ЛЮБЛЮ РОССИЮ И СОЛЕНЫЕ ОГУРЦЫ

Принцесса Шри-Ланки Фариида Джин Раджа Пахша Моддалигэ:

ЛЮБЛЮ РОССИЮ И СОЛЕНЫЕ ОГУРЦЫ

— Если честно, я впервые разговариваю с особой царских кровей. Робею.

— Не робейте. Зовите меня Фариида.

— Отлично! Фариида, вы знаете еще каких-нибудь принцесс, живущих в России?

— Насколько я знаю, других принцесс нет. А наш посол сказал мне, что в России нет даже шриланкийки, которая была бы замужем за русским. Я единственная.

— Тяжело, наверное, без общения с другими принцессами?

— Я хорошо знакома с индийской принцессой, с принцессой Непала. У меня с ними прекрасные отношения.

— А с европейскими?

— Нет. Мама и бабушка встречались с королевой Елизаветой. У нас дома много фотографий тех времен. Знаете... я ведь вообще-то самый обыкновенный человек, и мне не хотелось шумихи вокруг моего имени: вот, мол, принцесса! Но герб у меня есть, и я, конечно, очень счастлива и горда этим. Ведь наш род берет начало от Раджасинха, Короля Льва, знаменитого полководца, объединившего в середине XVII века земли Центрального и Восточного Цейлона. Раджа-синх был тираном, но очень любил свой народ. Наверное, как и всякий правитель.

— Как в Шри-Ланке относятся к людям царских кровей?

— Уважают, если одним словом. Мои сограждане понимают, что мы немало можем сделать для страны и ее жителей. Но вокруг моей семьи нет такого антуража, как, скажем, в Англии. У нас же социалистическая страна. Мы сейчас не у власти, но многие мои родственники занимают высокие посты в государственных структурах, в частном бизнесе. Нас знают и уважают и в Европе, и в Азии. Ланкийские раджи брали жен из Индии, и поэтому можно сказать, что наш род один из самых древнейших не только на Цейлоне, но и в Индии.

— У нас в России тоже стало много аристократов.

— Да, но у нас в Шри-Ланке в отличие от России не было революции. Та аристократия, к которой принадлежу я, это сохранившаяся родовая аристократия, аристократия крови. Есть еще аристократия торгово-купеческая, а теперь пошла «новая волна», нувориши. Есть еще бизнес-элита. Последние две к аристократии относятся лишь косвенно. Кроме того, аристократия в Шри-Ланке и в Индии делится и по этническому признаку. Я принадлежу к ветви сингал. Язык у нас сингальский, а есть еще тамилы, у них своя аристократия, но они мусульмане, у индусов — своя, они соответственно индуисты. По моим наблюдениям, в России сегодня аристократом считает себя тот, у кого больше денег. Или те, кто живет светской жизнью, выставляет себя напоказ. Но аристократия — это ограничения, скромность и ответственность. Аристократ должен знать свои корни. Это не покупается.

— Легко ли быть принцессой?

— Я, наверное, самая свободная принцесса в мире. Я должна была продолжать семейные традиции, как моя мама, должна была общаться с людьми только из высшего круга, заниматься политикой или бизнесом, но меня это не интересовало. Мне казалось, что это не для меня. У меня с детства был жених, конечно, из аристократического рода, за него я должна была выйти замуж. Мама очень хотела этого брака. У нас вообще в семье главная мама, потому что род наш идет по маминой линии.

— А какие обязанности у принцесс?

— У меня есть мои личные обязательства. Я в качестве президента женского дипломатического клуба занимаюсь благотворительностью. Мы помогаем детским домам в Азии и Африке, в России, и в частности в Костроме. И этим летом мы собираемся из нескольких областей России вывезти детей на отдых в Грецию, на Кипр, в Шри-Ланку, Индию, а ведь многие из них даже не были в Москве.

— Дома, в Шри-Ланке, вы больше чувствуете себя принцессой?

— Скорее это внутреннее ощущение. Я ведь принцесса, как у вас говорится, не у дел. Поначалу, когда я вышла замуж за русского, то с мамой у меня были сложные отношения. Мама меня отправила на месяц на Кипр, где живет мой дядя. Мне захотелось самостоятельности. И я подумала, что если я через месяц вернусь на родину, то выйду замуж — и все. И вот надо было возвращаться домой, и я задумалась: как же мне быть? Просто шекспировские страсти. Я пришла в один супермаркет и сказала, что мне нужна работа. Хозяин, грек-киприот, спросил меня: «Какая работа?» И я ответила, что неважно, мне просто нужно заработать немного денег. Хозяин начал с менеджером по-английски (думая, что я их не понимаю, а я к этому времени уже и по-гречески могла говорить!) обсуждать мою кандидатуру, и я услышала, что один из них сказал: «У нее очень милая улыбка, возьмем, покупателям такие улыбки нравятся». И я была так счастлива, когда получила первую зарплату, да еще за улыбку. И решила, что я смогу еще несколько месяцев протянуть, не возвращаясь домой. Потом была поразительная встреча с моим будущим мужем. В Лондоне на каком-то светском рауте мы были представлены друг другу. И вдруг этот человек появляется на Кипре, да еще в том супермаркете, где я работала. Он долго смотрел на меня, не веря своим глазам. Начал появляться каждый день и назначать свидания, но я девушка из благопристойной семьи, окончила школу при монастыре и поэтому не могла просто пойти на свидание. Потом все же пошла со своей подругой, так и ходила с ней на свидания с будущим мужем. Потом я познакомилась с его родителями, и они меня очень тепло приняли. А мне тогда не хватало родительской ласки. Я не знала русского, они не знали английского, но мы сразу почувствовали друг друга. Когда мой муж уезжал с Кипра, я знала четыре слова по-русски, и нам было этого достаточно, чтобы подолгу общаться.

— До встречи с мужем вы что-нибудь знали о России?

— Что в России едят соленые огурцы. В школе мы проходили русскую литературу, изучали жизнь Ленина, немного русскую историю, скорее не русскую, а историю СССР. Мы всегда думали, что Россия — это Сибирь. Но теперь-то я знаю, что Сибирь и Москва не одно и то же, а Москва не вся Россия. Так вот, я раньше думала, что в Сибири люди замерзают насмерть, и, чтобы выжить, они пьют водку и едят соленые огурцы и свиной жир. Я еще тогда думала: «Господи! Это же испорченные огурцы!» А теперь жить не могу без соленых огурцов и обожаю сало.

— Какое образование положено иметь принцессе?

— Школу я окончила при женском монастыре, затем изучала психологию в институте в Перадении (Канди, Шри-Ланка), затем уехала в Англию, окончила Оксфорд по специальности международные отношения. По специальности я никогда не работала, но образование психолога мне сейчас, наверное, очень помогает.

— Что для вас важно в России? Что вы здесь не можете бросить?

— Для меня Россия как вторая родина. Хотя первое время мне было не по себе. Я не знала, что я здесь буду делать. Была некая однообразность: сплошные официальные приемы. Но затем я создала женский дипломатический клуб, и мне стало интересно. Вначале в него вступили жены послов, в основном азиатских и арабских стран. И сразу нашлось дело для всех. Начиная с изучения русского языка. Но и у мужчин-дипломатов немало проблем. Ведь многие послы, кроме Москвы, нигде не бывали! Каждый из них сам по себе интересен, но они общаются в замкнутом кругу, а клуб расширяет круг общения и дает возможность выезжать в другие российские регионы. Для губернаторов — это приток свежей информации, для руководителей дипломатических миссий — прямой выход на регионы.

— Самое время спросить вас, что вам нравится и что не нравится в России!

— Чего я совсем не понимаю в России, так это почему россияне как бы культивируют свои несчастья. В России, как мне кажется, и сопереживают только несчастным, а тех, кто поудачливее и посчастливее, не любят. К тому же россияне очень политизированы. Меньше надо смотреть телевизор, не надо грузиться всеми проблемами, которые исходят с экранов. Да, мне нравится одно русское слово — «грузиться». Вот, не надо грузиться. Я отнюдь не призываю нацепить розовые очки. Просто нужно меньше черных и серых красок. Ведь нет ничего невозможного, а в России так много положительной энергии. Знаете, какое первое русское слово я узнала? Слово «халява». И положительная идея России, с моей точки зрения, может быть сформулирована так: не грузиться, не ждать халявы, видеть не только плохое и не искать виноватых в своих бедах. Надо все преодолевать самому, друг другу улыбаться, а там, глядишь, и все наладится.

— После этих ваших слов многие подумают: сидит, понимаешь, принцесса и рассуждает, как надо жить.

— Ну, за один день все, конечно, не наладится. Но, наверное, многие, кто так подумает, в глубине души и не хотят, чтобы наладилось. Это же понятно, как у вас говорят: «А пострадать?!» Это ощущение сидит внутри, но со временем оно изживется. Просто хотелось бы, чтобы было побольше счастливых людей. Ведь россияне очень контактные люди, очень радушные. Просто многим очень хочется денег, а работать не хочется. Да и сами по себе деньги совсем не прямо пропорциональны счастью... Но я не претендую на то, чтобы чему-то учить Россию. Я еще молодая, чтобы учить. Да и культура тут, в России, великая.

— Есть ли что-нибудь общее в характере россиян и шриланкийцев?

— Это совершенно разные миры. Русские ни на кого не похожи. Русские похожи на русских. Очень самодостаточны. Мы, может быть, более выдержанны, даже в семейных отношениях. Уважение к старшим у нас очень развито.

— Но ведь есть и схожие проблемы. Например, проблема сепаратизма.

— Да, у нас двадцать лет шла война, но как только мы подписали соглашение о прекращении огня, то сразу в страну пошли инвестиции. Увеличился поток туристов, особенно из Индии, для жителей Индии отменили визы. Правительство Шри-Ланки выделило четверть миллиарда долларов на углубление порта, на развитие инфраструктуры. Мы можем занять хорошее положение между Индией, Пакистаном и Бангладеш. Индия с Пакистаном вообще не общаются друг с другом. Значит, им нужна страна-переговорщик, для этого Шри-Ланка подходит идеально. Сейчас Шри-Ланке предрекают статус нового Гонконга, а не просто страны, где всего лишь выращивают чай, кокосы, каучук и специи. Конечно, клубки проблем, скажем чеченский или тамильский узел, росли столетиями. Это не вопросы вчерашнего дня, такие истории длятся целыми веками, но всегда, к сожалению, есть политические силы, которым невыгодно эти клубки распутывать. В Шри-Ланке нашлась воля, у нас поняли, что воевать просто невыгодно, моя страна хочет сделать рывок из слаборазвитой в развитую.

— Но, наверное, нужны и ответные шаги самих чеченцев?

— Те люди, кто уже сел в «мерседесы», в горы не уйдут. Если уйдут, то долго там не просидят. «Мерседес» не для горных дорог. Если Россия будет нормально развиваться и в России все будет в порядке, Кавказ все равно будет тяготеть к России, тем более что он веками связан с Россией, а не с Западом.

— В Шри-Ланке такой религиозный клубок! Как же вам удается жить в мире?

— У нас в этом вопросе очень большая терпимость. Очень. Надеюсь, что так будет всегда. Хотя там есть свои внутренние ограничения, но они внутренние. Скажем, буддисты не могут создавать пары с мусульманами.

— Но вы-то вообще католичка!

— А замуж вышла за русского, за православного. Моя мама и весь мой род, конечно, буддистский, но папа мой католик. Потому что у папы португальские корни. У нас мама в семье главная, и ее все слушают, но после шести лет я больше тяготела к католицизму. Я крестилась в семь лет в школе при монастыре.

— Это было ваше личное решение?

— Может быть, внутренне отец этого и хотел, но он меня никогда не склонял к своей религии. Мои брат с сестрой буддисты. Конечно, когда я объявила маме, что собираюсь принимать крещение, она не была в восторге, но я приняла решение, и все. А дочь мы хотим крестить в православии. Но не только потому, что у нее папа русский. Знаете, когда мы были гостями губернатора Костромы, я была поражена количеством и красотой церквей. И мне безумно понравилась служба. Меня поразили люди в церкви. Все вокруг было такое смиренное и красивое. Я была просто зачарована.

— А у вас самой не возникло желания перейти в православие?

— Я считаю, что менять религию нехорошо. Моя религия — это мое душевное состояние. По нашей традиции дочь должна брать от отца больше, чем сын. А еще владыка Костромской и Галичский отец Александр будет проводить обряд крещения, а губернатор Костромы согласился стать крестным нашей дочери.

— Вы свою судьбу в дальнейшем связываете с Россией?

— Да, мне хотелось бы этого. Вот многие россияне хотят уехать на Запад, а мне хотелось бы жить здесь. Здесь так интересно. А еще с русскими выпивать хорошо. Наверное, только с русскими и хорошо выпивать.

— У вас есть любимые русские блюда? Кроме соленых огурцов?

— Мне нравятся пельмени и борщ, но вроде бы и то и другое не совсем русские блюда. Вот еще салат оливье, который на Западе называется «русский салат». Такого не делают больше нигде. Блины я уже умею готовить и люблю их очень.

— С икрой?

— Да, блины без икры — это уже не блины. Я даже один раз сама консервировала огурцы. Мне так это понравилось! Мы были в гостях у мэра Малоярославца и там спустились в погреб. И я увидела огромное количество разных банок. Я спросила: «Зачем это? Ведь никто не голодает». И на каждой баночке написано, что в ней находится, и стоит дата. Там были грибы, огурцы, варенье и много еще чего. И я тоже мечтаю такое у себя иметь. Хочу наклеивать бумажки на банки, чтобы не спутать соленые огурцы с грибами. Это очень интересно. Я еще люблю квашеную капусту. Тоже буду заготавливать.

— Но в русской кухне нет цейлонского буйства острых вкусов, нет специй! Не пресно?

— Я, когда готовлю русские блюда, всегда добавляю свои специи. Мне одна русская женщина помогала и учила меня готовить русские блюда. И она уже сама стала добавлять мои специи. Она все равно в какое-нибудь русское блюдо добавит хоть немного карри. Наши друзья везде уже добавляют карри. Мы шашлык даже в карри вымачиваем.

— Ваша светлость, а вы пробовали русскую водку?

— Я считаю, что это не совсем женский напиток. Для меня это слишком крепко. А пробовать? Да, пробовала, это было вот как: когда мы гостили в Малоярославце, то там был накрыт богатый стол, с икрой, с разной рыбой, опять же соленые огурцы мои любимые, пироги, и на всем столе я, кроме водки и сока, не увидела других напитков. Меня спросили: «Что вам налить?» Ну я сказала: «Сок». «Как сок? — удивились они. — Надо хоть капельку попробовать. Что вы, водка очень мягкая. Если не понравится, то мы не обидимся. Но не пить нельзя». Я попробовала, мне было тяжеловато, но все равно понравилось. И увидела: всем приятно, что я попробовала.

— Вам тут не холодно?

— Зима мне как раз очень нравится. Особенно, когда мороз, солнце — это так красиво. Мне даже зима нравится больше, чем лето в России. Летом мне тяжело дышать. Мне даже говорят: «Как же тебе, жительнице Шри-Ланки, летом жарко?» Может, это загазованность, не знаю, но летом все равно тяжелее. А зимой мне совсем не холодно. Мы катаемся на санках. Мне нравится иней на деревьях, это как в сказке. А еще в России видно, как люди меняются в зависимости от времени года...

На фотографиях:

• МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ В РОССИИ ЛЮДИ НАУЧИЛИСЬ СКРЫВАТЬ СВОИ ПРОБЛЕМЫ И ЗАРЯЖАТЬСЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ ЭНЕРГИЕЙ
• У МЕНЯ ТАКОЕ ЧУВСТВО, ЧТО РОССИЯ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ СДЕЛАЕТ БОЛЬШОЙ РЫВОК ВПЕРЕД. ПРОСТО СЕЙЧАС В ЛЮДЯХ ЕСТЬ НЕУВЕРЕННОСТЬ В БУДУЩЕМ, И ЭТО СИЛЬНО МЕШАЕТ

Фаина ОСМАНОВА