Народной дружине в этом году сорок пять лет. То ли в связи с юбилеем, то ли в попытках навести порядок на улицах, о дружинниках вспомнили все: и министр МВД, и губернаторы. «Огонек» рассказывает, что же такое сегодня народная дружина
НД и другие формы самоорганизации граждан, по мнению специалистов МВД, — единственный способ победить уличную преступность
Почуяв новые веяния в общественной жизни, я решила лично прогуляться с народной дружиной, чтобы увидеть, как все стало. Как было, я помню: все шли в милицию, потом гуляли по улицам, потом слегка выпивали, расходились по домам и считали отгулы. Люди же более-менее богемные, напротив, дружинников ненавидели за придирки к внешнему виду, часто заканчивавшиеся побоями, за отъем последнего спиртного и за прочее скотство.
Штаб ближайшей народной дружины располагался между заводом ЗИЛ и фирменным магазином завода «Кристалл», был обставлен аскетично, но чисто и аккуратно. В рамочке под стеклом на стене висела трогательная опись имущества штаба, где ничего не было упущено — ни столика дежурного, ни даже чайника электрического.
— У меня тут отдельная компьютерная комната, учет у нас компьютерный ведется в ногу со временем, — рассказывал начальник, — вот зал, у нас тут совещания проходят, фотогазета вот висит, душ для дежурных и начальников штабов, ну все отлично ведь?
— Я бы к вам в дружину пошла на время, — сказала я. — Посмотреть, что и как. У вас ведь не убивают?
— Да какой там убивают! — хрипло захохотал начальник. — Давай сходи. Жалко только, у тебя собаки нет.
Женщин в дружине привечают только при условии наличия у них здоровенной собаки вроде бульдога или овчарки. Женщина без собаки в народной дружине, как оказалось, все равно что бесприданница.
Милицейский участок, где должен был состояться развод народной дружины, был самым обычным. Необычно было то, что начальник районной дружины по случаю визита меня и фотографа принес практически все свои похвальные грамоты и фотографическую хронику жизни дружины. Дружинники на отдыхе (подпись — «Кто хорошо работает, тот умеет хорошо отдыхать»), дружинники охраняют храм Христа Спасителя, дружинники едут в метро после дежурства... Начальник, дружинник с тридцатилетним стажем, перебирал снимки волнующимися пальцами и приглашал внимательно рассмотреть каждый снимок и каждую грамоту, врученную его любимой дружине, обращая особое внимание на подписи всяких важных московских чиновников рангом не ниже префекта.
— Видите? — говорил он. — А в прессе пишут, что народная дружина — блеф. А за что тогда награды?
— Вот вы, — спросила я двоих молодых мужчин, — почему вы в дружине?
К моему удивлению, они отвечали так:
— Потому что проездной.
Я-то ожидала услышать всякие правильные слова, а люди честно признавались, что в дружину идти их буквально нужда заставила. Практически все опрошенные говорили, что состоят в дружине ради годового проездного на все виды транспорта, на который имеет право каждый аттестованный дружинник. Только двое дружинников лет семнадцати признались, что есть в их занятии некий элемент романтики. Ну дети, что с них взять. Одна приятной полноты женщина в очках оказалась потомственной дружинницей, причем именно по женской линии, дружинницами были ее мать и бабушка. И свою дочь она по достижении ею совершеннолетия обязательно собиралась пристроить в дружину! Кстати, она была чуть ли не единственной женщиной, заслужившей уважение без собаки. Зато у другой дружинницы было целых два пса, которых все равно нужно выгуливать, а тут еще и проездной дают, то есть можно совмещать полезное с полезным. Один инженер с ЗИЛа состоял в дружине уже почти десять лет и, видимо, просто привык к этому. В целом дружинники произвели на меня впечатление людей небогатых и несколько старорежимных, но в хорошем смысле этого слова — честных, простых и добрых. Большинство из них работали на ЗИЛе, еще были медсестра, кинолог, инженер...
На улице все выстроились в довольно впечатляющий отряд — человек пятнадцать. Собакам хотелось гулять, но дружинники медлили — ждали милиционеров, которые по правилам должны были сопровождать их в патрулировании. Вот наконец пришли два милиционера, и мы двинулись.
Со стороны мы выглядели, как отряд карателей — собаки рвались с поводков, на рукавах повязки, впереди начальник с папкой с фотографиями и грамотами и два милиционера. Добавьте к этому еще и фотографа — странное зрелище, не правда ли?
— А почему нас так много-то? — спросила я начальника.
— Так вы же пришли с фотографом, — захлопал он глазами. — Я и собак побольше пригнал, чтобы было что снимать.
Мы шли, и немногочисленные в вечерний час прохожие жались к обочине, стаскивая за собой коляски с детьми, видя нашу странную группу.
Начальник тем временем делился со мной своими соображениями:
— Милиции же не хватает. Им вон террористов надо задерживать, бандитов. А с мелкими хулиганами мы сами должны разбираться. Сам народ! Вы, например, знаете, что есть законопроект «Об участии населения в обеспечении правопорядка»? Согласно ему граждане могут не только к нам вступать, но и создавать собственные общественные организации. А народ создавать не хочет ничего. И дружинников у нас некомплект — человек сто не хватает.
Он показал мне сводку правонарушений за октябрь, обнаруженных его дружиной. 139 человек были задержаны за нарушение паспортного режима. 137 — за нарушение антиалкогольного законодательства. Следом шли водители — нарушители БДД. Зарегистрировано было тридцать случаев мелкого хулиганства. («Вплоть до того, что мочился под лестницей», — привел простой пример начальник.)
— А оружие вам положено? — спросила я. — Или вот этим общественным организациям, куда можно вступать гражданам?
— Да какое оружие? — удивился начальник. — Оружие должно быть у милиции. Хотели вот одно время выдавать нам рации, но чего-то с этим делом у них...
Мне вспомнились слова министра о поддержке народных дружин. Сегодня дружинники ходят по улицам без раций и мобильников, без резиновых дубинок и баллончиков, про оружие я уже не говорю. Женщины вооружены собаками, а мужчины — зубами и кулаками. Применять даже эту силу дружинники не имеют права, их арсенал — спокойные уговоры и предложения прекратить безобразие, пройти в отделение или вытрезвитель. В обязанности дружинников входит также проверка запечатанности подвалов и чердаков, безопасности и порядка на детских площадках, в закрытых школах и детских садах и что угодно еще. Грубо говоря, куда участковому тащиться некогда, посылают дружинников. Даже навещать детей из неблагополучных семей, проводить разъяснительные беседы с их родителями. Это без оружия-то! И качество работы, как вы понимаете, зависит от одной лишь сознательности — просто позвонили они в неблагополучную дверь и ушли или действительно пытались что-то родителям объяснить.
— А в прессе, — жалуется мне один дружинник, — про нас пишут несправедливо. Вон недавно московский градоначальник Пронин выступил с ужасным утверждением, что народные дружины — это блеф и что каждый должен заниматься своим делом профессионально. У нас в Москве двадцать тысяч дружинников — он же нас всех оскорбил. А сами даже опорных пунктов восстановить не могут.
Труд дружинников не то чтобы очень обременителен — на дежурства, чтобы получить заветный проездной, достаточно выходить раз в неделю. Длится оно, включая инструктаж в милиции, с шести до девяти-десяти часов вечера. Зато дружинники ничего, кроме проездного, не получают. Даже форменной одежды, похожей на милицейскую, но синего цвета — она положена только начальникам штабов ну и иногда выдается рядовым дружинникам для всяких образцово-показательных мероприятий.
— Дружина помогает укреплять семьи, — рассказывает мне одна дружинница. — Здесь же район такой. Много рабочих. С ЗИЛа идут — рядом магазин «Кристалл», водка непаленая и по заводской цене. Они же не могут не зайти. Притом если раньше, в советское время, два раза в месяц пили, сегодня один цех получку получил, завтра другой... Процесс постоянный. А вот в дружину приходит муж, а потом жена. А потом еще и сын. И жене хорошо — муж под контролем. И сыну — без дела не болтается по улицам.
— Плохо только мужу, — пошутила я.
— А проездной? — серьезно спросила меня женщина.
Это в дружине вообще самый весомый аргумент.
А требования к дружинникам такие. Во-первых, у кандидата не должно быть судимости (впрочем, начальник меня успокоил, что если с окончания единственного срока за нетяжкое преступление прошло лет пять, есть надежда вступить в дружину). Оптимальный возраст дружинника, прямо как у казака-запорожца, — 35 — 50 лет. («Хоть семидесятилетнего примем, если бодрый, а тридцатилетнего доходягу не возьмем», — рубит с плеча начальник.) Если человека заметили на маршруте «под мухой» — сдавай красную повязку и, конечно, проездной. Даже плохо успевающих студентов в дружину не берут. Первые двенадцать «выходов» надо будет совершить на правах стажера, после чего ждут собеседование и аттестация на дружинника. Никаких таких «физнормативов» сдавать не надо, но ноги передвигать необходимо достаточно быстро, хронических заболеваний лучше не иметь.
— А в прессе пишут, что у нас одни пенсионеры и женщины, — жалуется начальник. — А у нас вон какие ребята крепкие. Я думаю так: милиция просто конкуренции боится.
— Почему не выдаете дружинникам рации хотя бы? — интересуюсь у милиционеров. — Вы бы их могли тогда одних отпускать, а сами ловили бы себе бандитов.
— У нас у самих не хватает, — сказали милиционеры. — Зарплата маленькая. А потом, это как, одних? У них же оружия нет.
— А если выдать оружие?
— Ну-у, — удивились милиционеры. — Это что же тогда будет?
Дальше дружинники начали спорить, можно выдавать им оружие или нельзя. Наконец пришли к выводу, что лучше хорошим людям держаться от оружия подальше, они же не бандиты.
Потомственная дружинница призналась мне по секрету, что милиционеры, которые честные, те дружинников ценят за практически бескорыстную помощь, а нечестные — те их не любят, потому что присутствие дружинников мешает им брать взятки.
Самих нарушителей нам между тем так и не попадалось, если не считать двух азиатов, у которых проверили паспорта и отпустили с миром. Во время процедуры они испуганно взирали на наш отряд. В этот вечер население города как будто с ума сошло — никто не ломал остановок, не бил бутылок. Мы прошлись вдоль нескольких домов — бумажки с печатями на подвальных дверях были в полном порядке, только слегка размокли. Создавалось впечатление, что мы живем в на редкость спокойном городе, а про преступления, чтобы не остаться не у дел, телевизионщики снимают лживые псевдохудожественные сюжеты. «Но ведь кто-то ломает лавочки в твоем дворе, — успокаивала я себя. — Значит, нарушители просто затаились и ждут своего часа».
А ждут часа известно какого — пока пройдут дружинники. Ведь в сутках целых двадцать четыре часа, а дружина дежурит всего три. А время пребывания дружинника в одном конкретном месте вообще исчисляется секундами. Вот, лая и посмеиваясь, прошла веселая толпа дружинников, и за ними сомкнулась вновь непроглядная темень московских вечеров.
В общем, если вам нужен проездной и вы любите в хорошей компании четыре раза в месяц прогуляться по улицам — вступайте в дружину, там пока недобор. А что касается обеспечения безопасности, то дружинники — это просто хорошие люди с большими собаками, и если вы им в трудную минуту жизни, которую лучше вместить в промежуток между шестью и девятью часами вечера, попадетесь на глаза, считайте, что вам чертовски повезло.
Майя КУЛИКОВА
|
|
На фотографиях:
- ВСЕГО В РОССИИ ДЕЙСТВУЕТ ОКОЛО 33 ТЫСЯЧ ДРУЖИН, В КОТОРЫХ ЗАДЕЙСТВОВАНЫ СВЫШЕ 200 ТЫСЯЧ ГРАЖДАН. В ГОД ВЫЯВЛЯЮТСЯ СВЫШЕ 400 ТЫСЯЧ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ И БОЛЕЕ 25 ТЫСЯЧ ПРЕСТУПЛЕНИЙ. ВОССТАНОВЛЕНО ОКОЛО 15 ТЫСЯЧ ПУНКТОВ ОХРАНЫ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА
- КАЖДОЕ ДЕЖУРСТВО НАРОДНОЙ ДРУЖИНЫ НАЧИНАЕТСЯ В ОТДЕЛЕНИИ МИЛИЦИИ С ЗАПОЛНЕНИЯ «ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА» И НАРЯДОВ НА ДЕЖУРСТВА, ГДЕ ПОДРОБНО РАСПИСАН МАРШРУТ СЛЕДОВАНИЯ ОТРЯДА ДРУЖИННИКОВ. ЭТО ЗАНИМАЕТ МИНУТ 10 — 15