СКАЗКА ПРО ЛЕТНЕЕ ВРЕМЯ

Каждое лето нас уверяют, что летом новостей традиционно мало. Как бы подтверждая эту истину, уходят в отпуск ведущие аналитических программ (некоторые — в бессрочный), замирают ток-шоу, становятся пресными прямые эфиры на разговорных радио. Вот тут-то все и начинается — одних взрывают, других сажают, третьих выковыривают. Только успевай поворачиваться, ахать и охать

СКАЗКА ПРО ЛЕТНЕЕ ВРЕМЯ

...И тогда я решаю отловить какого-нибудь матерого новостника, который сейчас не в отпуске. И спросить у него все-все про наше неспокойное и нервозное летнее затишье.

— Может быть, вообще нет никаких предпосылок для того, чтобы летом было затишье? — спрашиваю я профессора Юрия Ровенского, гендиректора «РосБизнесКонсалтинга».

— Их нет. Бизнес работает непрерывно. Многие уходят в отпуск, но вы вряд ли услышите, что «Сименс» или «Форд» остановили завод недельки на три. Или что на Лондонской бирже в течение месяца не будет торгов. Это невозможно! Исполнительная власть ходит в отпуск строго по графику, чтобы кто-то оставался «на хозяйстве».

— Но зато наши думцы большей частью на каникулах.

— Так ведь политик на то и политик, чтобы даже летом не дать забыть о себе. Тем более если год выборный. У террористов каникул нет, у деятелей искусства самый пик фестивалей, сиамских близнецов кто-то должен разнять, наводнения в Бангладеш как раз летом. Вот и решайте, откуда летом должно взяться затишье? Если в среднем у нас проходит тысяча новостей в день, то летом в какой-то день их может быть девятьсот, а в какой-то — тысяча сто. В пределах статистической погрешности. Летнее затишье — миф. Новости есть.

— Но кто их читает? Ведь наш человек летом или в отпуске, или живет на даче. И хочет от всего отвлечься.

— Это так кажется. Мы проводили исследования — все с точностью до наоборот. Если взять в качестве примера аудиторию РБК, так эти люди, даже если в отпуск уезжают, все равно из отеля или из интернет-кафе заходят к нам и отслеживают новости.

— Маньяки какие-то...

— Да нет, самые нормальные люди. Просто врачи доказали, что людям этих профессий нельзя надолго выпадать из своего информационного поля. Иначе они после отпуска больше нервов потратят на то, чтобы войти в курс дела. А селятся они на отдыхе вовсе не там, где отдыхает основная масса их соотечественников. Коль скоро в отеле мало русских — хозяин обычно не торопится проводить туда наше телевидение. Зато интернет в этих «пятизвездочках» уже точно есть — публика соответствующая. Так что все просто: новости глянул — и побежал к морю.

— Странно... Мне всегда казалось, что на отдыхе настроение должно быть совсем другим. Не новости отслеживать, а в игры поиграть, початиться, голых тетенек посмотреть.

— Навскидку оно будто бы так. Но сразу видно, что вы не психолог. Тут такой парадокс — человек заходит в Сеть развлекаться не когда ему хорошо, а когда ему плохо.

— Тогда никакого парадокса. Я просто как-то об этом не подумал.

— Помните, было время, когда вся Россия сидела в чатах? Многие восторгались: надо же, какими темпами лапотная страна осваивает киберпространство! Но серьезные психологи радоваться не спешили. Их аргументы были очень просты: если человек готов чуть ли не годами висеть в чате, скрывая возраст, пол, подлинное имя, реальный адрес и социальный статус, значит, есть что скрывать. Значит, давят комплексы. Или нет сил, времени и средств в реальном мире познакомиться с реальным человеком и банально поехать с ним в тот же самый отпуск. Но последние года два замеры показывают: россияне из чатов и с ХХХ-сайтов ушли.

— Вы хотите сказать, что исчезли комплексы, зато появились душевные силы и материальные средства на реальные знакомства и реальные отношения в реальном мире? А по-моему, трудовой народ банально пресытился.

— Пусть так. Но ведь это тоже хорошо! Значит, наше общество все-таки взрослеет. Мой приятель когда-то отдал стареньким родителям видеомагнитофон. И знаете, чем они развлекались первое время, пока его осваивали?

— Наверное, смотрели старые советские фильмы.

— Не угадали. Они наблюдали, как по команде с пульта кассета заходит внутрь или вылезает наружу. А старые советские фильмы они начали смотреть, когда освоились с этой манипуляцией.

— И что вы этим хотите сказать?

— Интернет тоже перестал быть игрушкой. Стал рабочей лошадкой, инструментом продвижения по жизни.

— Не рано празднуете? Видите ли, я очень часто вспоминаю такую картинку. Девяносто восьмой год. До дефолта. Шикарный московский офис иностранной компании. Стайка сотрудников идет на кофе-брейк и берет со столика на рецепции глянцевые деловые журналы. Не факт, что они там что-то прочтут, тем паче что-то поймут. Но разглядывать с умным видом будут! Вам не кажется, что деловая пресса и бизнес-информация в России так и остались элементом антуража и престижа?

— Вы, наверное, правы в том, что в России антураж и престижные аксессуары далеко не последний вопрос для любого мало-мальски состоявшегося человека. Но это очень даже неплохо. Пусть человек сначала вчитается в новости от РБК, потому что это модно и престижно. Мне, кстати, очень приятно, что наши новости читать модно и престижно. Лиха беда начало! Сядет на крючок вот эдак, потом буковки в слова станет складывать. А там, глядишь, войдет во вкус и анализировать начнет...

— Типа поумнеет?

— А что вы думаете? Вспомните бизнес-сообщество малообразованных «конкретных ребят» в малиновых пиджаках. Где оно? А ведь прошло меньше десяти лет. Кстати, это же глубочайшее заблуждение, что бизнес-информацию потребляют только сами бизнесмены, в крайнем случае — их топ-менеджеры. Это давно уже не так. Наемный работник низового звена тоже хотел бы знать, что творится в его секторе рынка. За рынком активно следят аудиторы и консалтинговые компании. Пресса следит — и узкоспециальная, и «для всех». Политики всех рангов следят. А еще ведь есть масса научных учреждений, которые изучают рынок и его тенденции (думаю, не все это знают, но такие научные коллективы есть). Они более чем активно перерабатывают бизнес-информацию.

— То есть бизнес-новости может читать и нищий студент? Вы это хотите сказать?

— А почему нет? Упомянутый вами бедный студент имеет как минимум три причины зайти на нашу страничку. Во-первых, ему на днях наверняка курсовую сдавать про рынок каких-нибудь цветных металлов. Во-вторых, он ищет, где можно подработать. А в-третьих, он уже сейчас прикидывает, где делать карьеру и/или продолжать образование после студенческой скамьи. Причем никто уже не падает в обморок от того, что он открыто признается окружающим в стремлении сделать карьеру. Попробовал бы он в советские времена выказать подобную нескромность! Так что растем, растем...

— И все-таки узок круг этих людей. Страшно далеки они от народа.

— Вообще-то вы правы: в России катастрофически мало людей, которые занимаются бизнесом. И это, как вы понимаете, не проблема агентства, которое продает бизнес-информацию. Мы-то себе клиентов найдем. А вот куда пойдет страна, гражданам которой по-прежнему не дозволяется быть богатыми?

— Спросите что-нибудь полегче...

— Тогда зайдем с другого конца: вспомните наши бесконечные дебаты о новой национальной идее. Перебрали ведь все, что могли, — и идею неразрывности российской истории, и каноническое «за державу обидно», и «даешь цифровизацию всея Руси», и удвоение ВВП за восемь лет. Ничто из этого массами так и не овладело. А вот в той же Америке есть идея, давно и прочно овладевшая массами: скромное желание каждого гражданина когда-нибудь стать богатым.

— А по мне, об этом мечтает гражданин любой страны. Наверное, даже какой-нибудь Либерии.

— Только не России. Проведите хоть прямо сейчас опрос на огромной социологической выборке, и вы услышите почти от всех одно и то же: «Ну что вы, да нет, мы не хотим быть богатыми! Нам бы как-нибудь перебарахтаться — и ладно». И вот в этом парадокс.

— Какой такой парадокс?

— Нам все время пытаются объяснить, что российская неприязнь к бизнес-сообществу вызвана жутким социальным расслоением. Допустим. Но, по логике вещей, это же самое расслоение должно заставлять миллионы наших граждан искать способы выйти из нищеты и выбраться с социального «низа». Нет, не ищут. Стонут, хотят всех состоявшихся раскулачить, но способа состояться не ищут. Точнее, не видят.

— Ну и что с таким обществом прикажете делать?

— Информировать! У нас все, кому не лень, кричат о жутком разрыве в уровне доходов между разными социальными группами или между центром и регионами. И никто не кричит о катастрофическом разрыве в уровне информированности, в доступности информации. А ведь этот разрыв пострашнее разрыва в доходах будет!

— Ну, это вы загнули. Если нищего человека какой-то голод и мучит, то уж наверняка не информационный.

— Не соглашусь. Дайте бедняку свободный доступ к информации, где лежит удочка, он и станет ловить рыбу, а не будет хотеть отнять рыбку у того, кто уже ее поймал. Информированность — вот путь к процветанию. Проведите интернет в каждую сельскую школу — и лет через десять вы поймете, что я был прав. Между прочим, общество все прекрасно понимает. Деловую информацию стали активно потреблять и перерабатывать такие слои населения, что у меня порой просто дух захватывает!

— Бомжи?

— Насчет бомжей я пока не в курсе. Но на днях иду к другу в гости и слышу: нормальные такие старушки на скамеечке обсуждают, что будет с ценами на нефть после войны в Ираке. Вы можете себе представить такую картину десять или пятнадцать лет назад? Бабушки анализируют цены на нефть!

— Ну, и каков был их прогноз?

— Вполне разумный: что бы там ни случилось с ценами на нефть на мировом рынке, уж как-нибудь все равно выкрутимся...

Вахит ИСМАИЛОВ