«Никто, включая меня, не знает, какую музыку я играю», — сказал как-то Филип Гласс. Загадочный композитор едет в Россию
Маниакальное стремление передовой части меломанов давать звонкие и умные имена всему сущему в области музыки часто приводит к забавным, а изредка даже к трагическим заблуждениям. Согласно одному из них Филип Гласс — «композитор-минималист». То есть не Бетховен и даже не Бах. Допустим, но зачем же нехорошими словами обзываться!.. Профессиональная терминология — материя не самая однозначная и исчерпывающая, но при этом информационно емкая. «Музыкальный минимализм — это такая форма произведения, для которого характерны повторы незначительно варьирующихся коротких музыкальных фрагментов, акценты на консонантную (читай благозвучную) гармонию и неизменяемая ритмика». Когда в 1976-м Гласс узнал, что афиша его оперы «Эйнштейн на берегу» будет снабжена комментарием «произведение композитора-минималиста», он потребовал комментарий убрать: «Нет такого понятия «музыкальный минимализм», а если и есть, никто не знает, что это». Ему показали энциклопедию (из которой и взята трактовка термина), но Гласса и это не убедило: «Не вводите в заблуждение публику, современная музыка — не самая простая пища для ума, вы же намерены испортить блюдо еще до того, как его подадут». В общем, «собака кричала нечеловеческим голосом». А каким же голосом она кричала? Просто кричала. Просто композитор.
Пару месяцев назад Филип Гласс выпустил диск с записью фортепьянных этюдов Etudes For Piano, Vol. 1, No. 1—10 — помимо того, что диск напрочь опровергает идею какого бы то ни было минимализма, он интересен тем, что Гласс задумывал эти миниатюры на заре карьеры, когда учился в Джуллиарде и подрабатывал водопроводчиком... Так вот, те же «Сонатина текущего крана» и «Каприччио стонущего в ночи сливного бачка» — вы, конечно, удивитесь, — но по анонимной трансляции в эфире только специалист определит, что это не произведения Дебюсси. Вообще постулаты ортодоксальной классики характерны для последних работ Филипа Гласса, как сказал недавно маэстро: «Мне осточертела надуманная сложность, я устал от музыки ума». И еще: «Годы академического образования не прошли даром, я так старательно препарировал произведения Шостаковича, Бетховена и Бартока, так досконально исследовал печень, селезенку и легкие их музыки, что успел забыть, как она прекрасна, когда все ее внутренние органы находятся на своих местах!»
Внук литовских и русских евреев-ортодоксов, Филип Гласс родился в Балтиморе и свое самое важное музыкальное образование получил в мастерской по ремонту бытовых электроприборов, которой заправлял его папа Беня. В мастерской-магазине, помимо того, что починяли приемники и патефоны (дело было в конце 40-х, Филип Гласс родился в 37-м), еще и продавали граммофонные пластинки с записями классики и джаза. К шести годам он уже играл на скрипке, в восемь овладел флейтой; отдельные пластинки застревали в магазинчике надолго, склонный к анализу действительности папа Беня забирал диски-уроды домой и вместе с сыном разбирал причины, по которым почтенная публика испытывала к ним отвращение. По словам Гласса, «это напоминало игру в шахматы вслепую: отец ставил пластинку на проигрыватель и требовал, чтобы я объяснил ему, что с ней «не так». Что могло быть «не так» с квартетом Баха и эзотерическими упражнениями Пауля Хиндемита?! Все! Бах до сих пор самый «странный композитор» в моем персональном Top 20 «странностей». Но я больше никогда не получал такого удовольствия от музыки и ее осмысления, как тогда, в отцовской мастерской».
Еще одно заблуждение относительно Гласса касается его взаимоотношений с рок-музыкой. Российская музыкальная аналитика пришла к выводу, что Гласс «оказал сильное влияние» на западный рок. (Если на то пошло, то скорее уж рокеры повлияли на Гласса, если слово «влияние» здесь вообще уместно.) Да и вообще рок-музыка никогда не была для Гласса самоцелью — просто он как любой нормальный современный композитор очень рационально воспользовался ее идеями и приемами. «Как и многие до меня, — рассказывает Гласс, — я попал под очарование рок-музыки, и она вдохновила меня. Я неплохо знаком с пластинками Фрэнка Заппы, Kraftwerk и Tangerine Dream, это искусство несколько иного рода, чем, скажем, искусство The Beatles, но любой современный композитор — и я не исключение — неизбежно оказывается вовлеченным в сферу его притяжения».
.. По данным Международной ассоциации защиты животных, лабораторные крысы быстрее и точнее всего проходят лабиринт под музыку Моцарта, а самыми тупыми и бестолковыми (или, напротив, самыми осмотрительными) оказались крысы, чей слух истязали произведениями Гласса: несчастные доходили до первого поворота лабиринта, в ужасе выбегали из него и отказывались заходить снова!.. Об этом надо помнить всем, кто собирается на концерт Гласса. Как и о том, что понимание искусства зависит не столько от знания сложных формулировок, сколько от умения на эти формулировки наплевать, что Гласс и доказал всей своей музыкой.
Сергей КАСТАЛЬСКИЙ