ПЛЮС И МИНУC

Возвращение — II

ПЛЮС И МИНУC

Второй август подряд нашу кинообщественность будоражит Венецианский фестиваль. У росфильмов сейчас активный PR. Обо всех коммерческих равно как авторских замыслах узнаешь загодя. Но Венеция, хотя у фестиваля сменили руководство, вновь отобрала в свою конкурсную программу (что престижно само по себе) картину из России, о которой до последнего момента никто не знал, снятую режиссером, чье имя не на слуху: «Возвращение» Андрея Звягинцева, а теперь «Удаленный доступ» Светланы Проскуриной — фильм, судя по синопсису, вполне европейский, о трудных поисках любви и телефонном романе юноши и девушки, которые никак не увидят друг друга.

Звягинцев был дебютантом. Проскурина сняла до 1992 года четыре игровые картины. Две последние («Случайный вальс», победивший на модном фестивале в Локарно, и «Отражение в зеркале», привеченное Канном) имели высокую фестивальную репутацию. Но Проскурина всегда оставалась режиссером-маргиналом. А поскольку с тех пор снимала только документальные ленты (что есть занятие совсем уже обочинное), то в представлении нового киносообщества она тоже, считай, дебютантка. Причем обитающая по соседству с Сокуровым: одну из своих документальных картин она сняла именно про него и — что еще важнее — сочинила вместе с ним диалоги для его «Русского ковчега».

Проскурина скромно оценивает свои венецианские шансы. Действительно трудно предположить, что Венеция второй год подряд отдаст «Золотого льва» «темной лошадке» из России, тем более что именно триумф «Возвращения» и стал одной из причин смены фестивальной дирекции (премьер Берлускони разъярился, узнав, что триумфатором стал какой-то Звягинцев, а не итальянский классик Марко Беллоккио, снявший фильм про убийство Альдо Моро «Доброе утро, ночь»). Но четкая тенденция в отношении и Каннского (где Сокуров — любимец), и Венецианского фестивалей по отношению к нашему кино очевидна.

Ведущие российские продюсеры, создавая «Ночной дозор» и «Водителя для Веры», желают привить нашему кино коммерческий дух, воссоздать мейнстрим.

Фестивали поощряют не просто русский арт, а тарковско-сокуровскую линию. Хотят получать из России киноискусство, причем определенного типа. И не только фестивали. Именно «Возвращение» и «Русский ковчег» стали самыми успешными российскими фильмами в зарубежном прокате, заработав сенсационные для артфильмов миллионы долларов и евро.

Какой ход правильнее? Правильны оба. Хорошо, что оба есть. Именно из их сочетания возродится, высечется и т. д. — тут доказывать нечего. Но все-таки отметим для себя, что киноискусство в России прирастает сегодня прежде всего Европой.

Юрий ГЛАДИЛЬЩИКОВ

А магнаты здесь тихие

На прошлой неделе Запад определил России, кто должен занять освобожденное Михаилом Ходорковским место олигарха № 1. THE NEW YORK TIMES опубликовала даже не статью, а труд «Триумф тихого магната», посвященный главе ЛУКОЙЛа Вагиту Алекперову. Наверное, наш этап развития капитализма таков, что даже мудрый и любопытный западный человек чем больше вникает в нашу жизнь, тем меньше понимает, что, как и почему в России происходит. Собственно, журналист главной американской газеты выстроил простую и понятную, во всяком случае ему, модель: на смену авантюрным молодым олигархам, спорившим с властью, а то и навязывавшим ей свои решения, безжалостным к людям и не очень опытным в жизни, приходят уважающие власть и государство немолодые с советским опытом люди. Вот вам наглядный пример — 53-летний Алекперов. И говорит он то что надо: «Все, что хорошо для государства, хорошо и для нашей компании». Но говорит тихо, замечает американец, порой сбиваясь на бормотание, как будто считает, что ему незачем произносить слова разборчиво — это вы должны слушать внимательно.

Но журналистика тем и хороша, что можно предположить, а потом сравнить свои предположения с результатами собственного расследования. Вот в статье появляется американец, подготовивший доклад «ЛУКОЙЛ: пустые обещания, потерянные деньги». Автор, он же акционер компании, предполагает, что в результате коррупции за год в нефтяной компании пропадает миллиард долларов. И найти эти деньги в структуре, где 160 «дочек» и 600 филиалов, просто невозможно.

Роскошный Falkon-900 стоимостью 30 миллионов, на котором журналист летит с Алекперовым в его родной Баку, где, как в очереди к султану, ждут его азербайджанские министры. Все-таки Falkon не «боинг-767», оборудованный противоракетной системой, как у одного из российских богачей, — замечает американский журналист. В убранстве кабинета Алекперова все аскетично — лишь карта мира, двуглавый орел на гобелене да портрет Путина там, где американец поставил бы портрет жены и детей. NYT шутит: «Мысленно замените орла на серп и молот, а Путина на Брежнева и вы почувствуете, будто вернулись в советские времена».

Американец видит тихого, без внешней роскоши и всякого проявления личных эмоций человека, который ездит в бронированном «мерседесе» с сопровождением из милиции и нескольких машин охраны, вооруженной сделанными по индивидуальному заказу автоматами, и не сразу понимает, что бесцветность его просчитана, что она лишь часть нового а-ля Советский Союз имиджа руководителей путинского времени. Может быть, Алекперов одним из первых понял, как сильно изменилась ситуация от Ельцина до Путина. Понял, что пришло время серых, а суд над самонадеянным Ходорковским — это вовсе не начало новой эпохи, а лишь возвращение известных правил игры.

Павел АПРЕЛЕВ