...Наслаждаюсь климатом Техаса. Нью-Йорк нравится, но жить там не хотел бы. Лос-Анджелес терпеть не могу. Большая бескультурная деревня. И еще мне тамошние армяне испортили хорошее отношение к этому городу...
ТИХИЙ АМЕРИКАНЕЦ ДЖИГАРХАНЯН
В Даллас я еду для встречи с Арменом Джигарханяном, который там, в своем доме, проводит обычно по несколько месяцев в году.
С живой легендой российского кино я знаком. Относительно недавно брал у него в Москве интервью. Мне запомнился его ответ на вопрос: «Не отомрет ли театр в эпоху телевидения и интернета?» Он сказал: «Театр будет существовать, пока человек будет хотеть дурачиться...»
Чем больше я его узнаю, тем интереснее. В 1973 году мне довелось случайно наблюдать его в одной жизненной мизансцене. В вестибюле клиники на Арбате он, уже всесоюзная знаменитость, в сопровождении красивой дамы и высоченного, на полторы головы выше него мужчины, услужливо поспешил с номерками в гардероб, получил три пальто. Галантно помог одеться женщине, потом (нарочно поменяв свое и чужое пальто) подал спутнику пальто. Только когда длиннющие руки наполовину вылезли из рукавов джигарханяновского пальто, мужчина осознал подвох, Армен же, смеясь — розыгрыш удался, — восстановил порядок вещей.
В Далласе Армен Джигарханян встретил нас невдалеке от родного теперь Гарленда. В шортах и сандалиях на босу ногу, в футболке, в мягкой шляпе цвета хаки. Сам за рулем, на хорошей машине — «хонда»-пикап.
Потом, разбирая в Москве многочисленные записи, я поразился тому, сколь много он успел сказать, одновременно с удовольствием вкушая пищу, в ходе всего трех «одноактных» сессий за ужином, обедом следующего дня и ланчем в день нашего отъезда. Я излагаю их, нисколько не меняя, в той спонтанности импровизаций и непоследовательности, в какой они были услышаны от актера вживую.
...Расписание моей жизни сейчас такое. Три-четыре месяца в году — это лето и начало осени — в Гарленде под Далласом провожу. Дурака валяю, на диване лежу, отдыхаю, читаю любимых авторов, например Маркеса. К ближним озерам выезжаю. В Москву возвращаюсь как на каторгу. С сентября по май в Москве. Там деньги, хотя и тяжело их заработать. На антрепризные спектакли езжу до самого Заполярья и в нефтяные регионы. Большие там деньги... А что делать? На свой театр надо зарабатывать, актерам зарплату платить, это непросто в наше время. Примерно с 20 декабря по 10 января, рождественские дни, тоже в Техасе провожу. Здесь моя жена Таня русский язык в университете преподает. С ней кот наш Фил. А я вот так: одной ногой в Москве, другой — в Далласе.
...Грин-карту мне преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой в 1999 году прямо в посольстве США в Москве. Я и не думал об этом. Не думал. Друг у меня тут, в Техасе, давно живет, лет 30. Законы хорошо знает. Говорит: «Армен, ты можешь жить там и здесь. У тебя большие заслуги в искусстве, для выдающихся талантов имеется определенная квота на въезд в страну, так по закону Америки...» — ну, и т. д. Ну, собрали документы, подали. Посольство попросило последнюю справку — рекомендацию такой персоны, которая хорошо известна в США. У кого брать? Тут Таню осенило. Я же орден «За заслуги перед Отечеством» из рук Ельцина получил. Он, когда прикалывал мне орден, что-то там хорошее говорил, по протоколу. Таня звонит в его секретариат и говорит: так-то и так, у вас сохранилась речь Ельцина при вручении ордена Армену Джигарханяну? «Да». — «А можно копию ее получить?» — «Можно». Так американцы получили рекомендацию от персоны, кажется, самой известной в их стране, от самого Бориса... Дело и решилось.
...Для меня Джордано Бруно не герой. Я во времена инквизиции поступил бы как Галилей. Ведь что Джордано Бруно? Он предал свое дело! Ну, казнили, сожгли, не отступил от принципов. Что он доказал этим? Какая польза? Дело-то его пропало. Дело жизни! А Галилея осуждать за что? За то, что он телесных пыток не мог вынести? Ты Гарика Оганяна знаешь? Гигант телом, могучий актер. Такого, кажется, не сокрушить ничем. А он мне однажды сказал, гениально сказал: «Меня и две секунды пытать не надо, я все выдам... Я боли боюсь».
...Раз летел в Италию в одном самолете с генсеком партии. Ну, с Горбачевым. Узнал, что я в самолете, подошел и говорит: «Вы знаете, Армен, мне нравится, как вы играете. Вот и жена моя, Раиса Максимовна, любит смотреть фильмы с вашим участием, и наши дети любят вас».
Джигарханян выдержал паузу и, растягивая каждое слово, сказал: «Илюша, я после этого два месяца был счастливым!»
— Неужели вы, актеры, так обожаете власть? Что это за магия власти над вами?
— Понимаешь, Илюша, если скомандуют: «Иди и поцелуй того-то в анальное отверстие, и твои проблемы будут решены» — это одно. Но вот когда мне говорят про какого-нибудь политика: «Как вы можете такие отношения с ним поддерживать, он же ворюга!» Не знаю, не знаю, где доказательства? Какое мне дело до этого? Мне надо делать свой театр! Это для меня главное.
Вот с Олегом Ефремовым такой случай был. Побывал на его спектакле во МХАТе, тогда не расколотом еще, Горбачев. Генсек, сами понимаете, что за гость. Вдруг в середине спектакля встал, ушел... Никто ничего не понял. Вечером пьянка в театре по поводу премьеры — был успех. Олег, разгоряченный возлияниями, раскуражился, выкрикивает: «Что мне этот Горбачев, подумаешь, генсек, да пошел он! (А перестройка еще только намечалась, и советская власть и КГБ на месте были...) А на другой день в театре раздается звонок. Директор театра с белым лицом шепчет: «Олег Николаевич, вам Горбачев звонит!» И Олег мне вот как сказал: «Ты знаешь, Армен, иду к телефону и чувствую — у меня дрожат ноги...» Гениально сказано! Гениально! А ничего особенного, дружеский был звонок.
— А с Татьяной Дорониной вам интересно было играть на сцене?
— Ну, Доронина... Она актриса высочайшего класса. Она готова сотни раз повторить тот или иной кусок на репетициях, чтобы вышло как надо. Но великий Гончаров, мой режиссер по Театру Маяковского, говорил так: «Она не беременеет от партнера по сцене...» То есть она такая мощная и своенравная актриса, она играет свою игру...
...Мне приписывают изречение: «Искусство — это половой акт». Одна московская газета даже вынесла эти слова на первую полосу. Это сказал не я, а Сомерсет Моэм. Это серьезная мысль, она подразумевает творчество как естественный для человека процесс, в основе которого заложена страсть творца, а вовсе не то, что в наши дни обозначают поверхностным словом «самовыражение».
...На театральных сценах в Далласе я видел очень слабую игру. Хотя залы, надо сказать, не пустуют, зрителей хватает. Вообще драматический театр в Америке — самое слабое звено в театральном искусстве. У американцев, как говаривал Андрей Гончаров, «бобовая драматургия»: «Хэлло, Боб! Хэлло, Биб!» Ну и так далее...
...Я все прощаю Америке за ее отношение к детям, калекам и животным.
...Анекдот такой знаешь? Слушай. «Можно ли опустить человека в унитаз? — Можно, если этот человек — говно».
...В ритуального бога, где люди массами собираются для поклонения, не верю. Но я верю в Божество, в своего Бога. Он по-разному может проявить себя, самым невероятным образом. Вот как однажды мой Бог спас меня. Была глубокая ночь, переехал Калининский мост в сторону центра, еду по проспекту Калинина, сейчас это Новый Арбат. Сильно подшофе... Ну и заснул. Вдруг удар, это кот Фил от двери машины на меня резко так бросился. Я встрепенулся. И что вижу? Мчусь на предельной скорости по встречной полосе! Хорошо, что было два или три ночи, пустая улица, не то верная смерть... Вот такое было.
...Из зарубежных писателей больше всех люблю Маркеса и Торнтона Уайлдера. Маркес замечателен сжатостью текста, невероятной выразительностью. Один напишет 20 — 25 страниц про переживания женщины — и все водянисто. А Маркес напишет одну короткую фразу, например, так: «Она поднесла платок к глазам...» И достаточно! Все остальное излишне. Я, когда читаю таких писателей, учусь по их фразам, как мне играть на сцене.
...Вот я такой анекдот расскажу. Один ветеран-орденоносец рассказывает пионерам: «Русский Иван, азербайджанец Ахмед и он, армянин Ованес, в плен к немцам попали. Немцы им условие поставили: «Дадите в ж... — на свободу отпустим, нет — расстреляем на месте». Ахмед с радостью дал — его отпустили. Иван голову на грудь Ованесу опустил, плачет: «Что делать, друг, как через такой позор пройти, у меня дети, жена...» — «Вот ради них и стоит пойти на это, — говорит Ованес, — иди, дай им в ж...» Что делать, Иван сделал это. Отпустили.
Пионеры с волнением спрашивают Ованеса: «А вы, а с вами что было?» — «А меня, дети, фашисты расстреляли...»
...Все остается людям, говоришь? Илюша, выкинь эту чепуху из головы! Ничего не остается людям. Знаешь, что есть жизнь человека? Его физиологическое существование. И больше ничего! Все остальное — это красивое описание самого себя или других. Удовлетворение физиологических надобностей, вот на что направлены в основном усилия людей.
...Я теперь не боюсь быть счастливым. В самом простом смысле этого слова. В самом простом. Наконец-то я научился этому...
...Любовь? Я в нее не верю. Что такое любовь? Не знаю. Не знаю. Вот моя жена Таня. Я чувствую за нее колоссальную ответственность. Я знаю это и знаю, что никогда ее не брошу. Да, мне нравились женщины, мог позволить себе какую-нибудь шалость, но так, чтобы та, которая делит со мной жизнь, не знала. Вот ответственность — да, понимаю, а любовь — нет...
Вот жопы женские. Какие они разные! Всегда будут волновать мужчин, пока жизнь на Земле есть. Бывает — так себе, масса... А бывает такая!.. Ну, просто самостоятельной жизнью живет, независимо от остального тела... Вот Дженнифер Лопес. Про нее говорят, что она всегда приезжает на торжественные церемонии, ну, там кинотусовки, раздача «оскаров» и т. д., на двух лимузинах. На одном едет она сама, на другом — ее бесподобная ж...
Мне Толя Ромашин, царство ему небесное, сказал вот что. Гениально сказал! «Армен, пока человек хочет женщину, он жив и здоров».
Играли мы всякую революционную чепуху в советское время, и зритель все это, как ныне выражаются, хавал. Доходило до анекдота. Вот такой, например. У знаменитого актера Артюхова в ленинградском БДТ, где режиссером был великий Товстоногов, первенец родился, ну, там пеленки, бессонные ночи, жуткий недосып. Играем пьесу, очень такую революционную, один из соавторов — Георгий Капралов, штатный кинокритик из «Правды». Бессмысленная пьеска. Владислав Стржельчик Баумана играл. Дожидаясь своего выхода на сцену, Артюхов за кулисами заснул, вот так, стоя. Его встряхнули: Артюхов, твой выход! И вот он, не очухавшись, выбегает на сцену, бросает реплику Стржельчику — Бауману: «Владислав Игнатьевич, Баумана убили!» А надо было сказать: «Воровского». (Ну, Подвойского, не помню точно, какая разница...) А как среагировал Стржельчик? Он, не моргнув глазом, сказал скорбным тоном: «Жаль, хороший был коммунист». А в зале ну никакой реакции, какая разница, кого там замочили...
...Я не хочу долго жить. Я хочу жить хорошо. И чтобы, не дай бог, не оказаться физически беспомощным. Я однажды знаменитому академику Бадаляну сказал: «Если придет время, когда я не смогу любить женщин, я умру». Он сказал так: «Если это произойдет гармонично, постепенно, твоя психика тоже плавно перестроится, ты не будешь страдать. Вот мне шестьдесят семь, слава богу, пока необходимости в перестройке психики нет...»
...Я прожил счастливую жизнь, переиграл на сцене лучшую мировую драматургию, у меня была бешеная популярность, я имел все. И я вот что утверждаю: жизнь человека — это удовлетворение его физиологических потребностей, и больше ничего!
...Здесь, в Далласе, перечитываю «Дон Кихота». В фильме Васи Ливанова я Санчо Пансу играю. Интересно, что 400 лет назад Сервантес гениально предугадал, что кухарка придет к власти. Помните, когда Санчо Панса стал губернатором острова, он перво-наперво приказал: «Хочу, чтобы доставили мне моего осла, хочу, чтобы он спал со мной!»
А Дон Кихот — это же фанатик, хитрец и прожженный циник, как Ленин! Его у нас всегда неправильно понимали. Рыцарь печального образа? Чушь это собачья. Это страшнейший человек. Вы думаете, он вступал в знаменитое сражение с ветряными мельницами для чего? Придуривался! Он создавал свой образ таким приемом. Он похлеще большевиков! Показуха! Он все прекрасно понимал, этот хитрый старик!
...Есть несколько книг, их немного, они для меня что Библия для христиан. Это «Дон Кихот», «Гулливер в стране лилипутов», «Гаргантюа и Пантагрюэль», Маркес — «Сто лет одиночества», «Полковнику никто не пишет».
...Я скажу тост, какой в Армении за столом традиционно произносят, в нем есть серьезный смысл. Он в переводе на русский звучит примерно так.
«Господи Милостивый, все Ты нам дал, ничего у Тебя больше не просим, но лишь одного: не сочти того, что мы имеем, излишним, оставь его нам!»
Момент прощания. Армен Борисович указывает дорогу, как ехать. Даллас теперь родной ему город, как и Москва. Наш джип двинулся на запад, назад в Калифорнию. Оглядываюсь на отдаляющуюся от нас фигуру в шортах и футболке. Сейчас он пройдет пешком до своего дома, будет читать, наверное, любимого Маркеса, рассеянно поглаживая престарелого кота Фила, бывшего «москвича». Вдвоем они в доме, жена Таня в Москве, летние каникулы у нее. Потом у них произойдет «рокировка». Жизнь влилась в такой формат...
P.S.
Пока эти заметки готовились к публикации, в Ираке началась война. Мир оказался расколотым на два лагеря: пацифистов и сторонников политики американской вседозволенности. К Армену Джигарханяну, который «одной ногой» обосновался в Далласе, тема последних событий прилегает все же ближе, чем к кому-либо еще из именитых россиян. Поэтому я счел естественным обратиться к нему за комментарием.
— ...Я в эти дни вообще перестал телевизор включать. Почему я должен судить об американцах и Америке по той картинке, что мне показывает телевизионная камера? Вот недавно по «ящику» преподнесли сенсацию: забытый в каком-то номере какой-то гостиницы купальник Николь Кидман продан на престижном аукционе за миллионы долларов. Человечеству очень важно знать об этом, да? К сожалению, глупость человеческая беспредельна. Массовое сознание управляемо в наше время, как никогда. Для меня оно не критерий. Я даже и сегодня говорю: «Я американцев, какими знаю их, простых, работящих, улыбающихся при встрече, не завидующих чужим успехам, люблю».
Буш — лидер американской нации, Путин — лидер нашей страны, они не с неба свалились на общество, они избранные люди. Они располагают большой информацией, другим недоступной, у них государственные мозги, политический опыт, интуиция. Но проанализировать это не могу, судить не имею права. Не беру на себя такую смелость. Говорю честно и откровенно. Если это необходимо, мне надо будет изучить историю вопроса, сходить в библиотеку, обложиться справочниками и разными книгами, переварить все это, поразмыслить, и, может, в результате сформируются мой взгляд на проблему, моя оценка ситуации. Только так смогу что-то понять. При всем том я хочу верить, что ситуация не будет развиваться по известному анекдоту советской эпохи: «Будем бороться за мир, пока камня на камне не останется...»
Илья ВАРТАНОВ
Лос-Анджелес — Даллас — Москва
На фотографиях:
- ...ВСЕ, ЧТО ИГРАЕТСЯ НА СЦЕНЕ, — ОБМАН. ВЕДЬ 1000 ЛЕТ ИЗВЕСТНО, ЧТО КРАСНАЯ ШАПОЧКА ДОНЕСЕТ-ТАКИ ПИРОЖКИ ДО БАБУШКИ. А ВСЕ СМОТРЯТ — ВДРУГ НА ЭТОТ РАЗ НЕ ДОНЕСЕТ...
- ...Я ВСЕ СЫГРАЛ В ЖИЗНИ! ДАЙ БОГ КАЖДОМУ АКТЕРУ ТАК. И ВОТ ЧТО Я СКАЖУ: «В ТЕАТРЕ ЛЮДИ ИЗЛЕЧИВАЮТСЯ ОТ НЕРВНЫХ ПОТРЯСЕНИЙ, ОТ ГНЕТУЩИХ ПРОБЛЕМ, ВООБЩЕ ОТ ШЛАКОВ»
- ...КОГДА Я НА СЦЕНЕ, Я ОБЯЗАН КАЖДЫЙ ВЕЧЕР СОБЛАЗНЯТЬ, ГИПНОТИЗИРОВАТЬ ЗРИТЕЛЯ СВОЕЙ ИГРОЙ
- С БЫВШИМ «МОСКВИЧОМ» КОТОМ ФИЛОМ
- В материале использованы фотографии: Влада БУРЫКИНА, Александра БАСАЛАЕВА, Юрия ФЕКЛИСТОВА, Льва ШЕРСТЕННИКОВА, Андрея ДАЙНЕКИ