КАННСКИЙ ЛИСТ ОЖИДАНИЯ

В середине прошлой недели была объявлена программа Канна-2004. Новость № 1: она выглядит сильной. Новость № 2: впервые за последние семь лет основные призы чемпионата будут разыграны без нашего участия

КАННСКИЙ ЛИСТ ОЖИДАНИЯ

12 мая в еще не разморенном от жары, но уже чуточку утомленном солнцем Канне стартует очередной, 57-й, чемпионат мира по кино. Чемпионатом мира французский Festival de Cannes впервые обозвал автор этих строк — теперь (у нас по крайней мере) называют многие.

Про Канн как таковой

Многие убеждены, что фестиваль в Канне (знатоки говорят именно Канн, как произносят название городка сами французы, а не Канны) самый буржуинский на свете: супершоу, всемирная ярмарка тщеславия. Внешне так и есть. Там мужчин не пускают на вечерние просмотры без смокинга и бабочки. Там на ночных пляжных вечеринках рекой льются шампанское с бургундским (оттесняемые охранниками полчища зевак и самодеятельных папарацци только что не бросаются вниз через парапет набережной).

Но именно этот смокинговый фестиваль держит марку самого радикального. Канн и творческая команда его президента Жиля Жакоба, рулящего фестивалем больше двадцати лет, поощряют только кино непродажное, неголливудское, в культурном смысле «левое». Начиная с 1994 года, когда главный приз — «Золотая пальмовая ветвь» — достался «Криминальному чтиву» Квентина Тарантино, обошедшему на крутом вираже «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова, американцы побеждали в Канне лишь однажды: прошлый, 2003 год, «Слон» Гаса Ван Сэнта. Но ни Тарантино, ни Ван Сэнта голливудскими режиссерами не назовешь.

Чтобы не было политических сбоев, на пост председателя жюри Канн зовет только людей проверенных, про которых известно, что они разделяют позиции Жакоба и C°. Именно благодаря этому в Канне почти всегда побеждают те режиссеры, кто на сей момент считается самым-самым. Именно Канн открыл и возвысил Кустурицу, братьев Коэнов, Дэвида Линча, упомянутого Тарантино, Аббаса Киаростами, братьев Дарденнов и, разумеется, Ларса фон Триера — своего главного любимца последних лет. С председателями жюри случались и проколы. В 2002-м жюри возглавлял «твинпиксовый», а теперь и «малхолланддрайвовый» Дэвид Линч — никого своее, казалось бы, не придумаешь. Но он взял и присудил главную награду не самому, как казалось, фирменно каннскому фильму того мая «Человеку без прошлого» финна Аки Каурисмяки, а традиционному «Пианисту» Романа Полянского (злые языки сочли, что Линч продался продюсеру фильма, работавшему и с его «Малхолланд Драйвом»). Скандал приключился и в прошлый раз, когда другой, тоже вроде типично каннский председатель жюри, театральный и киношный новатор француз Патрис Шеро подчеркнуто обошел призами «Догвилль» Ларса фон Триера, объявив победителем куда менее революционного «Слона». В момент объявления результатов президент фестиваля Жиль Жакоб просверлил Шеро ненавидящим взглядом.

В этот раз Канн решил перестраховаться и доверил вынесение вердикта Квентину Тарантино, который обязан Жакобу всем и, кстати, будет отмечать десятилетие каннского триумфа «Криминального чтива». Уж он-то, надо верить, не даст перерубить прогрессивную каннскую линию и наградит именно то кино, которое все в один голос признают сверхновым, «кинематографом будущего». Не случайно, что в жюри (наряду, например, с актрисами Кэтлин Тернер, Эмманюэль Беар и Тильдой Суинтон) позвали и мастера создания боевиков по-восточному Цуй Харка, которого Тарантино считает своим учителем.

Про основные архетипы 2004-го

Проблема с «новым», однако, в том, что в последнее время выбор этого «нового» не столь велик. Наградив в 2000 году «Танцующую в темноте» и обеспечив в прошлый раз суперрекламу «Догвиллю» (пусть тот и остался без призов), Канн убедил публику в том, что сейчас нет ничего радикальнее фильмов фон Триера. Но стоять на месте не в духе Канна. Не видя в кинематографе новых «фон Триеров», в Канне растерялись. Прошлый фестиваль был единодушно признан наискучнейшим за десятилетия. В итоге там решили, что революционные тенденции надо создавать из воздуха: в конкурс сейчас допустили сразу девять режиссеров-дебютантов, хотя обычно допускали не больше двух-трех. Фильмы дебютантов заранее комментировать невозможно. Потому коротко пройдемся лишь по отобранным в конкурс картинам фирменно каннских мэтров (заодно поразмышляв об их шансах).

Фаворит № 1 в этот раз — живой классик из Гонконга Вонг Кар-Вай с футуристической лав-стори «2046», его первым фильмом за последние четыре года после «Любовного настроения». Наградить Кар-Вая будет вполне по-каннски: он хоть классик, да относительно молодой и призов уровня «Золотой пальмовой ветви», помогающих навсегда закрепиться в истории кино, у него еще нет.

Фаворит № 2 — скандальный американский документалист Майкл Мур, в названии фильма которого тоже цифры: «Фаренгейт 9/11». Еще недавно документальные фильмы не брали в конкурсы больших фестивалей. Но после прошлой ленты Мура «Боулинг для Колумбины» (о болезненной любви американцев пострелять), взявшей и один из каннских призов, и (затем) «Оскара», это стало модой. «Фаренгейт 9/11» заранее обречен на успех в антикоалиционной Франции, потому что он про Америку после 11 сентября, решившую взять реванш с помощью войны в Ираке.

Фаворит № 3 — «Дневник мотоциклиста» бразильца Вальтера Саллеса. Шансы этому фильму дает, во-первых, то, что он о молодости Че Гевары, что в буржуазном по форме, но левацком по содержанию Канне воспримут как минимум с любопытством. Во-вторых, что главную роль исполняет культовый (после «Суки-любви», «Преступления падре Амаро» и фильма с удивительным названием «И твою маму тоже») Гаэль Гарсия Берналь. А в-третьих, то обстоятельство, что кинофестивали после мод на советское, китайское, иранское и корейское кино уже несколько лет вяло насаждают моду на кино латиноамериканское. А режиссер Вальтер Саллес, уже побеждавший на другом крупном фестивале в Берлине с фильмом «Центральный вокзал», один из его основных представителей.

Перечислим и другие фильмы мэтров (либо просто громкие фильмы), премьеры которых пройдут в Канне. В конкурс отобраны новые работы братьев Коэнов и Эмира Кустурицы (соответственно «Игры джентльменов» и «Жизнь —

это чудо»; победят они едва ли хотя бы потому, что Коэны и Кустурица уже здесь выигрывали, и отдать им «Золотую пальмовую ветвь» — значит, не идти вперед, а оглядываться в прошлое), «Чистый» Оливье Ассаяса и мультфильм «Шрэк-2», что покажется странным только тем, кто не знает, что в Канне шел и «Шрэк-1». Вне конкурса покажут «Дурное воспитание» Педро Альмодовара (где тоже снялся Гаэль Гарсия Берналь), новейшие работы Чжана Имоу, Аббаса Киаростами, не перестающего играть в революцию Жана-Люка Годара, а также «Убить Билла-2», сделанного председателем жюри-2004, и голливудский блокбастер «Троя» по гомеровской «Илиаде» с Бредом Питтом в роли Ахилла.

Про нас в Канне

Наших картин в каннском конкурсе не будет — это первый случай за последние семь лет. Ситуация не выглядела бы печальной, если бы мы не знали, что четыре из пяти наших фильмов, отобранных в каннский конкурс, начиная с 1999 года, — это фильмы Александра Николаевича Сокурова, последовательно, «Молох», «Телец», «Русский ковчег» и «Отец и сын», а еще два — фильм другого классика Алексея Германа «Хрусталев, машину!» (1998 год) и комедия считающегося во Франции своим Павла Лунгина «Свадьба» (2000 год). Если учесть, что февральский Берлинской кинофестиваль тоже проигнорировал наши фильмы, то можно сделать вывод, что никакой новой мировой моды на российское кино (о чем после вселенского триумфа «Возвращения» так долго говорили критики-«большевики») пока нет.

Впрочем, можно утешиться тем, что во второй по значимости каннской программе «Особый взгляд» (она внеконкурсная) покажут незнакомый нам пока фильм режиссера из Казахстана Гульшад Омаровой с приятным названием «Шиза» (Гульшад была соавтором сценария «Сестер» Сергея Бодрова-мл.), а в обочинную программу «Неделя критики» отобран (можно сказать, уже давний) «Коктебель».

Другое утешение для наших: фестиваль вообще может не состояться. Его, как выяснилось на прошлой неделе, грозят сорвать французские актеры, занятые на временных ролях в театре и протестующие против ущемления своих материальных прав. Впрочем, не раз бывая в Канне и зная о существующей там тройной системе охранных кордонов (шмонают по пятнадцать раз на дню), я не очень-то представляю, как посторонние, и даже актеры смогут прорваться в главный каннский фестивальный зал «Люмьер». Повторения 1968 года, когда фестиваль смели студенческие волнения, докатившиеся из Парижа, скорее всего, не предвидится.

Юрий ГЛАДИЛЬЩИКОВ