Три события, принесшие наибольшую славу в ХХ веке Бельгии, произошли в один год, 75 лет назад: писатель Сименон написал первый роман, художник Эрже нарисовал Тантана, Господь Бог подарил миру Жака Бреля
АББАТ БРЕЛЬ ПО ПРОЗВИЩУ МАГНИТНАЯ БУРЯ
Послушайте любой диск, любую песню Жака Бреля. Пусть это будет «Не покидай меня» или — по контрасту — «Буржуа»... С самого начала вы почувствуете невероятное напряжение. Это не стесненность, не связанность по рукам и ногам чужой, враждебной силой, а напряжение. То, которое в фантастических фильмах посверкивает и потрескивает едва слышным зуммером. Брель всегда наполнен до предела чем-то таким, чего мы еще не знаем, даже если слушаем его песню в тысячный раз. И с первым звуком его голоса мы ждем взрыва, выплеска энергии, но получаем упругий проникающий сквозь оболочку тонкий луч поэзии, облаченной в самые нужные и точные простые слова. Песня начинает жить, струйка эмоции становится еще плотнее и значительнее, вот-вот она разрушит плотину сдержанности, выверенной дозировки энергии и взорвет, но не сразу, а тогда, когда и успокоились мы, вроде и кульминация прошла ... Вот это мгновение и принесет выплеск, грандиозный восторг и невыносимую боль...
Теперь попытаемся угадать, что менее всего понравилось французам в Жаке Бреле образца 1953 года. Нелепая фигура с длинными руками и ладонями, как лопаты? Лицо умирающего Росинанта? Да нет, пожалуй, ведь они были в восторге от лошадиной физиономии Фернанделя и нескладности Пиаф. Трубные закрытые бельгийские гласные и бельгийское же гортанное «эр»? Может быть. Или фатоватые усики, которыми зачем-то обзавелся сын хозяина картонажной фабрики для выступлений перед любителями песни? Или гитара, с которой он не знает, что делать на сцене? Тоже может быть. Но это внешнее. А вот открытые чувственные тексты, некокетливый, пространный эротизм каждой песни — вот, что выстраивало стену между Брелем и публикой в парижском кабаре импресарио Жака Канетти. Но помимо того, что Жак Ромен Жорж Брель был уроженцем брюссельского предместья, то есть для французов — героем анекдотов о «тупых бельгийцах», он был в детстве скаутом, неутомимым читателем Фенимора Купера и Джека Лондона, а потому уступать не привык. В 1954 году, заняв на родине предпоследнее место в конкурсе песни, Брель опять отправляется в Париж и выступает не где-нибудь, а в знаменитой «Олимпии». Успеха нет. Тем не менее Брель, у которого уже есть жена и дети, селится в пригороде французской столицы и привозит туда семью.
Абсолютная уверенность в своем пути подкрепляется тремя важнейшими знакомствами. Брель встречает Жоржа Паскье, и тот становится его агентом, другом, шофером, нянькой. Затем в
1956 году появляется пианист Франсуа Робер, и Брель получает приватным образом музыкальное образование, которое он не мог получить в юности. С Робером они записывают пластинки, а выступает Жак Брель с Жераром Жуанне, который не только подхватывает тончайшие нюансы настроения певца во время концертов, но и сочиняет вместе с ним. Так появились знаменитые «Старики», «Мадлен», «Песня о старых любовниках». В 1958 году Брель снова выходит на сцену «Олимпии». Теперь уже все всё поняли.
Начинаются золотые годы. Жак Брель едва успевает сочинять и сжигать на сцене все новые и новые песни. «Вальс на 1000 счетов», «Плоская страна», «Амстердам» — вот вехи, отметки крепнущего гения. Хозяева лучших залов заменяют Брелем признанных звезд, будто радуясь, что у них в этот вечер не смогут выступить Франсис Ламарк или Марлен Дитрих: аббат Брель, как назвал его Жорж Брассенс, становится фактором успеха. От американской прессы он получает другое прозвище — Магнитная буря, и действительно стрелки всех компасов — от Москвы до Нью-Йорка — начинают плясать от его магнетизма. И в кульминационный момент своей карьеры Жак Брель заявляет, что больше не будет петь.
В 1966 году он, несмотря на уговоры авторитетных друзей, таких, как Шарль Азнавур, приводит в исполнение свой приговор и в последний раз выходит на сцену «Олимпии». Брель никогда ничего не пел на «бис», не изменил он себе и на этот раз, но выходил на поклоны до глубокой ночи. Последовали несколько прощальных выступлений в провинции и за границей, и Брель полностью отдается новому проекту. Это мюзикл «Человек из Ла-Манчи». Брель поет в нем более 150 раз, и, когда он, утомившись, отказывается от роли, заменить его некем. Не знаю, насколько осознанно Жак Брель выстраивал свою жизнь, но кажется, будто он хотел осуществить все свои мечты, пока есть такая возможность. Может быть, он и чувствовал, что до старости не доживет. С конца шестидесятых Брель снимается в кино и снимает кино. Думаю, что многие помнят «Убийц именем порядка», «Профессиональный риск» и, конечно, «Зануду», где Брель играет со своим другом, великолепным Лино Вентурой. Это чужие картины. А собственные его фильмы ни «пальмовых ветвей», ни «золотых львов» не завоевали. Одновременно Жак Брель учится управлять самолетом и яхтой, встречает новую любовь и — прилежный читатель приключенческих романов — отправляется жить на Маркизские острова.
Брель на острове Хива-Оа становится благодетелем местных жителей, возит их на новом своем аэроплане «Жожо» по делам и за покупками на другие острова. И все же приходится побывать в Европе. В 1976-м он отправляется в Брюссель на медицинское обследование. Врачи его еще не приговаривают, но туча над Брелем повисает. Он решает записать новый диск, снова курсирует между Маркизами и Парижем, выпускает двенадцать новых песен, но вот в июле 1978 года его срочно привозят во Францию, кладут в больницу. Теперь уже ясно, что это рак. Несколько месяцев Брель проводит на юге страны, а 7 октября его помещают в больницу. Девятого он умирает. Жак Брель, скаут, аббат, Дон Кихот, Магнитная буря. Песни его пели и поют Ив Монтан и Далида, Жюльетт Греко и Селин Дион, Стинг и Дэвид Боуи. Все свое время русскому Брелю отдает Вадим Пьянков. Но лучше всего нам с вами поставить диск и после напряженной паузы и тихого аккорда фортепиано всем телом ощутить вибрацию голоса Долговязого Жака:
«Не покидай меня...»
Сергей БУНТМАН
первый зам. главного редактора «Эхо Москвы»
специально для «Огонька»