О любви и смерти
С Булатом ОКУДЖАВОЙ беседует корреспондент «Огонька».
- Булат Шалвович, вы никогда не жалуетесь на здоровье...
- Наверное, потому, что я всегда поступаю вопреки толпе. Я не бегу туда, куда все бегут. И опаздываю, может быть, и жалею об этом, но ничего с собой поделать не могу. Все жалуются на свое здоровье, а мне не хочется. Хотя не могу сказать, что очень хорошо себя чувствую.
- А беседы о здоровье поддерживаете, когда собеседник жалуется?
- До поры до времени. Потом я пытаюсь его как-то утихомирить. При этом я совсем неравнодушен ни к своему возрасту, ни к своему здоровью. У меня ухудшается память, фантазия слабей... все удручает. Чем старее становлюсь, тем серьезней об этом думаю. И стараюсь, по мере сил, как-то подольше протянуть... Но я фаталист.
- Целиком полагаетесь на судьбу?
- Судьбу, как и историю, изменить невозможно. Ну, можно чуть-чуть выправить. Координаты изменить нельзя.
- А чего вы больше всего боитесь?
- Старческого недомогания. Потери качеств, которые мне раньше очень содействовали в жизни. Я даже начинаю иногда думать: а стоит ли? А если усугубятся мои слабости... как я смогу существовать? Я не хочу ни для кого быть обузой. И считаю, что это нормальные мысли нормального человека.
- Булат Шалвович, случалось ли вам задумываться о самоубийстве?
- Да... но как-то теоретически... Это бывало, когда я внезапно узнавал о подобном случае. И примеривал к себе: а я смог бы? Но я не способен на это. Но я категорически не согласен, что самоубийц нельзя хоронить на кладбище. Это совершенно безжалостно и дико. Никакой ведь это не грех. Это или слабость, или крайние обстоятельства.
|