КАК ДЕЛАЮТСЯ БЕСТСЕЛЛЕРЫ

Какой писатель станет популярным в России? Есть ли рецепт успеха? Ответ на Московской международной книжной ярмарке

КАК ДЕЛАЮТСЯ БЕСТСЕЛЛЕРЫ

Великий актер Сергей Юрский — звезда книжной ярмарки и одновременно феномен современной литературы, когда писателями становятся чаще из-за собственной известности, а не из-за таланта. Пример писателя Юрского — счастливое исключение в этом длинном безрадостном ряду знаменитостей, начавших писать прозу

Алла Штейнман — директор издательства «Фантом-Пресс». Ее издательству есть чем гордиться, и в первую очередь тем, что именно Алла открыла широкой российской публике имя Иоанны Хмелевской.

— Алла, с точки зрения издателя, в чем секрет Пауло Коэльо?

— Коэльо — это феномен. В его книгах люди находят ответы на самые простые вопросы. Зачем я здесь? Куда я иду? Простым языком в сказочной форме тебе рассказывают, что цель достижима, что твой путь определен, ты должен осознать, что ты нечто большее, чем просто тетя Маня, которая родилась, «чтобы посадить дерево, накормить мужа и вынянчить ребенка». «Жизнь шире, чем тебе кажется, дорогая тетя Маня», — вот что говорит Коэльо. И тете Мане открываются перспективы, о которых она еще не знала. Его книги создают приятное ощущение, что ты на верном пути. Каждый на своем.

— А Хмелевская была богатой, когда ты с ней познакомилась?

— Ну что ты... В Польше тогда был период, когда ей платили маленькие деньги. В квартире ее царил страшный бардак, везде были развешаны янтарь, пучки соломы, сухие цветочки. Пишущая машинка, повсюду стопки бумаг, никакого компьютера. А я почувствовала, что она может быть «нашей». Потому что и она сама и ее издатели считали ее прозу сугубо польским явлением, никому не понятным за пределами страны. Это и был ее феномен в издательском бизнесе.

— А в чем феномен успеха твоего издательства?

— Я начинала с нуля. Никаких корней в литературной сфере, кроме бешенной любви к книгам. А потом вдруг судьбоносное, по интуиции, решение — издавать Хмелевскую. И настоящий успех. Правда, у меня с деньгами складывались сложные отношения. Банковский кредит под триста процентов годовых! Но самое ужасное — это распространители тех лет. С 1992 по 1998 год — дикие годы. Люди брали книги и исчезали навсегда. Более-менее цивилизованная торговля началась где-то с 1999 года. Сейчас все иначе — издательский бизнес можно начинать, только если за спиной большие деньги или в голове большие идеи.

Кстати, успех Коэльо вполне закономерен. Он уже был суперзвездой в очень многих странах. В 1995 году «Алхимик» вышел в «Вагриусе», но книга тогда «умерла». Заслуга издательства «София» прежде всего в том, что они очень грамотно начали продвигать книги Коэльо. При этом успех пришел отнюдь не после первой изданной книги. Коэльо — очень хороший пример того, что настоящий успех приходит к автору и издателю только после третьей-четвертой книги. То есть не нужно бояться рисковать. А реклама... Главное, чтобы люди начали рассказывать друг другу о книге. Рекламная машина включается уже потом.

— Как с Донцовой?

— Да. Она сама себя рекламировала. Подавала себя как некое ноу-хау. Она рассказывала свои истории на радио, телевидении и очень удачно сыграла на простом человеческом сочувствии, даже на жалости.

— А как твои новые авторы находят читателя? Они ведь иностранцы, по телевизору их не показывают...

— Ну если говорить о наших авторах, то в российском телевизоре они все же появились. Но только после того, как об их книгах уже стало известно. Например, Стелла Даффи, она дважды приезжала в Москву. Правда, один автор был на нашем телевидении задолго до появления его книг на русском. Это замечательный Стивен Фрай — знаменитый британский актер. Ну а вообще наши книги обращены к людям, которые больше читают, чем смотрят телевизор. Западная проза, я бы даже сказала хорошая модная западная проза.

— А какие особенности у модной западной прозы?

— Прежде всего это сюжетная проза. Там нет зауми. Там есть нормальные сюжетные ходы. Там нормальная жизнь. Там уже давно забыли про постмодернизм, феминизм, фрейдизм. Они говорят современным языком о современном человеке.

— А зачем вообще читать книги?

— А скажи, ты часто ходишь к психоаналитику?

— Вообще не хожу.

— И с друзьями, наверное, мало откровенничаешь. И не можешь понять, как ты живешь, не можешь взглянуть на себя со стороны. И дел у тебя много, и суета вокруг. Все очень знакомо. Люди меняются, расстаются. Причем происходит это и смешно и грустно одновременно. Например, я рассталась с одной своей подружкой. А история проста. Однажды мне позарез нужно было поплакаться — очередной реализатор обманул меня на дикую сумму. И вот, после того как я битый час рыдала о своих проблемах, она поведала о своей — как она исстрадалась, решая покупать ей кожаный диванчик за двадцать пять тысяч долларов или не покупать: оттенок диванчика не совпадал с цветом обоев. С тех пор откровенничать особо не хочется. А откровенничать людям надо, хотя бы с психоаналитиком. И получать какие-то ответы на вопросы, которые постоянно зудят в тебе. Мне в таких случаях помогает хорошая книга. Мне кажется, что хорошая книга играет роль психоаналитика, причем этих психоаналитиков много, каждый модный автор — это психоаналитик определенного слоя общества. И, кстати, стоят они не 20 долларов в час, а гораздо меньше.

— Хмелевскую покупали в основном женщины, а на мужчин ты ориентируешься?

— Ну конечно. Расскажу тебе страшный секрет: многие мужчины читают женскую прозу, в которой женщины рассказывают о себе то, о чем помалкивают даже в бане. Вот наши авторы-женщины, которых мы издаем в серии Phantiki, без смущения рассказывают всю правду о себе, о своих мужчинах, о своих детях, о месячных, оргазмах, в общем, обо всем. Они вываливают все свои заморочки на читателя, язык у них подчас груб, но в каждой книге Она все равно ищет Его. Как и в реальной жизни. Только без розовых слюней. Каждая семья — это маленький ад, где много чего накручено. И вопросы там неновые. На самом деле кто нас всему этому учит? Никто. Не передача же «Моя семья», правда? А хорошая книга и на вопросы посложнее ответит. Например, что делать, если ты забеременела от ангела, или как выжить в дурдоме, где тебе нужно обучить литературному мастерству кучу психов.

— А кто, по-твоему, противопоказан русскому читателю?

— Возможно, американские авторы. У них все жутко политкорректно. Все усреднено. Кто из американцев стал нашим властителем дум? Никто. У них все в порядке только с маргинальной литературой.

— А французы? Уэльбек, например.

— Французы — морализаторы. И Уэльбек — главный из них. Бога нет, и жизнь закончилась. Все. Ницшеанство в модной обертке. Знаешь, что мне нравится в британской литературе? Это то, что они могут сказать, как знаменитый Стивен Фрай: «Вот уже многие годы отмечается неуклонное, крайне огорчительное повышение моральных норм. Меня это очень тревожит».

— Твое мнение о ярмарке. Что она дает издателям?

— Ярмарка ничего не дает. Это ярмарка тщеславия. У кого стеллаж повыше, у кого крокодил побольше, у кого автор покруче. Что она дает? Шанс познакомиться с десятью новыми книготорговцами, которые, скорее всего, исчезнут через полгода, потому что с большинством хороших людей в этом бизнесе я уже знакома. Лично рассказать о своих новых книгах читателю? Ну разве что ради этого...

Дмитрий МИНЧЕНОК