Раввин Адин Эвен-Исраэль (в миру Штейнзальц) — переводчик Талмуда и фарисей в изначальном смысле слова: толкователь, комментатор. Основатель Института изучения иудаизма в Иерусалиме и Москве, автор книг и статей — от лингвистики до зоологии
УРОКИ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
— Равви, вы перевели Талмуд с иврита на иврит. Потом его, уже с вашего перевода, переводили на многие языки, в том числе и на русский. Как вам Талмуд по-русски?
— Талмуд — он и в Африке Талмуд. Хотя то, что я перевел его с иврита, не совсем точно. Там процентов восемьдесят арамейского языка, который по отношению к ивриту, как украинский к русскому. Но и оставшиеся двадцать процентов иврита нынешними евреями не читаемы. Ибо это библейский, сверхобразный язык. И он отличается от современного еврейского не как, скажем, древнеславянский от русского, а как язык Пастернака от языка партсобрания. Поэтому Талмуд по-русски — это Талмуд, который может прочитать еврей.
— Понятно. В оригинале Библия тоже без спецподготовки не читается.
— Так точно. Без спецподготовки не читается. Только можно и мне задать вопрос? Откуда эта спецподготовка взялась у русского журналиста? На каком журфаке это учат?
— Нет такого журфака, равви. Это странности судьбы. По одной из которых мы сейчас с вами сидим, разговариваем и пьем кошерное вино. Cкажите, вы, кроме того что познали толк в языкознании, вхожи и в политику. Друг Ариэля Шарона. Ваша оценка происходящего ныне на Святой земле?
— Оценка печальная. Вы прекрасно знаете, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. А «Дорожная карта» — это благие намерения. Плюс часто неоправданные наши уступки, которые мы делаем с ой каким скрипом. И делать это приходится именно Шарону. У братьев Стругацких была такая книга — «Трудно быть богом». Так вот ястребу быть голубем не менее трудно. С очень призрачной надеждой на отдачу и понимание с противной стороны. И последние события все призрачное делают еще более призрачным.
— Талмуд писался в очень сложное для евреев время: возникло христианство — Израилю приходил конец. Не время ли сейчас для нового Талмуда?
— Мой перевод.
— Не понял.
— Новый Талмуд — мой перевод Талмуда. Ребенок был мертв — я оживил его. Как раз в то время, когда судьба Израиля висит на волоске.
— Скромненько.
— Но, как говорят у вас, со вкусом. А если серьезно: такова наша еврейская доля. Мы приносим себя в жертву — и это дает толчок остальному миру. Таковым было и принятие христианства. Это, конечно, не делается сознательно. Бог так велит.
— Кстати, о Всевышнем. И у вас и у нас все любят чуть что ссылаться на десять заповедей, зная лишь: не убей, не блуди, не воруй. А ведь их (я имею в виду в книге Исход), как ни крути, не десять.
— Да, это неточность перевода. «Эсерет га дварим» переводится: десяток этих слов. И означает саму суть Библии. Так что сказать, что их вообще нет, конечно, нельзя. Но формально — да. Пасуков (стихов) там четырнадцать, а повелений (заповедей) больше двадцати. Их почти никто не знает, и никакого дела никому до них нет (ну, в Израиле еще знают про Шаббат и парочку других), а кто сказал, что перечисленные вами главнее остальных?
— Вот именно. Поехали дальше. Ле тивашень гди ба халев иммо (Не вари козленка в молоке матери его). Известно, что у правоверных иудеев мясная и молочная пища разделяются. А ведь это результат ошибки. Просто «ба халев иммо» (в молоке матери его) было когда-то физически оторвано от общего текста, и решили, что, раз нельзя варить козленка в молоке, значит, смешивать мясную и молочную пищу вообще нельзя. Так?
— Есть такая фенечка. Так или не так, но это обросло традицией. В этой традиции я родился и вырос. А традицию, как кодекс, надо чтить.
— Тогда еще горячее, равви. Ле тиса эт шем Егова ле шав. В каноне: не клянись лживо именем Егова. И поэтому имя Егова (а Бога зовут Егова, как меня Андрей, а вас Адин) везде заменяется словом Господь (переделанное Господин). Но ведь написано не «не произноси», а не клянись, оборот «ле тиса» означает именно это, причем не клянись лживо.
— Это слишком горячо. Вы свободный журналист и можете говорить и мыслить так. Я, как вы выражаетесь, правоверный иудей, и у меня язык отсохнет, если повторю сейчас то, что вы произнесли.
— Но ведь время неумолимо.
— Не мне его торопить.
Наш разговор прерывает «культурная программа». Выставка фотографий Натана Брусовани «Трансреализм как сквозняк пространства и времени». Там, кроме прочих сквозняковых еврейских видений, была фотка лежащего человека с до боли знакомым выражением лица — «Машиах» называлась. Одной детали на картине не хватало, но ее, как имени Егова на устах еврея, там быть и не могло. А так любой из православных, не читая подписи, скажет, кто он. Да, кто не знает, «Машиах» переводится Христос. Потом хор мужичков из синагоги в Марьиной Роще пел еврейские народные. Из которых — прямо мне в десерт — лезли уши всех блантеров, матусовских и прочих тухмановых. Потом был фуршет. Но еврейская пьянка — это особый разговор. Не будем о грустном.
— Равви, в семидесятых годах позапрошлого века вся Библия была наконец-то переведена в России с древнеславянского на русский, на пушкинский язык. Образованные люди наконец-то смогли прочесть ее всю (до этого на читаемом языке было только Евангелие). Сравним ли ваш перевод для евреев с тем историческим переводом для русских?
— Мой главней.
— Да?
— Да. (Смеется.) Ведь у меня не столько перевод, сколько комментарии. Ведь в Талмуде каждая фраза — это Е=мс2. То же десятисловье требует томов объяснений. К тому же я был один.
— В поле воин. А можно сказать, чтоб было понятно и привычно нашему уху, что если Библия — это Уголовный кодекс, то Талмуд — Уголовно-процессуальный? То есть как применять.
— Можно. То же самое можно сказать и про мой перевод Талмуда. Талмуд — УК, перевод — УПК. Кстати, «Талмуд» переводится просто — учение.
— В Талмуде да и в Библии иврит и арамит так чудесно уживаются. Когда уже между арабами и евреями будет так?
— Вы никому не скажете?
— Хай ани (клянусь жизнью).
— Никогда.
Олег ГОРИШЕВ