Журналист Юрий РОСТ оказался первым корреспондентом, который вживую увидел террористов, захвативших израильских спортсменов на Олимпиаде-72 в Мюнхене
Очевидец
Я ВИДЕЛ ТЕРРОРИСТОВ ЧЕРЕЗ ОБЪЕКТИВ ЗЕНИТА 3-М
На Олимпийские игры в Мюнхене в 1972 году я поехал, чтобы помочь с выпуском небольшой газеты для советской олимпийской сборной. Система безопасности на Играх была строгой: тогда только что ввели пропуска с фотографиями, разделили всю территорию на зоны (в какую можно было свободно проходить, а в какую — нет, зависело от типа пропуска).
На второй день в Мюнхене я из любопытства вышел из гостиницы в центре города, сел в обычный рейсовый автобус, доехал до Олимпийской деревни и беспрепятственно туда прошел. Внутри встретил олимпийского чемпиона Токио по борьбе Сашу Иваницкого, завотделом спорта ЦК комсомола. Он почему-то был аккредитован дважды и просто-напросто отдал мне свой пропуск. Единственное, что было у нас общее, — это очки. А так мы были абсолютно непохожи. Стоит ли говорить, что этим пропуском я пользовался в течение всей Олимпиады, и ни один человек меня не остановил. Я беспрепятственно проходил в Олимпийскую деревню, посещал соревнования.
Показательный пример — как мы попали на финальный матч по баскетболу. Дело в том, что у меня с друзьями не было билетов. Тогда мы надели майки с надписью «СССР» и вместо билетов вручили немцу на входе открытки с изображением памятника первопечатнику Ивану Федорову. Пока он соображал, что это такое, мы были уже внутри...
Когда случился теракт, я как раз был в здании, где размещалась советская делегация. Пришел и вижу — все чем-то напуганы. Один из спортивных руководителей по комсомольской линии шепотом рассказал мне, что террористы взяли в заложники израильскую команду.
— Только ты никому не говори, очень важно, чтобы эта информация не исходила от советского человека, — добавил он.
Внутри деревни ввели повышенные меры безопасности, выставили дополнительные полицейские посты. У наших дверей тоже поставили полицейских. Однако это не помешало мне спокойно передвигаться. Деревня располагалась на двух уровнях: наверху была пешеходная зона, тротуары, внизу — подземные автодороги. По ним, но совершенно беспрепятственно дошел прямо до здания, в котором укрывались террористы с заложниками. В доме напротив жила югославская делегация. Дверь там была открыта. Я зашел, доехал на лифте до верхнего этажа и расположился прямо на крыше.
Сначала я был там один, снимал все происходящее на «Зенит 3-М». Террористы видели меня и время от времени поднимали автоматы. Я прекрасно понимал, что стрелять они не будут, и все же расстояние между домами было небольшим, около тридцати метров, поэтому я периодически прятался за бортик. Через два часа на балконе последнего этажа, прямо подо мной появились телевизионщики. Весь день они вели прямую трансляцию, комментатор старался не показываться из-за бортика, а вот оператор иногда поднимался, чтобы поменять ракурс съемки.
Комментатор говорил без пауз, и поэтому я знал, что террористы выдвинули властям ультиматум и пообещали убивать по заложнику каждый час после двенадцати дня.
Потом на крыше появился немецкий газетный репортер, он попросил пару кадров для газеты. Я отдал ему отснятую пленку: съемки у меня было много, и нашим она была совершенно не нужна. Информация о трагедии в советской прессе была более чем скупой. Никаких подробностей.
В середине дня я отправился в пресс-центр, чтобы рассказать спецкорам «Комсомолки», что происходит в Олимпийской деревне. Очевидец все-таки. И снова беспрепятственно вернулся на крышу. Поняв, что террористы собираются уходить, я спустился вниз и увидел сквозь стеклянную дверь, как они вывели связанных израильтян и сели в автобус. Дальше мы уже следили за происходящим по телевизору. Что произошло на военном аэродроме, куда перевезли террористов с заложниками, мы узнали из официальных сообщений. Думаю, там произошла чудовищная ошибка, потому что любой заинтересованный человек мог посчитать количество террористов. Тем не менее снайперов оказалось меньше, они не смогли тут же нейтрализовать арабов. Те расстреляли прожекторы, взорвали вертолет и убили заложников. А сами рассеялись по темному аэродрому.
Все участники Олимпиады были, естественно, потрясены случившимся. Растерянность и бессилие. Советских спортсменов и туристов предупредили: на улице лучше не появляться. Прошел слух, будто в Мюнхен приехал Кахане, известный в советской прессе как израильский экстремист, и собирается отлавливать русских, чтобы обменять их на израильтян. Некоторые члены делегации так напугались, что на следующий же день улетели в Москву. Другие стали спарывать советские гербы с одежды.
Конечно, после этой Олимпиады меры безопасности на Играх улучшились. Так, на моих следующих Играх в Барселоне попасть в Олимпийскую деревню было значительно труднее. Кто-то должен был выписать тебе пропуск, встретить на проходной. Тем не менее я снова без всяких прав жил с нашими телевизионщиками, которые разместились в деревне. Барселона запомнилась еще и тем, что у меня украли фотокамеру, принадлежащую «Никону», из специального бокса для хранения камер. Фирма тут же влепила мне иск на восемь тысяч долларов. Меня выручил председатель российского НОК Виталий Смирнов, который обсуждал мое приключение с Самаранчем. По идее, к каждому ящичку в боксе подходил только один ключ. Но корреспондент Сережа Киврин на глазах у полиции открыл своим ключом еще несколько ящиков, что и было запротоколировано. То есть кто-то просто сэкономил на замках. История показательная.
Конечно, трагедия, произошедшая в Мюнхене, уже вряд ли повторится. Меры безопасности на Играх стали гораздо строже. Олимпийские деревни превратились в защищенные резервации. Дело в другом. В Мюнхене спортсменов захватили не где-то на улице, а в самой Олимпийское деревне, там, где они чувствовали себя в абсолютной безопасности, были, как улитки без панцирей. И таким образом террористы убили главную идею Олимпиады — свободное общение спортсменов между собой.
Записал Кирилл ЖУРЕНКОВ
В материале использованы фотографии: SIPA/FOTOBANK