ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ-2

После упущенного поколения 90-х подросло новое — первое по-настоящему свободное. Какие у него идеалы, пытаются выяснить шестидесятники

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ-2

Участники «круглого стола» на тему «Новое поколение интеллигенции: культура и идеалы» пришли к выводу, что в стране должен быть некий слой, который имел бы влияние и определял нравственный климат в обществе. И еще важно, чтобы новое поколение интеллигенции не отделялось от старого. Дискуссия закончилась ближе к вечеру, когда новое поколение интеллигенции как раз собиралось в ночные клубы.

На прошлой неделе у меня возникло странное ощущение, что жизнь в стране наладилась. При этом я ничего не слышала про рост ВВП и повышение зарплаты бюджетникам. Просто попала на «круглый стол» по теме «Новое поколение интеллигенции: культура и идеалы». Тема-то меня и удивила. Вместо того чтобы озаботить общество свежими и неожиданными вопросами «кто виноват?» и «что делать?», интеллигенция спокойно разбирается в себе.

«Круглый стол», собравший ученых, депутатов, журналистов (шестидесятников и представителей следующих двух-трех поколений), а также молодежных активистов, проводился на канале «Культура». Мнения высказывались в диапазоне от «средства массовой информации вредят нашему национальному русскому духу» до «в стране исчезли структурированные силы, которые могли бы быть агентами модернизации». Последнее произнес молодой человек, председатель клуба «Новые правые» Алексей Чадаев, дополнив эту простую мысль естественным вопросом: «Является ли модернизация вестернизацией?» В этот момент я поняла, что новые правые продвинулись значительно дальше старых: настолько понятным народу не мог быть даже Егор Гайдар.

Участники дискуссии говорили о том, что в вузах нет молодых интеллигентных преподавателей — все держится на пенсионерах. Но тем не менее, отмечали они, растет замечательное новое поколение. По словам социологов, на вопрос: «Что для вас ценно в жизни?» — большинство молодых говорит: «Я хочу иметь семью и детей». Причем мальчики так отвечают даже чаще девочек. Видимо, из девочек вырастут преимущественно бизнес-леди.

Литературный критик Лев Анненский поделился своим наблюдением относительно нового поколения интеллигенции: «Я преподаю в одном институте. Туда приходит довольно много молодых. Знаете, кто это такие? Это те самые люди, которые при крахе советской власти сказали: «Мы не хотим быть космонавтами и завлабами. Мы хотим быть финансистами». Все они получили экономическое образование. Теперь зарабатывают хорошие деньги и несут эти деньги в наш институт (а мы крепко платные). И я им читаю историю советской классики».

Но все же проблема есть. Ее обозначил ведущий программы «Тем временем» канала «Культура» Александр Архангельский: «Сейчас нет ни ярких лидеров, к голосу которых прислушивалось бы общество, ни младшего поколения, которое активно участвовало бы в общественных процессах. Есть некоторые институты. И есть люди, занимающиеся своей личной судьбой, ушедшие не только от политических идеалов, но вообще от каких бы то ни было идеалов».

Что произошло со страной и культурой, подытожил на «круглом столе» главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей, чье выступление «Огонек» решил опубликовать, интеллигентно его сократив:

— В культуре нашей страны за последние 10 — 15 лет произошли некоторые трансформации.

Первая связана с появлением рынка, с коммерциализацией культуры. Теперь уже ни одному телевизионщику, ни одному дистрибьютору или продавцу не страшно произнести слово «рейтинг», не страшно сказать, сколько продали экземпляров, сколько заработали. Этим даже гордятся. Я у себя в журнале впервые столкнулся с ситуацией, когда качество определяется не столько критиками. Если ты слышишь, что фильм собрал 2,5 миллиона долларов, ты уже не можешь ничего возразить. Когда речь идет об «Антикиллере-2», никакие другие критерии и не рассматриваются.

В начале 90-х произошла реабилитация массовой культуры. Как следствие возникла гигантская потребительская активность населения. Никогда прежде у нас не было соединения культуры с потреблением и развлечением. Теперь телевидение, включая новостные и аналитические программы, движется в сторону развлечения. Развивается интерес к магазинам как квазикультурной деятельности: люди приходят в огромные торговые центры, где есть кинозалы и кино поставлено в один ряд с продажей колготок.

Вторая трансформация культуры связана с цензурой. Я считаю, что для российского общества и интеллигенции тяжелее, чем испытание рынком, испытание отсутствием цензуры. Как так, нет власти, которая тебе что-нибудь запрещала бы? Власть ведь всегда и с удовольствием это делала. Огромное количество институтов было занято запретами. И невероятной доблестью интеллигенции в России считалось противостоять цензуре. Кроме того, это был гигантский ресурс художественного творчества: требовалось искать какие-то иносказательные, образные формы, чтобы показать все эти фиги в кармане... Понятно, я не за возвращение цензуры, но нужно признать, что этот, по сути, культуротворный ресурс потерян.

У молодых художников нет энергетики. Поколение 90-х упущенное не потому, что не было адекватных экономических механизмов развития культуры или отсутствовала аудитория, которая имела бы деньги, интерес и образование, а потому, что не было куража. И креатива. Поэтому сейчас талантливые люди невероятно востребованы. Я занимаюсь кино, и все меня умоляют: «Найди кого-нибудь во ВГИКе, а если нет во ВГИКе, найди талантливых школьников. Нам нужны режиссеры для сериалов. Нужны сценаристы, авторы текстов, креативщики». Заказ есть, производители есть, а творческих ресурсов нет. У нас 10 лет ни в одном виде искусства (кроме исполнительского, но там другие механизмы) нет художников, о которых говорило бы общество. Одного Андрея Звягинцева недостаточно.

И третья группа трансформаций, произошедших в культуре за последние полтора десятка лет, связана с заказчиком. В России всегда существенным заказчиком являлось государство. Поэтому к нему было одновременно отношение любви и ненависти. То есть хорошо бы государство унизить, посмеяться над ним, но... за его же деньги. И лет пятнадцать в кино эта система работала. Причем каждый народный артист считал, что государство обязано дать ему денег. Иначе для чего же мы кровь в 1918 году проливали?

Сегодня, с одной стороны, государство тратит деньги (частично — удачно, частично — бездарно; все государства в мире не лучшим образом расходуют бюджетные деньги). Но, с другой стороны, появился частный инвестор. Довольно существенные средства вкладываются в книжный рынок, в развитие театра. Даже возник андерграундный, то есть некоммерческий театр. И он противостоит признанным Захарову и Табакову, таким гигантам, как Фоменко, Додин и Васильев. Он также противостоит гламурам и рыночному искушению. Для молодежи это важно. Мы ведь раньше не видели балерин, которые разъезжали бы на «лексусах» и говорили о преследовании в Большом театре.

Страна изменилась. И самое главное — разобраться с ценностными системами. Молодежь находится в раздвоении. Старшие товарищи (борцы с советской властью) модернизации не приняли, увидев в ней много ужасов. А молодые люди не знают, что с ней делать. С одной стороны, им очень нравится появление в Москве 2000 ресторанов. А с другой стороны, когда старые интеллигенты говорят, что страна за Садовым кольцом мучится, непонятно: пойти продаться телевидению за многие тысячи баксов или бесплатно переживать за страну?

Юлия ЛАРИНА