Владимир Путин начал ноябрь с посещения киностудии «Мосфильм», с генеральным директором которой Кареном Шахназаровым около года назад довольно резко схлестнулся. Шахназаров предложил ограничить доступ зарубежного кино в Россию, а Путин не согласился
Карен ШАХНАЗАРОВ:
«СНИМАТЬ У НАС ДЕШЕВО. КОРМИТЬ - ДОРОГО!»
|
Теперь президент заехал посмотреть, как дела на главной киностудии, и сразу попал в декорацию шахназаровского фильма «Конь бледный». Декорация ему понравилась. Еще он осмотрел павильоны, тон-студию и пообщался с десятком отечественных режиссеров, собравшихся обсудить с верховным начальством свои проблемы.
Так «Мосфильм», а стало быть, и его гендиректор снова оказались в центре внимания прессы. «Акционирования студии в ближайшее время не будет» - так сказал президент, и на этот раз Шахназаров с ним полностью согласен.
Карен Георгиевич гордится тем, что возглавляемый им «Мосфильм» ни разу не задержал зарплату сотрудникам. Любит джаз, немного сентиментален, умеет снимать быстро и дешево. Мгновенно сбрасывает маску административной умиротворенности, когда тема дискуссии его задевает. Последнее качество он непринужденно продемонстрировал в интервью Татьяне РАССКАЗОВОЙ.
«НЕ НАДО ДЕЛАТЬ ИЗ МЕНЯ МРАКОБЕСА»
- Одно время вы крупно пикировались с Минкультом по вопросу акционирования «Мосфильма». Потом вроде бы худо-бедно договорились и возражать переста...
- Да я и сейчас возражаю. Просто «Мосфильм» пока не трогают: мы пришли к соглашению, что не имеет смысла торопиться.
- А какие слухи доходят со студии Горького, которая потихоньку вступила в этот процесс?
- Ничего обнадеживающего пока не слышно. То же самое и с «Ленфильмом».
- Выходит, вы намерены стоять на своем до конца?
- Окончательное решение буду принимать не я. Пока вроде бы к моему мнению прислушались, и если на других студиях дела пойдут хорошо, то все сомнения и вопросы отпадут. Но экспериментировать с «Мосфильмом», главной студией страны, чья огромная территория, помимо прочего, является гигантским искушением для всевозможных бизнес-структур, было бы легкомысленно. Пока наш киноконцерн государственное предприятие - это одно дело, а если станет акционерным обществом - его мигом «раздребонят»...
- Значит, не верите государству, которое божится, что свои акции никому не продаст?
- Нет, не верю. Как говорится, многое повидал в этой жизни... Ведь нужно понимать, что, если с «Мосфильмом» случится что-то нехорошее, восстановить его не удастся уже никогда. Будем до конца нашей истории смотреть только чужое кино.
- Боюсь, вы устали отвечать на вопросы о плюсах и минусах вероятной протекционистской меры в отношении отечественных кинофильмов: введения для них прокатной квоты, горячим сторонником которой вы являетесь. Вы убеждены, что квотирование было бы своевременным?
- Пока мы обсуждаем, стоит ли вводить квоту на прокат российских фильмов, реальная квота на американские нам уже навязана де-факто. Посмотрите: наряду с привлекательным зрительским кино типа «Матрицы» и «Гарри Поттера» нам показывают уйму балласта, без которого вполне можно обойтись. В этой ситуации самое разумное - хотя бы 20% проката отдать отечественным картинам. А то ведь, скажем, «Звезду», которую финансировал «Мосфильм», прокатчики пускали в кинотеатрах девятичасовым сеансом. И сами же удивлялись: мол, на вечерний американский блокбастер зрителей приходит меньше, чем с утра на российский. Казалось бы, раз так, то почему не поставить картину на вечер? Да потому, что партнеры-американцы не позволят: «Покажешь вечером - мы тебя прижмем...»
- Между прочим в Америке даты будущих премьер известны еще на запуске. А наши производители не могут поручиться за сроки готовности своих шедевров. Вот прокатчики им и не доверяют: боятся включать российские премьеры в расписание кинотеатров, которое составляется чуть ли не за год.
- Да при чем здесь это? Что вы мне рассказываете? Ничего они не боятся, а просто не хотят... В Китае вообще простой закон: имеешь право показать не больше восемнадцати американских картин за год. И все, до свидания! По вашей логике, почему не отдать иностранному телевидению центральные каналы во временное пользование? Или зачем, к примеру, выпускать российские журналы, когда есть американские? Нет, если нация не хочет потреблять национальный продукт, пожалуйста. Давайте вообще уступим рынок китайцам, немцам, японцам, американцам.
- Речь же не о том, чтобы отдать рынок. Просто сейчас рискованно их зажимать: чего доброго, уйдут в другой бизнес.
- О чем вы говорите? Кто уйдет?
- Супостаты ваши, инвесторы.
- Что значит «супостаты»?.. Не надо делать из меня упертого мракобеса. Я просто сражаюсь за свой кусок рынка. Мне даже американцы говорят: «Вы тут что, одурели? Как вы допустили, что несколько крупных компаний установили монополию? В Америке за такое сажают...» Да о чем мы спорим? У меня есть продукт, я хочу подойти к прилавку, разместить товар. А меня не пускают...
- Какое участие в разумном решении этой проблемы принимает государство?
- К сожалению, наше государство ею не озабочено. Да и не только ею. Разве невозможно при желании выиграть борьбу с пиратством? Почему-то во всем мире это удается и только в России оказывается невозможным.
- А как по-вашему, почему?
- Разве не ясно? Во всем мире пиратская продукция составляет 10 - 15% рынка, а в России - почти сто. Это миллиарды долларов! И что же? Кто-нибудь с этим борется? Мы постоянно слышим о бездомных военных, об ОМОНе, который за службу в Чечне получает гроши. При этом фантастические деньги пролетают мимо казны.
- Скажите, что вы думаете о французской модели финансирования кинопроизводства: об одиннадцатипроцентных отчислениях с каждого проданного билета, которые идут в фонд поддержки национального кино? У нас подобное возможно?
- Французская кинематография производит 200 художественных фильмов в год. Французы отвоевали у американцев 50% своего кинорынка: половина фильмов в прокате - их собственный национальный кинопродукт. Это итог многолетней продуманной и жесткой политики наценок, квот, таких потрясающих протекционистских мер, которые здесь бы вызвали дикий вой на тему: «Нас хотят лишить свободы выбора»... Например, по средам, когда в кинотеатрах Франции проходят премьеры, телевизионный кинопоказ вообще запрещен. Это сделано для того, чтобы люди не сидели у телевизоров, а шли в кино. У нас же телеканалы ежедневно показывают аж по 80 фильмов. Или другой факт: демонстрировать недублированные картины тоже запрещено. Это результат действия очень разумного закона о языке. Во-первых, он увеличивает стоимость иностранных картин, вынуждая телеканалы дополнительно тратиться на дубляж. Если телевидение все же покупает приглянувшийся зарубежный фильм, то деньги, вложенные им в озвучку, идут в карман своим же производителям - техническим специалистам и актерам. Таким образом, национальный рынок защищается не путем запретов, а посредством законодательного регулирования. Увы, у нас этого нет. У нас до сих пор выпускают в эфир картины с закадровым переводом, чего не практикуют ни в одной стране.
«МОСФИЛЬМ» В ПОРЯДКЕ. А ГОЛЛИВУДА НЕ СУЩЕСТВУЕТ
- Общеизвестно, что ваш киноконцерн переживает бурный ренессанс. А президенту он понравился? Что это вообще за постройки, по которым вы его водили?
- Я считаю очень важным событием то, что для съемок моего фильма «Конь бледный» удалось построить декорацию экстра-класса. Она сохранится надолго и закроет многие проблемы российского телевидения и кино, уже сейчас обозначилась масса желающих в ней поработать. Это целая старомосковская улица, выстроенная на территории «Мосфильма». Сегодня снимать старую Москву на натуре уже невозможно: лезут в кадр современные здания... Кстати, чтобы качественно выполнить декорацию такой сложности, нужно обладать особой технологией, а мы ничего подобного не делали уже лет пятнадцать. Так что, когда взялись, я сильно сомневался в результате: специалистов почти не осталось.
- А сколько это стоило?
- Декорация обошлась в полмиллиона у.е. Это очень немного, хороший загородный дом в Подмосковье стоит раз в десять дороже. У нас же не один дом, а пятьдесят городских построек.
- Недавно вы заявили, что проблема технического качества продукции «Мосфильмом» полностью решена. Означает ли это, что при желании здесь можно снимать кино голливудских кондиций?
- Можно, конечно. Это вопрос стоимости. Технологии, которыми мы обладаем, не уступают американским. Но вообще с понятием «Голливуд» происходит большая путаница. Широкая публика, боюсь, не догадывается, что Голливуда в традиционном понимании сейчас не существует. Американцы из соображений экономии давно уже снимают не в Лос-Анджелесе, а в Канаде, Австралии, на итальянской студии «Чинечитта» и даже в Софии, Бухаресте и Праге. На самом деле «Голливуд» - это бренд, за которым стоит глобальный международный концерн, контролирующий мощные финансовые потоки. Поэтому, когда говорят об опасности, которую он представляет для культуры, это означает, что для американской культуры он опасен равно так же, как для российской или, там, турецкой. Голливуд - феномен XXI века, века глобализма... Надо сказать, сейчас довольно много американцев ведут с «Мосфильмом» переговоры о сотрудничестве. Их полностью устраивают возможности киноконцерна, но часто препятствием для съемок являются московская криминальная ситуация и цены в городе. То есть если собственно «Мосфильм» может считаться самой дешевой студией в Европе, то прокормить и цивилизованно разместить в гостинице большую съемочную группу влетает в копеечку. Впрочем, работать, к примеру, с музыкой проще: можно приехать в одиночку, нанять здесь оркестр, качественно записать саундтрек и отбыть восвояси, не особо потратившись.
- И все же, выходит, внешние обстоятельства тормозят мосфильмовский бизнес?
- Вообще-то не очень: мы и без иностранцев обходимся, работаем на внутренний рынок. Сейчас делаем больше ста проектов.
- Сколько из них сериалов?
- Много, конечно, процентов семьдесят. Плюс реклама, клипы, подготовка к выпуску в наш прокат все той же американской кинопродукции. И надо сказать, это тоже свидетельствует о качестве мосфильмовских услуг, поскольку у американских «мейджоров» крайне серьезные требования. Еще года три-четыре назад и дубляж, и вторая перезапись, и печать копий осуществлялись за рубежом.
- Помнится, одно время «Мосфильм» собирался ограничить демонстрацию своих картин по телевидению. Что вас не устраивало и как удалось урегулировать тему? Может, чего доброго, смогли добиться, чтобы вам платили процент с рекламы, которой немилосердно фаршируют фильмы во время телепоказа?
- Нет, мы такой претензии не предъявляли. Другое дело, что, когда господин Березовский еще занимался телевидением, было предпринято несколько попыток отобрать у «Мосфильма» киноколлекцию под тем демагогическим предлогом, что, мол, эти картины принадлежат всему народу. На что мы отвечали: «Ребята, если наша коллекция принадлежит народу, то мы готовы давать фильмы бесплатно. Но тогда пусть они идут в эфир без рекламы». И только благодаря тому, что мы сохранили коллекцию за собой, не продали права на ее показ в долгосрочное пользование, собственно, и удалось провести модернизацию «Мосфильма». Ведь, когда я начинал как директор, других источников дохода, кроме «амортизации» своего золотого запаса, у киностудии не было. Это сейчас поступления от телепоказа составляют только 30% нашего бюджета, поскольку заработало производство.
Сейчас в кино происходит интеллектуально-технологический взрыв, и, хочешь не хочешь, необходимо ему соответствовать, чтобы потом не пришлось догонять. Поэтому ближайшая задача - переход к цифровой технологии. Мы практически полностью закупили оборудование, осталось два-три компонента, и в России можно будет снимать кино «на цифру».
УБИЙСТВО ЦЕЗАРЯ - ТОЖЕ ТЕРАКТ
- Поговорим о вашей новой киноработе. Главный персонаж повести Савинкова «Конь бледный» - террорист Жорж - не умеет любить, жалеть и чувствовать. Он ни во что не верит и способен преступить любые законы человеческого общества. В своем фильме по мотивам этой книги вы толкуете подобные симптомы как индивидуальную душевную болезнь? Или как частный случай общественного недуга?
- В первоисточнике меня интересовало именно ницшеанство главного персонажа. В сущности, бомбисты, описанные Савинковым, - это наследники Ставрогина. И сам король русского террора был точно таким же. Не случайно дружил с Муссолини. При всем том Черчилль считал Савинкова одним из самых блестящих людей своего времени. Эта своеобразная историческая фигура выразила определенный социальный феномен XIX - XX веков.
- Скажите, читая повесть, вы отождествляли автора только с Жоржем, который убивает из презрения к человеческому муравейнику, или также и с его оппонентом Ваней, примкнувшим к террористам по религиозным убеждениям и готовым пожертвовать бессмертием души ради мнящегося ему всеобщего блага?
- Нет, если Жорж - это сам Савинков, то Ваня - однозначно Каляев. «Конь бледный» представляет собой художественное изложение документальных «Воспоминаний террориста», где Савинков описал то же самое событие - убийство генерал-губернатора Москвы, великого князя Сергея Александровича. Просто в повести заменены подлинные имена, не названо место действия. Но в том-то ее и достоинство, что в ней много правды. Я не считаю Савинкова большим писателем, но человек знает, о чем говорит.
- И откуда такие герои берутся?
- Вопрос о генезисе для нас не стоял, нас интересовал анализ уже существующего явления, персонифицированного в этом герое. Думаю, Жорж не так уж бесчувствен и переживает определенную драму. Это продукт гегельянско-ницшеанской культурной эволюции. Он осознает ущербность своего мировоззрения, страдает от фантомной боли, возникшей на месте утраченной человечности. В повести есть намек, что он стоит на пороге самоубийства. Хотя, знаете, честно говоря, когда я приступаю к работе, то в подобные рассуждения обычно не впадаю - снимаю под воздействием чистой эмоции, которую боюсь анализировать. На самом деле я не знаю, почему взялся за эту повесть, почему вообще снял в своей жизни именно те фильмы, которые снял.
- Но было ли вам важно, что сюжет будущей картины рифмуется с современным террором совершенно другого рода и масштаба, чем террор начала ХХ века?
- А почему другого рода? Террор всегда одинаков. Я вполне могу назвать терактом убийство Юлия Цезаря. И разве любая война не террор?
- Поскольку вы не только режиссер, но теперь и продюсер, то, наверное, просчитываете зрительскую реакцию. Как думаете, пойдет публика смотреть кино про бомбистов?
- Мне кажется, пойдет. Когда я снимаю картину, я понимаю ее зрительский потенциал и даже знаю, как сделать ее более смотрибельной. Хотя никогда не стану этим заниматься в ущерб собственному представлению о будущем фильме, о том, каким я хочу его сделать. В свое время я осознавал, что «Город Зеро» посмотрит меньше людей, чем «Курьера», что «День полнолуния» не наберет столько поклонников, сколько их у «Американской дочери». Я снимал эти фильмы, все понимая. Но меня это не останавливало.
На фотографиях:
- КАДР ИЗ ФИЛЬМА «ЦАРЕУБИЙЦА»
- КАДРЫ ИЗ ФИЛЬМА «ЯДЫ»
- КАДРЫ ИЗ ФИЛЬМА «КОНЬ БЛЕДНЫЙ»
- В материале использованы фотографии: предоставлены пресс-службой «МОСФИЛЬМА»