ЕСЛИ ТЫ ТАКОЙ ЧЕСТНЫЙ, ТО ПОЧЕМУ ТАКОЙ БОГАТЫЙ?

В каких единицах измеряется успех в России

ЕСЛИ ТЫ ТАКОЙ ЧЕСТНЫЙ, ТО ПОЧЕМУ ТАКОЙ БОГАТЫЙ?

Лет в двенадцать я четко представляла, что такое успех. Главным было вырасти и выйти замуж за человека, у которого будет:
а) квартира;
б) машина;
в) дача;
г) видеомагнитофон.

Сейчас я хочу того же. Правда, предпочитаю, чтобы все эти ценности были у меня, а не у какого-то там мужа. И, прошу заметить, я уже успешна на четверть — видеомагнитофон у меня теперь есть. Мой коллега, который приехал в Москву откуда-то сверху по карте, на вопрос: «Что там у вас в Рыбинске считается успехом?» — тоже отвечает четко, без запинки: «Машина, квартира и чтобы девушки любили». В общем, что там долго рассусоливать, все со мной и с моим коллегой ясно — «Экий ты меркантильный, Маргадон, о душе бы подумал!» Но как же остальные наши соотечественники, люди с загадочной русской душой? Что для них является успехом? Успех как возможность самореализации? Успех как высокая личная самооценка, честно прожитая жизнь? Успех как уважение окружающих? Как благополучие в семье? Обладание властью? Достижение популярности?.. Да что там гадать — есть же специалисты, которые все про нас знают.

Борис ДУБИН, социолог, исследователь структуры и культуры постсоветского общества, специалист по социологии социальных процессов и общественного мнения (Левада-Центр):

— Главный критерий успеха в современной России — богатство.

— Борис Владимирович, да что вы такое говорите! Для большинства россиян главным жизненным успехом является наличие семьи и детей! Во всяком случае, так считает 47 процентов участников опроса ROMIR Monitoring.

— Все зависит от того, в каком контексте задается вопрос. Если вы спросите: «Что важнее всего?» — люди, конечно, ответят, что это семья, любовь, друзья, честно прожитая жизнь. А если вы спросите: «Что сегодня в России имеет решающее значение?», — то ответ будет однозначным: «Богатство, деньги». Большое значение имеет также: конкретно к человеку относится вопрос, к другим людям или к народу, россиянам в целом. Когда дело касается личных интересов, респондент, как правило, сразу забывает про «общечеловеческие ценности», а говорит — особенно если его спрашивают, например, о будущем детей — про хорошую работу, зарплату, карьеру. Что интересно, за последние два-три года подобные настроения резко выросли.

— Значит, средний россиянин не столько дорожит семьей, сколько считает, что ею нужно дорожить?

— Да, так принято отвечать. Это прилично и социально одобряемо. Но как только речь заходит о собственном ребенке, то человек сегодня чаще и прежде всего желает ему материального благополучия.

— Двойная мораль какая-то...

— Двойная, тройная. Называйте эту ситуацию как хотите: мучительной, дурацкой. Это наше печальное наследство, дар советской эпохи. У современного россиянина есть в запасе набор демонстративных ценностей, когда он говорит «мы, русские», и есть другой, а иногда и диаметрально противоположный набор ходовых, «рабочих», скажем так, ценностей и критериев успеха, когда подразумевается «я, Петя».

— И как мы только живем с такой кашей в голове?

— Меня как социолога тоже этот вопрос волнует. Скажем, в 2003 году, по данным ВЦИОМ, 37 процентов россиян считали, что самый справедливый способ распределения собственности и доходов — дать каждому равную долю. Но при этом 87 процентов полагали, что люди, которые много и успешно работают, должны получать больше. На первый взгляд совершенно непонятно, как россияне умеют примирить для себя совершенно непримиримые вроде бы представления, но все дело в том, что наш человек отлично знает, какую из логик когда использовать. Одно дело для него — общественное, а совсем другое — свое, семейное. Но открыто, по старой советской привычке он демонстрирует ценности в духе: «Нам богатство не нужно, мы живем совсем другим», что, по сути, полное вранье.

— Какие критерии успеха были в СССР?

— Понятие «успех» существует только в том обществе, в котором человек может чего-то добиться путем состязания. А советское общество было обществом не достижений, а наград. Поэтому понятия «успех», «успешный человек» просто не работали. Идеологически работало слово «герой», звучащее с трибун. А между собой люди говорили о тех, кто смог «продвинуться», «устроиться», «пролезть». И все. Успех мог принадлежать только стране, коллективному целому: «СССР добился успеха в...» Ведь в то время состязались системы, а не люди.

— Введение рыночных отношений мобилизовало россиян на достижение индивидуального, а не коллективного успеха, сделало их более активными?

— Сильным переломным моментом стал, конечно же, 1992 год, время гайдаровской реформы. Тогда появилось социальное расслоение, непривычное для советского человека. Для успеха стали необходимы явные, а не тщательно скрываемые качества: деловая хватка, ориентация на собственные силы, независимость, стремление к переменам, стойкость и умение постоять за себя. Этими качествами обладали не многие. Ведь антропология советского, а во многом и постсоветского человека связана с тем, что это человек несамостоятельный. Нет такой ценности «Я сам себя сделал». В большинстве случаев, когда средний россиянин говорит: «Я могу рассчитывать только на себя», он всего лишь подразумевает, что все социальные службы его оставили.

— Инфантилизм какой-то!

— Тоталитарные и более мягкие — авторитарные (эпоха Брежнева) режимы в качестве наследства всегда оставляют инфантилизм. Поэтому россияне в массе своей не готовы к самостоятельности и все еще надеются на помощь государства. Социальный инфантилизм, социальное иждивенчество, неспособность решать самостоятельно свои проблемы и ожидание, что это сделает за него кто-то сверху, — вот портрет среднего россиянина, который, как известно, не так уж и молод. Такой человек привык быть, как все, не высовываться. Как говорится, сыты, обуты, одеты — что еще надо? Главное, чтобы войны не было.

— Поэтому вместо гайдаровского «В России должны быть богатые» пришло путинское «В России не должно быть бедных»?

— Путин — популистский лидер. Формы его заявлений, по замыслу, должны быть понятны для основной массы населения. Ведь в автостереотипе россиян, то есть в их коллективном представлении о себе, ценности успеха не обозначены вовсе: «Мы простые, мы открытые, гостеприимные, мы довольствуемся малым». Так что позиция Путина действительно гораздо ближе социально пессимистичным россиянам, чем гайдаровская. Ведь основная масса россиян, возможно по причине недостижимости ощутимых материальных благ, не стремится к успеху, а предпочитает жить, как все, не выделяясь. В 90-х годах около 60 процентов россиян считали, что русские довольствуются малым. И только 20 процентов думали иначе. Как правило, это были люди из крупных городов, более энергичные, образованные, обеспеченные, более молодые.

— Значит, критерий успеха у молодежи совсем иной?

— Чем проще и грубее общество, тем проще и грубее его представления об успехе. Для основной массы россиян успех — это деньги. При этом декларируется что-то типа: «Лучше я не добьюсь успеха, не буду олигархом, зато останусь нормальным человеком» (нормальным здесь — значит «своим» и таким, как все «свои»). Но успешный человек не обязательно олигарх. Им может считаться и знаменитый путешественник, и музыкант, и спортсмен, и мать Тереза. И, как правило, образованные молодые люди понимают, что признаки успеха гораздо сложнее и многообразнее, что их сложно огрубить, упростить, превратить в обычное: «Нахапал, а теперь жирует». Увы, современному российскому обществу, при всей его раздробленности и размельченности, недостает реальной сложности и тонкости. Именно поэтому представления об успехе у нас довольно слабые, примитивные, чаще всего негативно окрашенные и чаще всего усматривают грубые мотивы за любым реальным достижением.

— Вы можете нарисовать портрет успешного человека? Таким, каким его видит большинство россиян? Хотите, я вам помогу: это мужчина...

— Да, это мужчина — женщину с успехом пока мало ассоциируют. Мужчина достаточно молодой, но не зеленый. Человек, который занялся бизнесом в девяностые годы, заработал деньги не совсем правильными средствами. То есть его успех, по мнению среднего россиянина, не совсем доброкачественный.

— Откуда такое мнение? Обычная зависть?

— У наших соотечественников всегда есть элемент зависти к людям, которые чего-то добились. Это, в общем-то, понятно, ведь долгие годы наше общество было уравнительным. К тому же нынешние успешные люди в России — это люди политики или денег. А к ним отношение в лучшем случае двойственное. С одной стороны — отрицательное. С другой — сдержанно-позитивное: «Ну да, он успешный, но на самом-то деле...» И эта оговорка «но» присутствует постоянно. И американское изречение: «Если ты такой умный, то почему такой бедный» — по-русски звучит так: «Если ты такой честный, то почему такой богатый?»

— Россияне не верят, что успеха можно добиться собственным трудом?

— Чаще всего не очень. Не зря у нас существует поговорка: «От трудов праведных не наживешь палат каменных». Длительное господство крепостного права, советские времена обязательного и плохо оплачиваемого труда (а то детей в сад не устроишь, а то в тунеядцы попадаешь, и т.п.) привели к отчуждению от работы, которая стала рассматриваться как повинность. Это усиливается и православной этикой, основной мотив которой — «молись и кайся» в отличие от протестантской «молись и трудись». Даже у современной российской молодежи труд не стоит на первых позициях причин успеха. Похоже на то, что в значительной мере и молодежь у нас сохраняет откровенно завистливое отношение к чужому успеху. Да, трое из семи молодых людей скажут, что успех — это труд. Но четверо ответят, что это удача, связи, богатые родители. Люди более старшего возраста вообще прежде всего связывают успех с жуликоватостью: украл, награбил, нахапал... Ведь в СССР успешным считался человек, который воровал на мясокомбинате или занимал место в номенклатуре. Так и говорили: «Хорошо устроился», то есть труд сам по себе практически ничего не значил. Успех по-русски — это случайность, удача: «Ему просто повезло, подфартило», «Вовремя подсуетился», «Успел заграбастать».

— Неприглядный портретик успешного человека получился...

— Массмедиа к этому образу тоже руку приложили. Вот американская мечта выглядит так: честно и много работать, много зарабатывать, иметь свой дом и дружную семью. С помощью этой картинки Голливуд, говорят, страну из депрессии вытаскивал. И вытащил. А в наших СМИ очень охотно используют метод «разоблачения», доказывая, что богатство того или иного гражданина добыто нечестным путем. Позитивного образа успешного человека у нас просто не существует, в этом драматичность ситуации.

— Почему для нас не стало идеалом проверенное веками западное представление об успехе?

— Россиянин привык постоянно противопоставлять: Россия — Запад, мы — они... К тому же западное общество состязательное. Причем состязательно оно не только на рынке, но и на выборах, и в суде, и в культуре. А общество советского типа — общество принудительного коллективизма, точнее — коллективного заложничества («один за всех — все за одного»). Поэтому и успех оценивался в наших обществах по-разному.

— Но мы отвергли советские ценности...

— А западные принимать не хотим. По целому ряду параметров (рациональность, обязательность, точность, заинтересованность делом, высокий уровень политического участия и главное — ориентация на успех) россияне не вписываются в модель «современного западного человека». Материальный фактор у нас играет и еще долго будет играть существенную роль, ни о каком переходе к «постматериальным» ценностям речь пока не идет. В России даже такие, казалось бы, очевидные критерии успеха, как признание и известность, воспринимаются как нравственно подозрительные и оцениваются негативно.

— А почему для тех же американцев критерием успеха является гордость за достижения в труде, реальный годовой доход? Почему они в отличие от прибедняющихся россиян озабочены тем, чтобы о них думали как о преуспевающих людях?

— Их не били десятилетиями... Не ссылали на Север целыми семьями только за то, что они имели свою землю и какое-то маленькое хозяйство на ней. Не называли цеховиками и не сажали по статье, если кто-то пытался добиться каких-то доходов для себя и для своих работников. Россияне, даже самые успешные, всегда старались не демонстрировать достаток и сейчас, как правило, скрывают источники дополнительных доходов. В советское время обнаружение побочных заработков могло доставить крупные неприятности, поэтому сложилась устойчивая привычка на всякий случай прибедняться, выглядеть ниже травы, тише воды. Это опыт многих поколений. Россияне с опаской относятся и к чужому, и к своему успеху. И в современной России мало что изменилось — нельзя быть уверенным ни в чем.

— От сумы да от тюрьмы... Борис Владимирович, не хочется заканчивать интервью на этой ноте. Скажите что-нибудь оптимистичное. Есть у нас своя, российская мечта?

— Отношение к успеху в России отражает всю противоречивость и общества, и человека. С одной стороны, россиянин вроде бы не прочь быть успешным, а с другой — боится, как бы его за этот успех не загребли. И российская мечта, успех по-русски, выглядит примерно так: «Чтобы у меня все было и мне за это ничего не было». И еще очень важно — чтобы у соседа было меньше, чем у меня, иначе это перенести совсем невозможно. И хорошо бы воспитать детей добрыми, отзывчивыми, честными, но в то же время — предприимчивыми, хваткими. И пусть бы подворовывали — кто сейчас не ворует?.. Абсурд? С точки зрения логики — полный. Но надо понимать, что средний россиянин вообще не склонен судить себя, зато очень склонен судить других. И эта неразбериха означает, что пока у нас нет такого критерия успеха, который был бы признан нацией как однозначная позитивная ценность. Нет стратегии успеха как жизненного пути.

— Но ведь будет?

— Не знаю. А гадать не хочу.

Наталья РАДУЛОВА