азартных выражениях, чего сам Сталин не допускал. После каждого попадания Сталин был очень доволен и непременно говорил: «Вот так мы им!» А когда промахивался, начинал искать по карманам спички и разжигать трубку или усиленно сосать ее.

КОНЕЦ

В последний день февраля поздно ночью, направляясь из Москвы на «ближнюю» в районе вершины Поклонной горы — ныне современный парк Победы, — наш кортеж фарами автомашин выгнал на асфальтовую дорогу зайца-русака. Бедолага угодил под колеса первой, основной автомашины с охраняемым. Больших трудов стоило поднять всего мокрого от крови, но не раздавленного колесами зайчишку, тяжелого по весу, и уложить в багажник второй, резервной автомашины. По приезде на дачу зайца сдали в служебный дом на кухню.

Следом за нами на «ближнюю» приехали «гости»: Берия, Маленков, Хрущев, Булганин. Ужина как такового не было, на столе — только один виноградный сок и, как обычно, в вазах фрукты. После отъезда гостей, а их провожал в четвертом часу Хрусталев, Сталин сказал ему: «Я ложусь отдыхать, вызывать вас не буду, и вы, обслуга можете расслабиться и вздремнуть». Стрелки часов неумолимо приближались за полдень, а Сталин к себе никого не вызывал. Наконец в 18.30 у него зажегся свет. Все с облегчением вздохнули, но все же время шло, а Сталин по-прежнему никого к себе не вызывал.

Примерно в 22.30 пришла почта. Офицер охраны, получив от нарочного почту, направился в главный дом к Сталину. Прошел первую комнату и, подойдя к двери второй, заглянул туда и увидел перед собой трагическую картину: Сталин лежал на ковре около стола, как бы облокотившись на руку. «Что с вами, товарищ Сталин?» — спросил офицер. В ответ услышал произнесенные две буквы: «ДЗ» — и больше ничего. На полу валялись карманные часы Первого часового завода с механизмом Павла Буре, газета «Правда». На столе стояли бутылка минеральной воды и стакан. Видно было, что Сталин уже озяб в одной нижней солдатской рубашке. По-видимому, он лежал в полусознательном состоянии с 19 часов, постепенно теряя сознание. Сталина положили на диван и укрыли пледом.

...В 3 часа ночи к даче подъехала автомашина. Полагали, что приехала помощь врачей, но с появлением Берия и Маленкова лопнула надежда на медицинскую помощь. Берия, задрав голову, поблескивая пенсне, прогромыхал в кабинет к Сталину, который по-прежнему лежал под пледом. У Маленкова скрипели новые ботинки. Он их снял в коридоре, взял под мышку. Берия, увидев лежащего Сталина, резко произнес: «Что наводите панику и шум? Товарищ Сталин крепко спит! Нас не тревожьте и товарища Сталина не беспокойте!» Постояли «соратники» и удалились из зала, хотя им и доказывали, что товарищ Сталин тяжело болен.

В 7.30 утра 2 марта приехал Хрущев и сказал: «Скоро приедут врачи». В 9 часов прибыли врачи. Руки у них тряслись. Пришлось помочь разрезать нижнюю рубашку на товарище Сталине. Осмотрели и установили кровоизлияние в мозг. Приступили к лечению, ставили пиявки, подавали больному кислород из подушки. Но было уже поздно...

...В ночь с 5 на 6 марта, уже под утро, к подъезду главного дома подъехала автомашина типа «Скорой помощи». Водитель, одетый в черный овчинный полушубок, был приглашен в дом проститься с покойным. В путь от «ближней» до морга на Садово-Кудринскую улицу охрана отправилась иным кортежем — вместо основной бронированной автомашины под охраной шли теперь автомашина-катафалк и, как обычно, две оперативные автомашины с офицерами выездной личной охраны. За нами проследовали автомашины Микояна и Булганина, соблюдая траур, но как только миновали ворота, как с места в карьер, начали обгонять автомашины их бывшего вождя...

(По материалам воспоминаний генерал-майора в отставке Н.П. Новика и сотрудника группы личной охраны И.В. Сталина майора в отставке Ю.С. Соловьева.)