РУССКИЕ МЕТУТ

Наши люди предпочитают зарабатывать деньги в своей стране, а тратить — в чужих. В январе — сентябре прошлого года российские туристы потратили за границей около десяти миллиардов долларов — больше всех в мире. На что, спрашивается?

РУССКИЕ МЕТУТ

Сурия САДЕКОВА
ПАРИЖ

Недавно авторитетный французский еженедельник «Экспресс» заинтересовался внутренними стимулами, которые провоцируют в человеке покупательную лихорадку. Журналисты изучили покупательский корпус всего мира. Наши соотечественники удостоились особой графы. Оказалось, что россияне совершают покупки в значительной мере ради того, чтобы самоутвердиться («мы ничем не хуже других»), почувствовать себя истинными европейцами. То есть ради самореализации (престижа), как утверждает журнал. Это стремление, однако, встречает не однозначную реакцию в самой Франции, куда чаще всего и едут за покупками жаждущие «самореализоваться» россияне. Одним нашествие «русских кошельков» вполне по душе, и они готовы и в этой сфере помочь россиянам интегрироваться в Европейское сообщество, самореализовываться, другие же предпочитают иметь дело с той частью населения земного шара, которое в интеграции не нуждается. Побеждают пока первые, а не те, кто стоит на позиции — «мы бедные, но гордые».

Франция находится в глубоком экономическом кризисе, да к тому же вдрызг разругалась с Америкой, притом не только на государственном уровне. Гостей с континента cвободы, как и нефтяных арабских шейхов, которые были главными потребителями индустрии французского люкса, в парижских магазинах заметно поубавилось. Вся надежда теперь на Россию. Если здешняя высокая мода все еще существует, то в значительной мере благодаря нашим соотечественницам. До начала девяностых годов в мире насчитывалось не более двух тысяч дам, способных выложить за платье своей мечты сотню-другую тысяч долларов. С появлением на мировом рынке России число клиенток домов моды увеличилось вдвое. На двух главных модных улицах Парижа — Фобур-сент-Оноре и Монтэнь — уже не встретить ни одного бутика, где бы не говорили по-русски. Имеется в виду персонал, а не только клиенты.

Наши соотечественницы здесь — самые желанные гости. Только они позволяют себе покупать одежду целыми коллекциями. В бутиках Дольче Габбана и Хлоэ французский язык уже воспринимается как иностранный. Лишь русский турист, увидев в витрине симпатичные ему часы «Патек Филипп», без раздумий покупает их за тридцать тысяч долларов. Ведь понятия о дороговизне и дешевизне у нашенских и у западных радикально расходятся. Ни одной француженке не может прийти в голову покупать туфли, равные по цене ее месячной зарплате. Мы же в эСэСэСэРе иных цен просто не знали. Поэтому при новой жизни у русских осталась прежняя шкала ценностей: дорого — это когда в кармане нет достаточно денег в данную минуту, а если они есть, то все доступно.

Нельзя не признать, что «наши» обогатили кое-чем и здешние торговые нравы. Они импортировали в Париж устойчивые стереотипы советской торговли. Неизбежный ее элемент — добрые отношения с продавщицей, а еще лучше — с заведующей секцией, которые припасут для вас нужный товар, нашли себе применение и в парижских домах высокой моды. Ведь «артикулы» туда поставляются не партиями, а единицами: поистине штучный товар. А охотниц до них куда больше «артикулов». Свой человек в бутике прибережет для вас (не даром, конечно) желанный товар, вызовет хоть с другого конца света и предоставит уникальный предмет, которого нет ни у кого. И не будет. Естественно, такая недавно еще дикая для французских традиций операция имеет смысл лишь в том случае, если ценник содержит много-много нулей.

В первые постперестроечные годы наши соотечественники покупали исключительно одежду, бриллианты, часы и все, чем можно было украсить свою персону. Теперь же мало-помалу российские туристы, притом вовсе не единицы, приобщаются к покупкам более утонченным. В последнее время граждане России избавились от суеверного страха перед старыми шкафами да кроватями и ринулись в гостеприимные объятия антикваров. Те, в свою очередь, оказались на седьмом небе от счастья и не знают, чем угодить своим спасителям. Аукционные дома, такие, как «Тажан», где не было русского отдела, срочно таковым обзавелись.

Русских туристов любят не только в магазинах, но, естественно, и в самых дорогих отелях. Там приспосабливаются к русским привычкам и вкусам. Уже несколько недель подряд газета «Русская мысль» печатает объявление шикарной гостиницы «Георг V» о приеме на работу русскоговорящего персонала, указывая при этом в точности вознаграждение. Зарплате горничной, к примеру, может позавидовать очень высокооплачиваемый московский профессионал. Правда, помимо родного русского все принятые на работу должны владеть еще французским и английским. Отели могут себе позволить платить высокие зарплаты, ведь с появлением значительного числа русских постояльцев цены за номера были сильно повышены.

Игорь ТИМОФЕЕВ
МАЛЬТА

На Мальте, как и везде в местах соприкосновения с морем, можно взять напрокат яхту с проживанием посуточно. И делай что хочешь: лови рыбу, осматривай, оплывая окрестности, приглашай в гости кого хочешь — ваше время за ваши же деньги, остальное невозмутимый экипаж не волнует.

И вот мы, несколько туристов, в складчину собрались сделать себе испытание — побыть хоть ненадолго «владельцами» роскошной по нашим понятиям посудины, отделанной красным деревом, медью и канделябрами, наполненной под завязку выпивкой и продуктами.

Один из нашей компании (вместе прилетели), невзрачный мужичок из Перми, больше всех запал на это плавсредство. Колупал пальцем обшивку, вел некие специальные морские разговоры с экипажем (естественно, на русском — матросы вежливо кивали).

В общем, иду я дня через три-четыре мимо пирса в Валлетте, где стоят роскошные яхты, любуюсь и вдруг вижу на одной из них мужичок пермский мне машет призывно с борта. Весь светится и сообщает эдак важно: «Знаешь, тут такое дело — я ее купил...»

Да, ошалел я, конечно. Ведь его никак нельзя было заподозрить в миллионных доходах. А он быстренько связался с банком, перевел деньги (500 тысяч долларов, если не врал), ему оформили бумаги, а команду перебросили на другой борт.

Последнее оказалось зря. Потому что управлять кораблем пермяк не умел. Это я узнал, когда после отмечания и обмывания (я оказался единственной родной душой, кому можно было похвастаться) поздно вечером мы, предварительно крепко выпив, решили выйти в открытое море или на худой конец — «на рейд». Отдали «концы» и поплыли потихоньку, пока не врезались в соседнюю красавицу, заходившую швартоваться.

Пришлось сибиряку оплачивать ремонт, штраф какой-то платить, что без морских прав были, еще чего-то там набежало. Золотой кораблик у мужика получался. Тут уж он, спохватившись, наконец стал считать и экономить. Понял, что и не знает, что с яхтой делать. Перегнать к нашим берегам — обойдется в копеечку, если местных нанимать. Да и где ее ставить — в Перми около дома вроде памятника?

В общем, пермячок за голову схватился и в конце концов решил: лучше наших моряков нанять и вокруг Мальты с ними плавать. Мне он предложил посторожить яхту, пока команду не пришлет, — он как раз успеет к сроку окончания моей визы. За деньги я, понятно, согласился отложить возвращение. Жил на «Марии» еще неделю на всем готовом, водил туда мальтиек, естественно, представляясь владельцем...

Дмитрий ГУБИН
ЛОНДОН

В современном англосаксонском мире есть понятие city stories — городские байки, легенды. Типа рассказов о гастарбайтерах, подрядившихся очистить коллектор от крыс и сожранных грызунами. В Лондоне я услышал историю о том, как охрана богатых русских, совершающих шопинг, требует отключать в магазинах видеонаблюдение.

Не знаю, не знаю. Здесь без телохранителей обходится вроде бы даже Березовский. Но каждый раз, когда пробегаю по Kensington Palace Gardens — тихой, респектабельной улочке у Кенгсингтонского дворца (на ней же, кстати, наше посольство), — у меня ощущение, что видеокамеры особняков ведут прямую трансляцию в Москву. Дома здесь скуплены нашими.

О консюмеристских аппетитах богатых русских ходят легенды. Sunday Times, например, недавно писала о том, что во время Экономического форума в Лондоне ради прилетевших на него россиян был снят на ночь моднющий бар Sketch в Мэйфэйре: израильский ювелир Лев Леваев показывал там свое неброское искусство, оценивавшееся от 180 тысяч до 2,7 миллиона долларов за единицу продукции. Всего же за время форума 1500 русских («частные реактивные самолеты выстраивались в очередь приземлиться» — впечатляет) должны были, по сведениям газеты, потратить 27 миллионов долларов. То есть по 18 штук «зеленых» на брата, и даже больше, если полагать, что Александр Жуков, Алексей Кудрин и Анатолий Чубайс были скупее в желаниях.

Опять-таки не знаю, как считали деньги в чужих кошельках, но вот уже Evening Standard Magazine полагает, что каждая пятнадцатая лондонская квартира или дом ценой выше 900 тысяч долларов покупаются русскими.

Смежные Челси, Кенсингтон, Найтсбридж — давно модные районы, но во многом благодаря русским цены здесь взлетели вообще до небес. Так что Роман Абрамович купил футбольный клуб с правильным названием. Найтсбридж возле универмага «Хэрродз» в английском народе теперь зовется «Маленькой Москвой». И когда тот же Evening Standard Magazine проводил скрытое исследование о рынке самой дорогой лондонской недвижимости, то на роль квазипокупательницы была приглашена опять-таки русская девушка. Довольно нехилый репортаж вышел. С первым абзацем «Лондон быстро превращается в Москву-на-Темзе».

Замечу попутно, что к большим тратам в Великобритании негативного отношения нет. Роман Абрамович в Лондоне — почти национальный герой, сильно всколыхнувший национальный футбол. Не случайно он возглавил традиционный список богачей Великобритании, публикуемый газетой Sun. А то, что невиданными платежами за игроков он разрушает футбольный трансфертный рынок, — проблемы трансфертного рынка.

...Подвожу черту. Лондон — самый дорогой город Европы. Риму, Парижу, Москве до него далеко. Здесь чудовищно дорог транспорт, здесь убийственны ресторанные счета. Но заоблачно, запредельно дорого все же жилье. И еще — люди, людской труд. А именно все самое дорогое в Лондоне залетные русские и скупают.