Новая Маргарита

Актриса Анна Ковальчук переквалифицировалась из следователя в любимую женщину Мастера

Новая Маргарита

В начале июля, читатель, в Москве творилось что-то странное: на Патриарших прудах - люди с осветительными приборами, отрезанные головы и прочие сеансы черной магии под руководством режиссера Бортко. Итак, сьемки сериала «Мастер и Маргарита» (телеканал «Россия») начались. Маргарита (любовь, безрассудство, сила воли) - образ, на который до сих пор ориентируется всякая отечественная девочка от 13 до 75 лет. Вспомнив наиболее знаковые цитаты из Булгакова, «Огонек» попросил их примерить на себя и прокомментировать актрису питерского Ленсовета Анну КОВАЛЬЧУК, которая играет в сериале Маргариту. Итак, легко ли быть Маргаритой?

(...) Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену. Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата... Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах. Она могла купить все, что ей понравится (...) Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире...

Параллели с героиней в этом случае проводить бессмысленно - ведь, несмотря на то что муж Маргариты был честен и добр, она его бросила. Да, мой муж тоже добрый и честный... Хотя все это не настолько и важно - главное, что он МОЙ. И он для меня - самый родной, тут мы с Маргаритой Николаевной расходимся принципиально. Примус? В переводе на современный язык это означает, наверное, что-то вроде кухонной плиты... Я, в отличие от Маргариты, подхожу к плите и по необходимости, и по собственному желанию. Потому что, в каких бы ресторанах мы ни питались, я, например, всегда убеждена, что сама приготовлю вкуснее (смеется). «Совместная квартира» - видимо, у Булгакова речь идет о коммуналках... У нас с мужем был такой опыт - когда мы с ним начали встречаться, у нас не было своего жилья, была просто одна комната. И могу вас уверить - этот период жизни мы до сих пор вспоминаем, как очень романтичный. В деньгах мы в те годы конечно же нуждались, хотя нам всегда помогали родители... Домработница у нас есть - но это в 30-е годы было признаком роскоши, а сейчас дело обычное. Многие мои знакомые, например, вообще считают, что лучше отдать большую часть зарплаты на домработницу, чем самим заниматься домом - в ущерб работе. Особняка у нас пока нет, но есть квартира и дача, где соответственно есть сад. Про возможность «все купить»... переиначим так: «Мне нравится все, что я могу себе купить». С одинаковой силой люблю и покупать, и выбрасывать вещи. Накуплю, бывает, целый вагон, а потом мой папа все на дачу отвозит.

- А что, - заговорила Маргарита, и голос ее стал глух, - среди них нету критика Латунского?
- Как же его не может быть? Вон он с краю в четвертом ряду (...) А вы, как я вижу, - улыбаясь, заговорил рыжий, - ненавидите этого Латунского.
- Я еще кой-кого ненавижу, - сквозь зубы ответила Маргарита, - но об этом неинтересно говорить.

Знаете, если очень хорошо задуматься на эту тему, наверняка и у меня в жизни были люди, которые причиняли мне или моим близким боль, несправедливость. Но вот я сейчас пытаюсь вспомнить этих вредителей и... не могу. Я их просто вычеркиваю из памяти - у меня это как-то легко получается, так вот здорово устроена психика. Критики? По поводу сериала «Тайны следствия», где я играю следователя Машу Шевцову, особенной критики не было. Поскольку я еще и актриса Театра имени Ленсовета, бывает, нам достается от театральных критиков - к тому же, все рецензии на спектакли вывешивают прямо в фойе театра. Но у меня есть друг, актер Александр Новиков, с которым мы часто играем в премьерах, и как-то он умеет это тревожное чтение перевести в шутку, и понимаешь: над этим нельзя особенно печалиться или задумываться. Но, впрочем, я и не думаю, чтобы Маргарита с такой силой мстила бы за себя - она ведь защищает Мастера! Я бы, наверное, тоже так могла бороться - только за свою семью, за мужа, за родителей, за брата.

Проснувшись, Маргарита не заплакала, как это бывало часто, потому что проснулась с предчувствием, что сегодня наконец что-то произойдет (...) - Я верую! - шептала Маргарита торжественно, - я верую! (...) А кроме того, сон мой был вещий, за это я ручаюсь.

За несколько дней до утверждения на роль Маргариты мне приснилось: идут съемки, я летаю по комнате - потом я догадалась, что это, вероятно, комната критика Латунского, в которой я устраиваю разгром и потоп. И через два дня меня утвердили. Причем я одинаково боялась услышать и «да», и «нет». Почему боялась услышать «да»? Потому что это большая ответственность, работа, в которую надо погрузиться минимум на год. Но раз уж утвердили, надо работать. Потом вся эта мистика, которая сопровождает роман... Но тут меня муж успокоил: он сам когда-то работал в московском Театре на Юго-Западе, где тоже играют спектакль «Мастер и Маргарита», и, по его словам, ничего такого с актерами не происходило. Кстати, о том, как эта мистика появляется: где-то в интервью я сказала, что когда только пришла на пробы, платье Маргариты, которое шилось четыре года назад, мне подошло. Что тут началось! Каждый второе интервью начиналось с вопроса: «Скажите, а правда ли, что ВСЕ костюмы и обувь, которые вы примеряли, оказались именно вашего размера?!» И вот не знаешь, что отвечать: вроде и впору, но у меня довольно стандартная фигура, и никакой мистики я тут не вижу. Вообще я стараюсь избегать совершения каких-то СИМВОЛИЧЕСКИХ действий, чтобы потом не нести за них ответственности. Поэтому все в жизни делается как-то за меня. Я даже не настаивала на этой роли - просто пригласили, и все.

(...) Золотой браслет с часиками лежал перед Маргаритой Николаевной рядом с коробочкой, полученной от Азазелло, и Маргарита не сводила глаз с циферблата. Временами ей начинало казаться, что часы сломались и стрелки не движутся. Но они двигались, хотя и очень медленно, как будто прилипая, и, наконец <длинная стрелка упала на двадцать девятую минуту десятого>.

В последний раз я с такой же силой дожидалась начала съемок у Бортко. Еще мне обычно не хватает терпения перед отпуском - когда уже все собрано, я никак не могу дождаться дня, когда мы наконец улетим. Но в принципе все эти ожидания от безделья происходят... Маргарита - она же бездельница по большому счету. Я, кстати, до сьемок, к образу своей героини относилась с придыханием - ах, Маргарита! - но Бортко меня как-то сразу «приземлил». Успокойся, сказал он. Она реальная женщина, с абсолютно реальной судьбой. И очень правильно, что он это сделал.

Справившись с собою, Маргарита открыла ее и увидела в коробочке жирный желтоватый крем (...) Сделав несколько втираний, Маргарита глянула в зеркало (...) На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела от природы кудрявая черноволосая женщина лет двадцати, безудержно хохочущая, скалящая зубы (...)
- Ай да крем! Ай да крем! - закричала Маргарита, бросаясь в кресло.

Да, с детства помню этот отрывок. Но тогда меня больше интересовал не волшебный крем, а другое: как же Маргарита потом полетела? Я и сейчас очень жду полетов. Мне делают корсет из какого-то сверхпрочного «космического» материала. Матовый, он сделан под кожу, и я в него буду залезать. Он будет держаться на тросах - так что полетать все равно придется. Девушка-каскадерша, которая ведьму Геллу играет, уже успела полетать и рассказывала, что это довольно трудно: нужно ведь в полете не просто руки расставлять, а еще дебоширить, радоваться легкости... Ну а крем - не волшебный, а просто крем, - это действительно очень важно для женщины. К тому же кремы ведь бывают разные, как и пресса - бульварная, информационная или элитная... Так же и с косметикой. В общем, поскольку волшебного крема у нас нет, приходится пользоваться дорогими. Но конечно же всем нашим кремам далеко до того, который у Маргариты. Нам вообще до нее далеко.

- Мы вас испытывали, - продолжал Воланд, - никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!

«Просить» в широком смысле мне не приходилось, все как-то само собой происходило. Если и бывали какие-то просьбы, то это происходило... в форме взаимных услуг. Баш на баш, так сказать. А вообще Воланд прав: просить никогда ничего не нужно. Тем более, о вещах материальных. Я когда-то мечтала о семье - она у меня есть, есть свой дом, а утруждать себя какими-то мелкими бытовыми мечтами не хочется. Все идет, как есть. Может, в таком случае, и не стоит желать большего?.. Лучше спишь.

Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ