Две серебряные и пять золотых медалей на чемпионатах Европы (с учетом недавно прошедшего в Швеции первенства континента за 2003 год), одна бронзовая и три серебряные — на чемпионатах мира, серебряная медаль на последней скандальной Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити и золотая — на последовавшем за ней чемпионате мира 2002 года — это ее регалии
Ирина СЛУЦКАЯ
КРЕПКИЙ ОРЕШЕК
Кто-то гибнет за металл, разжигая скандалы и, всеми правдами и неправдами отсуживая себе заветный этот кружочек. А кто-то, Слуцкая например, этим не увлекается: изредка падает и тогда уступает первую ступеньку, но чаще всего побеждает.
— Террариум единомышленниц? Да как сказать, меня не напрягают соперницы. Хочешь верь, хочешь нет — с ними меньше всего проблем возникает. Я имела в виду околоспортивную среду, тех, кто раздувает страсти вокруг нашего вида спорта. В частности, вашего брата-журналиста. Врут почем зря! Ну ничего человеческого не осталось!
— Аргументируй.
— Легко. Место действия: Швеция, чемпионат Европы этого года. Только что откатала короткую программу, по оценкам одним голосом уступила Лене Соколовой и нахожусь на втором месте, что в конце концов тоже не самый плохой результат. По ходу движения передо мной вырисовывается строй спортивных журналистов, многих знаю по имени, встречаемся на каких-то мероприятиях. И что, ты думаешь, они делают при виде меня? Все отворачиваются, как по команде! Хоть бы кто спросил: «Ира, как дела?» В общем, понятно, я стала «осетриной второй свежести». Новостью дня у них на тот момент была Соколова. Зато после моей удачной произвольной застрекотали: «Ирочка-Ирочка!» Получается, люди общаются со мной только потому, что я чемпионка, так, что ли?
— Разве ты этого не знала?
— Да все я знаю. Вот и тебе редакция не поручила бы этого интервью, если бы я не стала чемпионкой. Не оправдывайся — я в этом уверена. От меня ждут медалей, причем только «золота». Все остальное приравнивается к проигрышу. Кому интересна неудачница? Психиатру, может, но не журналисту. Просто когда это демонстрируют так явно... В общем, я поняла: надо время от времени проигрывать, чтобы происходил естественный отбор знакомых, приятелей и набивающихся в друзья. Это хороший тест на вшивость. А относительная нестабильность моих выступлений в начале этого спортивного сезона объясняется очень просто. Я долго каталась в турне по Америке, из-за этого поздно начала сезон — только в октябре, хотя обычно делаю это в июле. Потом по возвращении серьезно заболела — знаешь, обычная простуда может превратиться в проблему, если вовремя не долечиться. А у меня так всю дорогу: таблетку проглочу — и вперед, вот потом и маюсь с осложнениями. Но, заметь, мои результаты идут не по синусоиде, а по восходящей. В начале сезона я была не в форме, набирала ее от старта к старту, от одного этапа Гран-при до другого. И вот я «в ней».
— Не надоело так жить — от сезона к сезону, от старта к старту?
— Понимаешь, во мне еще жив кураж, мне нравится заводить публику. С моими медалями и чемпионскими званиями я могла бы рассчитывать на первые роли в ледовых шоу и неплохие гонорары (хотя у русских фигуристов они всегда значительно меньше, чем у американцев). Но мне бы так было сейчас скучновато. Уйти в профессионалы я всегда успею, а у меня есть ощущение недосказанности. Если бы я ушла, это мешало бы мне жить.
— Значит, решила задержаться в любительском спорте еще на четыре года?
— А я не говорила, что остаюсь на все четыре. Мы с моим тренером Жанной Федоровной Громовой не любим загадывать вперед, хотя бы из суеверия. А вдруг здоровье не позволит? Или прыгать разучусь? Как та сороконожка, задумаюсь, с какой ноги начинать, и замру на месте как вкопанная.
— А какие мысли проносятся у тебя в голове, когда ты падаешь?
— Да там особенно думать некогда, все мысли в голове смерчем проносятся. Ну, обидно, досадно, тем более что на тренировке этот прыжок из пяти раз четыре получался. Говорят, когда я упала во время выполнения этой сложной комбинации (тройной сальхов, тройной ридбергер), я начала улыбаться и тут же вскочила на ноги. Видимо, поняла, что главное — не расклеиться и достойно выполнить большую часть программы, которая была еще впереди. Как ни странно, получилось. А вообще, уже когда выталкиваешься, понимаешь — упадешь или нет.
— Это падение не помешало тебе в пятый раз стать чемпионкой Европы...
— На мои ошибки судьи никогда не смотрят сквозь пальцы. Тут сыграли роль несколько факторов: мне удалось собраться, у меня была сложная программа (самые сложные вращения), другие тоже ошибались. Ну и, пусть это прозвучит нескромно, класс катания у меня повыше.
— Вот ты сказала, что в ледовых шоу у американских фигуристов гонорары выше, чем у наших, — почему так?
— Видимо, потому же, почему в парном катании на последней Олимпиаде вдруг стало аж четыре чемпиона или Сара Хьюз перепрыгнула с четвертого на первое место. Я уже давно заметила: выступает фигуристка «сделано в Америке» — плюс 0,5, а когда «сделано в России» — минус 0,4. Вот сейчас ввели новую систему выставления оценок, вроде бы для пущей объективности. Из четырнадцати судей компьютер выбирает девять, причем на табло их оценки абсолютно анонимны — ни тебе имени, ни страны, откуда приехал. И так интересно получается. Когда судят тройку лидеров — разброс в оценках небольшой, а дальше начинаются разброд и шатание — один ставит фигуристку на пятое место, другой — на шестое, а потом — кто на одиннадцатое, а кто и на пятнадцатое. Ну как такое может быть?!
— Действительно, как? У вас же более или менее объективная картина получается — докрутила свои обороты — не докрутила, упала — не упала.
— Мне когда-то тоже казалось, что предвзятое судейство возможно только в танцах, что только там можно сказать: «А мне не нравится, и все!» А сейчас в женском фигурном катании очень усложнилась техника, прыгать научились все, кто претендует на призовые места. Так что вторая оценка — за артистизм — решающая, а она, как известно, наиболее субъективная. Одна катает программу под рэп, а другая под оперу «Кармен»... Ну и кто из них лучше воплощает свой образ?
— А судьи кто?
— Ну, теперь это невозможно узнать, так вроде на них никто не может оказать давление. Международный союз конькобежцев выдвигает из своих рядов самые разные кандидатуры, и они отнюдь не всегда профессионально связаны со спортом. Сейчас все происходит так: от каждой страны приезжают несколько судей на соревнование и «жеребятся», а там уж слепая воля случая. Кто-то может вытянуть судейство сразу в двух видах фигурного катания, а какой-то стране и вовсе места в жюри не найдется. Зато теперь мы не услышим душераздирающих историй о том, как к судьям применяли незаконные методы воздействия. К кому применять, если все в тумане?
— Никогда, наверное, не забуду, как ты рыдала, когда тебя засудили в Солт-Лейк-Сити и, как фокусники из рукава, вытащили Сару Хьюз взамен неудачно выступившей фаворитки Мишель Кван.
— Ну, это был срыв. Мне занизили оценку за артистизм, а через две недели на чемпионате мира поставили во второй оценке 6.0. И пусть язык мой — враг мой, на пресс-конференции я во всеуслышание сказала: «Надо же, у меня за две недели артистичность повысилась!»
— Во время той истерики ты еще так выразительно выкрикивала: «Уроды! Уроды!»...
— Думаю, адресаты моих криков вполне уловили мой message.
— И все же вспомним о начале нашего разговора. Никогда не поверю, чтобы в жизни ты могла дружить со своими соперницами на льду.
— Подруга у меня, действительно, одна. Но зато настоящая, проверенная. А вне льда мне с моими соперницами делить нечего. С Леной Соколовой мы вместе встречали прошлый Новый год. А Мишель Кван я, зареванная и почти осипшая, утирала слезы, когда она оплакивала свое несостоявшееся чемпионство все на той же Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити.
— Ну просто идиллия. А тебе ведь когда-то другая наша мировая чемпионка приписывала даже поджог ее машины, якобы из соперничества.
— Ой, ну сколько можно мусолить эту сплетню?! Это был один из самых удачных моих сезонов, и кому-кому, а мне-то уж точно не нужно было выводить из строя мнимых или реальных конкуренток такими способами, они и без того тогда отпали.
— А как насчет того, что она же несколько лет подряд демонстративно с тобой не здоровалась?
— Наверное, у нее надо спросить, почему она так делала. Я лично со всеми здороваюсь — так воспитана. Боюсь, что последние несколько строчек те читатели, которые не знакомы с «желтой прессой», не поймут — сплошное «кто-то кое-где у нас порой»... Вообще, не люблю я ворошить старые истории, распалять чьи-то обиды, тем более давать вторую жизнь старым сплетням.
— Тогда развей, пожалуйста, такой миф о фигурном катании. Это правда, что фигуристы не расстаются со своими коньками? Чтобы завистники не затупили?
— Может, когда-то такое и случалось... А может, просто суеверие, не имеющее никакого рационального объяснения. Но факт остается фактом: фигуристы действительно почти не расстаются с коньками. А никакой тайны здесь нет. Просто разносить ботинки — это целое дело. Как и пуанты у балерины, неодеванные ботинки могут поставить под угрозу весь номер, и, могу поспорить, ни один сложный элемент, особенно прыжки, в новых коньках выполнен не будет. Поэтому на соревнования мы приезжаем с одной заветной парой. Понятно, что ни оставлять, ни сдавать в багаж их никто не хочет. К счастью, представители «Аэрофлота» идут мне навстречу и всякий раз разрешают проносить коньки с собой в салон самолета. А вот на обратном пути из Америки или на внутренних рейсах США шмонают (другого слова не подберешь) со страшной силой. И коньки для них — холодное оружие. Таможенники утверждают, что пассажира для личного осмотра выбирает компьютер. Верится в это с трудом, так как каждый раз он останавливает свой выбор именно на мне. И начинается пытка. Я, конечно, понимаю — борьба с терроризмом, но она принимает такие причудливые формы! Они просматривают на свет даже, извините, предметы женской гигиены. Я в таких случаях отхожу, чтобы не видеть, как они разоряют порядок, который я наводила три часа. А они по окончании процедуры зашвыривают все обратно и утрамбовывают мои вещи... ногами, просто ходят по ним, и все!
— Тебе многие завидуют, а сама-то ты испытывала это чувство?
— Я не завидую. Я мечтаю... Значит так, записывай. Я мечтаю, что в один прекрасный день меня пригласят сниматься в кино. Я мечтаю, родив ребенка, полностью сосредоточиться на его воспитании. Пока с этим мне надо повременить. Дальше... Я не завидую Саре Хьюз, но я восхищаюсь тем, как в США умеют раскрутить человека, делая его миллионером. Ведь Хьюз вовсю рекламирует какие-то хлопья, из-за чего иногда даже пропускает соревнования. Но все эти большие и маленькие пока еще не реализованные мечты не делают меня завистливой неврастеничкой. Я не отчаиваюсь из-за неудач, а когда в моей жизни начинается светлая полоса и я одерживаю победы, не зарываюсь. Говорю же — меня теперь ничем не проймешь, я непробиваемая!
Лилит ГУЛАКЯН
На фотографиях:
- ЧЕМПИОНАТ РОССИИ. МОСКВА. СОКОЛЬНИКИ
- С ТРЕНЕРОМ ЖАННОЙ ГРОМОВОЙ. ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ В СОЛТ-ЛЕЙК-СИТИ. 2002 ГОД
- В материале использованы фотографии: Владимира МИШУКОВА, Андрея ГОЛОВАНОВА, Сергея КИВРИНА