Сенсационную информацию о том, что вино европейского урожая 2003 года будет лучшим за последние триста (!) лет, можно будет проверить только в 2005-м
БИТВА ЗА УРОЖАЙ
Впонедельник в городе Сиена было солнечно. Во вторник — облачно. В среду пошел дождик, но тут же закончился. До конца недели погода была пасмурная, но не слишком влажная и без дождей. В эфире — сводка погоды над Тосканой, то есть над регионом кьянти классико. Минувшую неделю ждали, чтобы понять, что за урожай нынче будет между Флоренцией и Сиеной, между Перуджей и Бари. От последних дней перед сбором винограда зависит судьба грандиозной битвы за урожай. При этом урожай называется vintage, и это совсем другой урожай, нежели у хлеборобов. Уж больно сложный продукт, многоступенчатое производство, где вино можно испортить буквально на каждом этапе.
Те, кто принимает участие во фьючерсных закупках вина, стали суетиться уже в июне, вот что значит жара по всей Европе — от Англии, где нет вина, до Германии, где есть главный виноград «рислинг», который остается обычно суперкислым, до Франции (понятное дело — «мерло», «каберне», «совиньон», «гренаш»), Испании, где было 47 градусов, и так до Италии (от «бароло» до «санджиовезе»). Народ из числа спекулянтов (их еще называют «продавцами» и «коллекционерами») засуетился, а репортеры, услышав звон, уже к августу стали утверждать, что, дескать, такого урожая, как ожидается нынче, не было лет триста...
Вино, как музыка, — настолько вещь надуманная и абсолютно спекулятивная, что все, что о нем говорится, может быть как откровением, так и полной чушью. То, что нравится одним, не нравится другим, ну совсем как в хит-параде Billboard 100 singles, но продается-то практически все.
Более того, жаркая погода, стоявшая над Европой в 2003-м, — это вовсе не гарантия хорошего вина в 2005 году. Потому что сорта разные, почвы разные, высоты разные, бочки разные, и, что там в мозгу у главных специалистов-энологов, вообще никто не знает.
Неделю назад мы стояли на террасе замка Brolio с сыном его хозяина — бароном Франческо Рикасоли, который только что получил известие о присуждении в Лондоне его вину Casalfero 2000 номера один среди красных вин Европы. У подножия замка — родового гнезда Рикасоли, семьи, которая придумала саму формулу вина кьянти (санджиовезе, мальвазия и неббьоло), — раскинулись виноградники. Они еще не были убраны.
Барон Рикасоли сравнивает виноделие с фотографией: «Никогда не говорите, что у вас получилось отличное фото, пока не проявили и не напечатали его. Вот тогда и хвастайтесь. Иначе на каждом этапе может случиться большой конфуз».
Что касается уникальности нынешнего урожая, в Италии например, это положение тоже находится под вопросом. Потому что в обозримые годы итальянские виноделы уже имели выдающиеся vintage для брунелло и кьянти классико, а также бароло. Это были такие годы, как 1970-й, 1978-й, 1985-й, 1988-й, 1990-й, 1995-й, 1997-й, 1999-й, 2000-й. Почему не более ранние? Да потому что виноделие в более ранние годы в Италии находилось на таком уровне, что коллекционного вина не делалось, то, что делалось, было очень среднего качества и не хранилось. Выпили мы тут недавно Brolio Vin Santo 1948 года по поводу освобождения замка Бролио от транснациональной компании Seagram's, так оно сохранилось только потому, что оно сладкое. А почему не 1947 года, который считается очень хорошим для Италии? Да потому что его уже все выпили!
Отношения с вином могут быть как сугубо меркантильными, так и сугубо платоническими. Все зависит от того, собираетесь вы его пить или на него смотреть. В определенных случаях вино не более чем commodity — как нефть, как золото и уголь. Сравнение с углем наиболее, по-моему, обидное для такого вина, как Cheval Blanc (это хорошее вино, которое широкой русской публике стало известно после визита В.В. Путина во Францию, где ему подарили несколько бутылок и тележурналисты изошли слюной, рассказывая об этом). Так вот, скажем, бутылка Cheval Blanc 1943 года — 130 фунтов стерлингов у коллекционеров Британии, а 1945 года — 430 фунтов. В то же время Cheval Blanc 1966 года стоит 164 фунта. Как видите, разница между урожаем 1943 года и 1966-го не в пользу более старого вина. При всем этом продавцы могли бы промоутировать прямо соотношение между возрастом и ценой. Но тогда бы ровесник окончательной победы Ленина на всей территории России — Ch. Lafite Rothschild 1918 года — стоил бы запредельно много, а бутылка этого напитка продается всего за 490 фунтов. То есть по всем меркам — сущие копейки. Или сущие понты. Я бы очень поостерегся пить такое вино для удовольствия.
Но мы подождем, когда бордо 2003 года откроют в 2005-м, зря, что ли, следили за метеосводками.
Игорь МАЛЬЦЕВ
спецкор ИД «КоммерсантЪ»