По данным статистиков, Россия занимает одно из первых мест в мире по числу женщин-руководителей. Почему?
РАЙОН ПОБЕДИВШЕГО ФЕМИНИЗМА
Вы знаете, что такое Бакалды? Я не знала, поэтому, как только приехала в Нижегородскую область, в деревню Большие Бакалды, первым делом спросила у местных жителей:
— Что такое Бакалды?
Жители прям удивлялись:
— Как «что»? Это мы.
— А почему вы Большие?
— Потому что Бакалды. А если вам нужны Малые Бакалды, то надо еще километров десять ехать. По бакалдинской дороге, через лес, мимо Бутурлино и тех Мурашек, что за речкой.
Но это было только начало. Следующие полдня я пыталась найти в деревне хоть какое-то начальство.
— Где председатель? — спрашивала я.
— На ферме.
Приезжаю на ферму:
— Председатель где?
— В поле.
Приезжаю в поле:
— Председатель...
— А вы кто? — хмурая девушка смотрит на меня исподлобья.
— Я, — говорю, — журналист. Из Москвы. Приехала писать заметку про вашего неуловимого председателя.
Девушка улыбается, вытирает руки, отряхивает кофту:
— Здравствуйте. Я — Наташа Калинина, председатель сельскохозяйственного производственного кооператива деревни Большие Бакалды.
Председатель Наташа
Раньше в деревне председательствовал мужчина — совмещал общественное и личное как мог, как получалось. А получалось скверно. Нерадивый хозяин «пустил под нож» чуть ли не всех кооперативных буренок. С барышей выстроил себе двухэтажный особняк. Переругался со всеми специалистами — главный агроном и ветеринарный врач уволились очень обиженными. Обижались и все остальные работники. Председатель не выплачивал им зарплату и при этом недоумевал: «За что вы меня так не любите?» В общем, если бы не консервный завод — едва ли не единственное предприятие, выжившее в округе, — пришлось бы деревенским совсем худо. А так с завода кормились, зарплата там стабильная. (Что примечательно — директором завода тоже женщина работает.)
А хозяйство тем временем благополучно разваливалось. Тогда глава района (женщина, естественно, — Нина Егоровна) собрала своих заместителей (Еленочка Николаевна, Ириночка Иннокентьевна, Анечка Борисовна), и они, посовещавшись, решили: Большие Бакалды надо спасать, а то от деревни скоро совсем ничего не останется — у председателя дочка скоро замуж выходит.
Хорошо сказать «спасать». А как? Хотели председательскую должность юноше одному предложить. Но засомневались — есть у них в районе уже один такой молодой председатель, отчеты вовремя не сдает, банк на него в обиде, сам в долгах. Несерьезный человек. И тут кто-то вспомнил про бухгалтера Наташу Калинину. Девочка смышленая, амбициозная — еще в детском саду на вопрос: «Кем ты хочешь быть?» — неизменно отвечала: «Председателем!» Почему бы и не исполнить детскую мечту?
Поехали к Наташе. Та вдруг засопротивлялась: «Мало ли что я говорила! Малолетняя была, отчета своим словам не отдавала. И вообще — я же знаю, сколько у нашего хозяйства долгов, как я их выплачивать буду?» Нина Егоровна ее успокоила: «Главное — ввязаться в бой, а там разберемся. Мы ведь женщины!»
На это Наташе возразить было нечего.
— Не знаю, как в городе, — вздыхает она, — но в деревне на мужика надежды мало. Мужик, он ведь как? Он сегодняшним днем живет. Придет домой, и ему главное — поесть. А откуда еда появляется и будет ли она завтра — ему и не важно. Об этом женщина думает. Она думает, где взять деньги на хлеб, на дрова, ребенку на сапожки. Подсчитывает, прикидывает, откладывает... Вся семья на женщине держится. И в нашем районе женщины всем заправляют. А как иначе? Иначе все развалится. Вот я и решила: если опять мужчину назначат председателем, то он профунькает все до последней копейки, и завтра нам жить не на что будет. Хочешь не хочешь, а надо мне за дело браться.
Умница Николаевна
Наташа признается, что поначалу здорово нервничала: а вдруг не примет ее народ? Вдруг возмущаться начнет — куда, дескать, прешь? Опасения ее были не беспочвенны. Ведь как ни крути, но в нашей стране мужчина-работник считается хорошим, пока не докажет обратного, а женщина-работник считается плохим, пока не докажет обратного... Чувствуете разницу? Однако Наташина кандидатура ни у кого в измученной деревне нареканий не вызвала, проголосовали за нее практически единогласно. Даже ее не совсем председательский возраст — двадцать три года — никого не смутил. Выглядит Наташа, правда, старше: «Это потому, что я крепкая» . И точно, крепкая, истинно русская, по-некрасовски мощная — с Зыкину, но на голову выше. Посмотрит — рублем подарит.
Кстати, насчет рубля. Наташа, бакалдинский храбрый портняжка, на первом же собрании пообещала выплачивать работникам зарплату. Большая ответственность, — конечно, ее не сравнить с тем, как вводить войска в Чечню или держать артерию во время операции. Но все же риск.
— Не знаю, на что я тогда рассчитывала, в хозяйстве ведь вообще ничего не осталось, кроме двух машин и двух тракторов. А тут как раз сев. Что делать? Ужас. Я за голову схватилась. Но ничего — глаза боятся, а руки делают. Технику мы маленько подладили, запчасти новые купили, — Наташа рассказывает обо всем подробно, с гордостью. — Теперь хозяйство прибыль стало приносить, мы даже долги старые отдаем. И молока у нас стало больше, чем в прежние времена. Каждый день на 500 — 600 литров больше надаиваем. Соседи удивляются: как так, коров у вас меньше стало, а молока они больше дают? Но ведь коровам уход важен, их надо вовремя доить и вовремя кормить. Не ворует у нас никто опять же. И зарплата у доярок от надоев зависит, а значит, девочки стараются. К тому же мы их заинтересовали не только зарплатой — в качестве премии выдали по два теленка. И сено.
Конечно, еще рано делать фотографии для витрины ТАСС «Большие Бакалды: до и после». Но в целом жизнь потихоньку налаживается. Бывший председатель, ждавший обрушения кооператива, не дождавшись, уехал. А Наташу в деревне сильно зауважали. Как сев закончился, она своим работникам пикник устроила: барашка зарезали, шашлыков нажарили.
— Очень много теплых слов я тогда услышала. «Молодец, — говорили, — наша Николаевна. Умница!» Хорошо ко мне все теперь относятся. Хоть я и младше многих по возрасту, но меня уважают.
Я-то думала, люди ворчать будут: «Ну да, станем мы еще какую-то соплюху слушать», а оказалось все наоборот. Знаете, какая-то оттепель наступила в нашем хозяйстве. Раньше вообще полная безнадега была. Никто не знал, как жить дальше. А сейчас ничего, потихоньку становимся на ноги. От того и уважение ко мне, наверное. И специалисты все вернулись. Признали меня.
|
О Наташе действительно все в деревне очень хорошо отзываются. Какой-то тракторист долго рассказывал мне о всех ее достоинствах: «Умная, деловая, ладная», но фотографироваться отказался. «Е-мое! — кричал он, прячась за трактором. — Да что вы меня снимаете? Да что вы... Я ж грязный!» Деревенские могут долго беседовать с тобой, угощать семечками, смеяться. Но как только ты достаешь диктофон — немеют от ужаса. А как видят фотографа — вообще убегают. Приходится Наташе самой себя хвалить.
— Если кому нужна машина на свадьбу или из больницы кого забрать — я свою «Волгу» отдаю, а сама пешком хожу. Материальную помощь всем нуждающимся выписываю. На свадьбы опять же или, например, на вечер выпускной мы продукты выдаем, деньгами помогаем. Это очень располагает людей. Я бы всем руководителям советовала побольше общаться со своими работниками. Тогда они и к тебе, и к своим обязанностям по-другому относятся. Я лично на ферму каждый вечер прихожу, ни одной дойки не пропустила еще. Разговариваю с доярками, хвалю их. Они говорят, что раньше председателя ни разу на ферме не видали.
Муж-домохозяин
Наташа замужем. Муж у нее почти городской — из районного поселка. А пришлось ему жить в деревне, рядом с женой. Хороший муж, почти декабрист. Когда Наташу выбрали на председательскую должность, поначалу нервничал. «Поздравляю, — хмуро сказал. — Просто счастлив. Вот уж радость в доме». Но потом привык.
— Спасибо ему за то, что понял меня и не осудил, — улыбается Наталья. — Работает он у нас в мастерской по ремонту техники. Завидует, правда, чуть-чуть моей карьере. Иногда прямо так и говорит: «Неужели всю жизнь на вторых ролях буду при тебе?» Тем более я теперь очень занятой человек. Зимой у меня хоть вечера свободные, ребенка из садика забрать могу. А летом даже перекусить некогда. Но муж и сам справляется: обед приготовить может, еще и меня накормит. Даже посуду, бывает, моет, что для деревенского мужчины совсем уж что-то невероятное.
Одна беда у Наташи: на личный огород времени не остается.
— Соседи меня осуждают: «Николаевна, какой у тебя раньше огород был — одно загляденье. И лучок, и картошечка. А как стала председателем — одна трава у тебя за забором». Мне стыдно, вот я вечером и выхожу, пропалываю, поливаю.
Вот такая она, Наталья Николаевна Калинина. Работает, как мужчина, зарабатывает, как мужчина, а потом приходит домой и пытается изображать милую, уступчивую кошечку. Разбирается с мужниными комплексами, как бы извиняясь за то, что должность у нее выше, чем у него. Просит маму приглядеть за ребенком, время от времени выслушивая лекции на тему: «Ох, неважная ты мать». Стыдится перед соседями за сорняки на своем участке. Ходит вечером на ферму. Отдает чужие долги. Копит деньги на турецкую кофточку. И, откашлявшись, громко говорит на собрании:
— Народ у нас хороший. Трудолюбивый и порядочный. И я хочу работать с вами. Вот погодите еще чуток, и все у нас будет замечательно.
P.S. «Бакалды» — ямы и колдобины на дороге, из которых трудно выбраться.
Наталья РАДУЛОВА
Нижний Новгород