ПОСТНЫЕ ЛЮДИ

В клубе вегетарианцев я увидела людей, которым чего-то в жизни недостает помимо мяса. Наверное, нормальные вегетарианцы в клубах не нуждаются

ПОСТНЫЕ ЛЮДИ

Этот разговор был последней каплей. В итоге пост еще не начался, а я уже пошла в клуб вегетарианцев на лекцию «Почему я никого не ем». Я подумала: может быть, действительно в этом вегетарианстве что-то есть? Не может же быть, чтобы столько споров, рассуждений, и все зря?

Деревянную дверь просторной квартиры в старой кирпичной пятиэтажке открыла девушка. Назвалась Наташей и пригласила внутрь. По пути как-то само собой было рассказано, что клуб существует уже три года, что настольная их книга называется «Я никого не ем» и что они собираются вместе, чтобы помочь друг другу не отступить от выбранного пути.

В комнате, где должна была состояться лекция, кроме меня и Наташи, оказались трое — интеллигентная дама лет сорока, мужчина лет тридцати в свитере (хотя в комнате было тепло, он все время мерз) и сухонькая старушка, с приятной сумасшедшей улыбкой смотревшая по сторонам. Она была глухая, так что девушке Наташе приходилось выкрикивать фразы о вегетарианстве прямо ей в ухо.

— Вегетарианство — это осознанный выбор любого разумного человека, — говорила Наташа. — Но проблема в том, что слишком уж своеобразно многие трактуют этот термин. Некоторые убеждены, что рыба — это вегетарианский продукт. А кое-кто считает, что и курица тоже.

— Я как раз вспомнила, — сказала интеллигентная дама. — Одна моя знакомая, вегетарианка, была в гостях. И хозяйка приготовила фирменное блюдо — запеченную курицу. Было неудобно отказываться. «Ладно, — думает, — съем кусочек». А ночью ей приснился сон, как будто она курица и ее несут резать. Это было наказание за то, что курица ей все-таки понравилась. Ужас, да?

— По-моему, этот сон прямо доказывает, что душа может переселяться в другое тело, — сказала Наташа. — И что это бесчеловечно — есть других живых существ. А теперь давайте запишем несколько рецептов.

Она сглотнула слюну так громко, что это было слышно всем, кроме, может быть, глухой старухи. Колоритная бабка стала записывать размашистым почерком рецепт перлового супа со сметаной. Потом был рецепт манных клецек, чтобы класть в щи с соевым мясом. Рецепты старуха записывала в ветхую желтую тетрадь, вот-вот грозившую развалиться.

— А для чего вы сюда ходите? — спросила я. — Почему бы вам не сидеть как нормальному человеку вашего возраста у подъезда, не общаться с ровесницами?

— Я не могу сидеть у подъезда, — призналась она. — Во-первых, я плохо слышу. А во-вторых, когда мы там сидим, у меня такое чувство, что мы уже умираем. Я бы хотела общаться с молодыми, а они не хотят со мной разговаривать. А здесь меня понимают и всегда выслушивают. И на ухо Наташенька всегда повторяет, если не слышу.

— А вы пробовали приводить сюда друзей?

— Друзья все умерли, — вздохнула бабка. — А двух подруг привела, им не понравилось.

— Почему?

— Му-му они потому что! — она выразительно постучала себя пальцем по виску. — Мне восемьдесят один уже, а я дольше ихнего проживу.

— Бабуля ходит сюда уже год, — сказала Наташа. — И знает уже много рецептов. Вот, кстати, еще один — перловый суп с томатной пастой.

Стали записывать. Старуха вдруг встрепенулась, посмотрела вокруг каким-то ошалелым, но в общем-то веселым взглядом и провозгласила совсем без вопросительной интонации:

— Селедку класть.

— Да вы что! — удивилась дама. — Это же рыба!

— Это она периодически так говорит почему-то, — объяснила Наташа. — Видимо, раньше очень любила селедку.

— Скажите, а трудно отказаться от мяса? — спросила я интеллигентную даму.

— О, совсем нетрудно, — ласково заговорила она. — Сначала вам будет очень хотеться есть, месяца четыре. А потом привыкнете. Увидите, как это ужасно — убивать. Есть даже фильм про то, как убивали корову. Вы не видели?

— Стоит того, — сказал мужчина в свитере.

— Да, — подтвердила дама. — Если вы перестанете есть трупы, у вас разовьется сверхчувственное восприятие, вы начнете видеть души живых существ.

— У нас в семье пятеро детей, и трое уже вегетарианцы, — откровенничала Наташа. — Мама у нас экстрасенс, у самой Джуны училась. Она возлагала на нас большие надежды, а мы их не оправдали, мама теперь обижается. Одна сестра стала, например, буддисткой. Брат — вегетарианцем, как я. Другой брат пошел в кришнаиты. А я сначала писала стихи. Потом занималась режиссурой, но бросила. Я сейчас хочу вообще свой спектакль поставить про вегетарианство. Название очень интересное: «Не убий!» Хотите, я на гитаре поиграю?

Наташа поиграла на гитаре и спела песню собственного сочинения под названием «Завещание о любви ко всем живым существам». Песня была наполнена такой тоской, что в душе возникал вопрос: нужно ли любить всех живых существ, если это сопряжено с такими страданиями? В довершение впечатлений я представляла себе разочарование матери, вырастившей пятерых детей, которые не оправдали ее надежд. Спев, Наташа попросила мерзнущего мужчину:

— Миша, там на столе лежат листовки про соевые продукты. Ты их раздай, пожалуйста, гостям.

Молодой человек очень глубоко вздохнул, потом согнул корпус под углом сорок пять градусов, посидел так некоторое время, встал рывком и пошел к столу, при этом ноги его не гнулись, как будто он шел на лыжах, голова была вжата в плечи, а руки совершали похлопывающие движения по бокам. За время, что он шел от дивана до стола, он три раза чему-то улыбнулся. В листовках, которые он нам вручил, утверждалось, что соя — это продукт будущего, из которого будут делаться буквально все остальные продукты, она проста в выращивании и хорошо усваивается. Кроме того, очень дешева.

— Быть вегетарианцем — это еще и выгодно, — заметила Наташа. — Овощи ведь дешевле мяса.

— Ну не скажите! — возмутилась дама. — В Индии, может быть, да. А у нас нет.

— Зато стоит того, — сказал мужчина в свитере.

— Бог завещал нам питаться растительной пищей, — выставила Наташа последний аргумент. — Он велел, чтобы мы никого не убивали. Чтобы не пили, не курили, не занимались незаконным сексом.

— Кстати, мне всегда хотелось уточнить, — сказала интеллигентная дама. — Вот, допустим, я люблю своего друга, а с мужем развелась. И что, мы не должны теперь заниматься любовью?

— Ну почему, — как-то замялась девушка, — если вы захотите иметь ребенка...

— Вы шутите, девушка, — усмехнулась дама. — Мне уже сорок пять. Но интересно, почему вы за Бога решаете, чем человек должен заниматься, чем — нет?

— Потому что плохо есть мясо, заниматься незаконным сексом, пить, курить...

— Но это же как-то... скучно, — сказала дама.

— Зато стоит того, — сказал мужчина в свитере.

— А вот «не убий» — почему это касается только животных? — не успокаивалась дама. — Помидоры ведь тоже живые. У них клеточный разум. Ученые даже опыт проводили: кололи помидоры иголками, и те потом ученых боялись — это энцефалограмма подтвердила.

— Это сложный вопрос, — ответила Наташа. — Да, мы фактически убиваем помидоры. Но что же делать? Надо же чем-то питаться.

— Вот! Вот! — внезапно заорал мужчина в свитере. — Вот все так и рассуждают. Женщины особенно: «питаться», «питаться»! Потому и толстые такие. А на самом деле надо питаться только орехами и плодами. Тогда и убийства не будет. Трудно? Да. Зато стоит того.

— А сколько у вас членов в клубе? — спросила я у Наташи.

— Таких, как Миша и бабуля, которые давно ходят, знают много блюд и твердо убеждены, мало. А вообще человек сто — сто пятьдесят. У нас, знаете, много лекций проходит. «Что такое любовь», например, или «Вегетарианство Льва Толстого».

— Стоит того, — заметил мужчина. — Здесь хорошо. Женщины. Чего дома сидеть?

И правда — вегетарианцы сновали туда-сюда, как рыбки в аквариуме. Кто-то, зайдя на минутку и взяв какие-то бумаги, поцеловавшись с присутствующими, уходил. Кто-то проходил возиться на кухне. Появившиеся неизвестно откуда парень и девушка шмыгнули в соседнюю комнату, и оттуда через минуту полились звуки синтезатора и какая-то заунывная песня с неразборчивыми словами. В общем, народу ошивалось порядочно. Зайдя в туалет, я нашла его подчеркнуто чистым, а на двери красовалась крупным шрифтом написанная просьба обрызгать все спиртом из флакона, который стоял тут же. Это был единственный легальный способ использования алкоголя в этой квартире.

Уходя, я думала, что со времен Ильфа, Петрова и их героини Лизоньки, которую муж из жадности кормил морковными котлетами, доводы в пользу вегетарианства мало изменились. Вегетарианцам, которых я увидела, всем как на подбор не хватало и чего-то помимо мяса. Как правило, денег, любви или молодости.

— Знаешь что, — сказала я потом своему знакомому. — Не вяжись ты с этим делом. Не сможешь ты, скорее всего, не есть мяса и остаться человеком.

— С чего ты взяла, что я курицу не буду есть? — удивился он. — Я только мясо не буду, говядину. Если не понравится — опять начну.

— И слава богу, — сказала я.

Майя КУЛИКОВА