МОБ(Г)ИЛЬНИК

Не хотелось бы, чтобы глобальное потепление на Земле сопровождалось еще и глобальным похолоданием человеческих отношений. Мобильник — приз для невротиков, которым каждые пять минут нужно знать, что с ними все нормально. Об этом им должны сообщать знакомые и близкие. Сами они в этом не увереныЧто это за уровень проблем, которые мы призваны решать?

МОБ(Г)ИЛЬНИК

БИ или не БИ?
That is a question?
Я вас умоляю...

Я за технический прогресс в смысле человеческого развития. Мобильная связь как возможность быстрого соединения кого угодно с кем угодно и где угодно меня восхищает. Но в своем конкретном воплощении удручает. Порок мобильного сетевого маркетинга в том, что каждый новый абонент прессует своих родных и коллег вступить в ряды потребителей сотовых компаний. А став им, ты становишься заложником этого маленького и незатейливого террориста.

Для человека творческого мобильник в кармане — это конец света, электрический стул под задницей, студентка-консерваторка за стеной, комары при полном отсутствии «фумитокса». Пока войдешь в состояние творческой медитации, установишь связь с космосом, усядешься, уляжешься, настроишь все свои антенны и начнешь получать сигналы в кириллице, сил потребуется немало. А каждый неосторожный «звяк» может закопать самые нежные настройки.

Креативные люди, то есть те, кто продуцирует гораздо больше оригинальных идей в единицу времени, чем любой сотовый оператор организует контактов, они отличаются повышенным нейротизмом. Гении все-таки. Им и без телефонов-то неспокойно, что уж тут «стучание дятла» по голове, будильник в кармане, муха в ухе, веселая пчелка Би с ее ядовитым жальцем. Укусит, а меду не даст!

По некоторым образом сходной причине сотовая связь отрицательно сказывается на количестве сексуальных контактов. Идет прямое и агрессивное вытеснение нормальных человеческих соитий. И дело не в том, что люди, подверженные страхам и фобиям, места себе не находят, когда в их жизнь вторгаются другие, и, как следствие, не справляются со своими супружескими обязанностями. Но дело и в том, что идет прямая замена многозначительных взглядов, робких и жарких касаний, этой горячей волны при приближении на дистантный обмен веселых дружеских и по большому счету ничего не значащих фраз. Тайный подсмысл которых: я тебя хочу, но не буду... так, немного, но без последствий... Говорю весело, легко, как классический сангвиник, при том что, ты же знаешь, я глубокий меланхолик...

Соединяемся в очередях, магазинах, за рулем автомобиля, в пивных барах. Делаем это по-быстрому и часто, как вегетарианцы. Никакого СПИДа и незапланированных беременностей... Анализы крови идеальные, холестериновые бляшки отваливаются на ходу!

Я бы открыла специальный тариф «Презерватив» для влюбленных с бесплатными соединениями на День святого Валентина. И дети целы, и родители спокойны. И внуков нет.

И выпустила бы под это дело особую серию резиновых изделий с пикантной пчелкой на набалдашнике. «Все входящие — бесплатно!»

Есть еще такое наблюдение из психологической практики. Супруги, которые так и не смогли установить глубокую психологическую связь или не уверены друг в друге, то есть те, кому и поговорить-то не о чем, когда они остаются один на один в спальне или вечером на кухне, так вот эти проявляют невероятную общительность днем. Мобильный телефон дает прекрасный повод поговорить совсем чужим людям. А уж родным сам бог велел спросить: «Где ты? Как ты? Что ты ел? И с кем ты сейчас разговариваешь?» Я с ума схожу, когда ко мне не на прием (тут я как в театре требую выключить мобильники), а в гости приходят знакомые за советом. Я люблю попить чаю и потрепаться на кухне, решив по ходу несколько психологических головоломок. Но уверяю вас, даже чай по всем нехитрым правилам заваривания по-русски приготовить не удастся, когда каждые три минуты звонят все родственники с одним и тем же дурацким вопросом: «Ты где? Когда будешь дома? У Марика с утра болел живот, ты купила что-то в аптеке?» или «Я по тебе скучаю, буду около часа ночи. Ты случайно не знаешь, где мой алый галстук?» Или как здрасте: «Я тебя люблю, дорогая!» И хорошо бы от любви, а то от какой-то распущенности или от того, что как раз в это время в спортклубе по телевизору мелькнула любовная сцена и почему-то захотелось позвонить кому-нибудь и сказать вот это. И себе хорошо, и долг супружеский кое-как выполнил. Впрок. Набрал очков, чтобы не видеть этих глаз с укором...

Может, я чукча, которая до сих пор различает двести оттенков снега, собственно, никому уже не нужных, но я точно знаю, что при нормальном развитии событий люди чувствуют друг друга на расстоянии, сосредотачиваются, чтобы послать по бесплатной, но самой дорогой телепатической связи импульс добра, поддержки и любви. А там, на том конце невидимого провода, принимают это с благодарностью, озаряя окружающих светлой улыбкой. Есть контакт!

Была на приеме у одного очень уважаемого человека. Два-три слова, и, конечно, звонит мобильник. И что вы думаете? «Здравствуйте... бла-бла-бла. БИ! Бла-бла-бла. БИ!» «Би!» Скромно отвожу глаза индифферентного человека. Вот незадача: очевидно, звонит любовница. Это нежное «БИ» между строк, похожее на нервный тик... Сигнал неудобства и опасности... Мол, я занят, не могу свободно говорить, но люблю страшно — до гроба!

Новые жанры придумала жизнь!

«Би» становится универсальным символом.

Би... Би... Би...

Оглядываюсь на малыша в песочнице, чтобы удостовериться, что в его руках «бибика», а не мобильник, оброненный зазевавшейся мамашей.

Мобильник — это орудие пыток в руках психопатов и ревнивцев. Они «накрывают» своих супругов в самые неподходящие моменты, проверяя их преданность и надеясь по интонации понять, где они и с кем. «Почему ты говоришь так холодно?», «Почему у тебя такой странный голос?», «С кем ты разговариваешь?», «Почему ты не отвечала в 13.30?!»

Я с ужасом наблюдаю за нашими детьми на улицах, которые при переходе дороги отчитываются перед своими тревожными мамашами. Хочется рассказать случаи из жизни некоторых прима-балерин, которые даже на свидания ходили со своими мамашами. Действительно, а что тут такого? «Разве нам есть что скрывать от моей мамы?» И уж будьте уверены, что такие мамы не постесняются позвонить в койку в первую брачную ночь, чтобы осчастливить молодоженов своей причастностью к высокому.

Ежу понятно, что дети, которых держат на поводке, вырастают с комплексом зависимости. А их мамы, по крайней мере некоторые из них, подсаживаются на энергетику детей, своих маленьких мальчиков и девочек. И с возрастом, не нужные уже никому, начинают требовать от детей «заслуженных» на вечном материнском посту внимания и опеки. Я не предлагаю запретить домохозяйкам и людям с синдромом хронической тревожности общение с детьми, но лимиты установить надо? Надо бороться за экологическую чистоту человеческих отношений?

Рассказывали, что после войны, когда женщинам приходилось не разгибаясь восстанавливать страну, они просили детей привязывать длинную веревку к ноге или руке, а конец выводить через форточку на улицу. Можно было подергать и разбудить уснувшего и набегавшегося малого, чтобы он открыл замок изнутри. Связь была в основном тактильной, беззвучной. Телесной, как сама любовь.

На день рождения мне подарили, как и полагается, красивое и ненужное — сотовый телефон. А я живу рядом с работой. Меж двух телефонов, домашним и рабочим, как меж двух огней. Господа, вы хотели мне сделать приятное или отнять двадцать минут свободной ходьбы и интенсивного мышления по пути на работу и обратно? Инструктировали:

— Не забудь выключить вибратор.

— Какой вибратор? Он что, днем телефон, а ночью вибратор? А подмышки им побрить нельзя? (Ерничаю.)

Уже к вечеру звонят по сотовому из Нью-Йорка(!):

— Вы психолог по эмиграции? Где вы вообще пропадаете? Безобразие.

— За бугром. То есть дома.

— Нам пришлось беспокоить МТС и спрашивать ваш телефон у товарища Мойшу.

— МЧС. Товарища Шойгу, — подсказываю я человеку с Брайтон-Бич, у которого, видимо, перепутаны правое и левое полушария.

— Ну да, в «скорой помощи» и вашей милиции такие хамы... Вы же знаете?

— Наша милиция нас бережет, — говорю я, не моргнув глазом.

— Ну короче, нам нужно вашего ответа.

Далее непереводимая на язык афоризмов и длинная, как жвачка, речь, скверный перевод со скверного английского, из которой следует, что звонит мне как минимум отец русской демократии, а как максимум — мать русской демагогии. И за мои деньги. С недоумением и омерзением смотрю на новенький «могильник», как я уже успела его окрестить.

— Послушайте, — говорю я человеку неопределенного пола, возраста, вероисповедания, гражданства и даже... тарифа, — вы не могли бы позвонить нашим людям в похоронное бюро Нью-Йорка? Это от вас должно быть недалеко и дешево. Попросите там Могильщика Би. И скажите этому красивому господину, что меня здесь больше не живет!

Живой не сдамся. Телефон утоплю в ванне и закопаю под березой. Может, оставят в покое хотя бы до 8 Марта?

Ольга МАХОВСКАЯ