CОРВАТЬ БАНК В АРИЗОНЕ
|
Полтора миллиона
Вдвоем, Сэм и полицейский, производили внушительное впечатление. Сэм С. Льюис тоже мужчина видный, фунтов на двести. По контрасту он был одет в светло-песочный, почти белый костюм со строгим галстуком в тон костюму. Но его лицо над белой рубашкой вполне гармонировало с формой полицейского — оно было таким же матово-черным. На какой-то момент мне показалось, что ко мне приближаются с разных сторон позитив и негатив одной и той же фотографии.
Впрочем, когда Сэм и полицейский сошлись и нависли надо мной в моем кубике, стало заметно, что негатив и позитив все-таки отличаются. Полицейский широко и слегка покровительственно улыбался, а Сэм был скорее мрачен. Не взглянув на полицейского, Сэм произнес:
— Лио, — сказал он с ударением на «и», — это начальник нашей университетской полиции лейтенант Фрэнк Санчес. Он сказал, что хочет задать тебе несколько вопросов.
— Как поживаете, мистер Голубифф? — подхватил лейтенант. — Не найдется ли у вас несколько свободных минут? Мы могли бы поговорить в офисе мистера Льюиса, если он не против...
Мы направились в офис Сэма, вошли, расселись и закрыли за собой дверь. Сэм уселся за свой стол спиной к окну, а мы — на стульях для посетителей лицом к Сэму. И хотя вопросы ко мне были вроде бы у лейтенанта Санчеса, первым начал Сэм.
— Лейтенант, — сказал он по-прежнему без малейшей улыбки, — вы, надеюсь, понимаете, что мы — люди занятые. Хотелось, чтобы ваши проблемы не слишком отвлекали нас от наших дел.
Это было странно для обычно сдержанного Сэма. Слова и, главное, тон, которым они были произнесены, были резковаты для обычного американского делового разговора, почти на грани грубости. И действительно, теперь уже полицейский перестал улыбаться и неприязненно посмотрел на Сэма.
— Мистер Льюис, — жестко произнес лейтенант Санчес, — у меня нет никаких проблем. Проблемы есть у вас — в вашем отделе, которым вы пока что руководите. И они настолько серьезны, что, похоже, нам, полиции, придется решать их за вас. Может быть, вам привычнее разговаривать у нас, в отделении, — я ничего не имею против. В сущности, я оказываю вам услугу, придя сюда...
Лейтенант Санчес снова расслабился и повернулся ко мне:
— В сущности, у меня только один вопрос, потому что все остальное я уже и так знаю. Зато мой вопрос стоит полтора миллиона долларов. Лио, где эти деньги сейчас?
Слава богу, подумал я, это какое-то недоразумение.
А вслух спросил:
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Какие миллионы? При чем здесь я?
— Лио, — ответил Санчес, — не прикидывайтесь. Вы прекрасно знаете, в чем дело.
Сэм откинулся на спинку своего кресла и сказал:
— Вообще-то я тоже не понимаю, о чем речь.
— Сейчас объясню, — сказал лейтенант теперь уже вполне серьезно, — но учтите, Лио, один шанс вы уже потеряли. Сегодня кто-то ограбил «Ферст бэнк оф Аризона» — взломал защиту центрального компьютера и увел со счета университета полтора миллиона долларов.
Здесь я перепугался по-настоящему. Сотни раз до этого я говорил сам себе, что мне нечего бояться полиции, что никакой американский суд не может ко мне придраться. Но одно дело — представить себе возможное столкновение с законом, а другое — понять, что оно уже наступило...
— Мистер Льюис, — обратился лейтенант к Сэму, игнорируя меня, — вы, как я вижу, очень ответственный руководитель и, как мне говорили, хороший специалист. Вы наверняка знаете, что такое, — тут он вынул из нагрудного кармана блокнотик, заглянул в него и прочел: «Ай-Пи адрес».
Сэм чуть было снова не вскипел, хотя Санчес, возможно, и не думал издеваться. Действительно, не всякий знает, что любому компьютеру, подключенному к какой-либо Сети, автоматически присваивается так называемый Ай-Пи адрес. Обычно это комбинация из двенадцати цифр, по которой Сеть узнает компьютер, позволяет ему подключиться к ней и идти дальше, например связаться с другим компьютером. Маленькие сети, как в нашем отделе, объединяются в большие, скажем, в университетскую. И так далее, вплоть до глобальной Сети интернета. Ай-Пи адреса — это вроде как личные пароли компьютеров, без них компьютеры всего мира не смогли бы общаться друг с другом.
— Да, — сухо ответил Сэм, — я знаю, что такое Ай-Пи адрес. Что дальше?
— А вам известен такой адрес? — лейтенант перегнулся через стол и показал Сэму запись в блокноте. — Центральный банковский компьютер зарегистрировал взлом в два тридцать ночи. Он зарегистрировал и адрес компьютера-взломщика — вот этот адрес. Теперь понятно?
На лице у Сэма появилось непонимающее выражение.
— Лио, — воскликнул он, — это адрес компьютера в твоем кубике! Ты что, увел из банка полтора миллиона?
— Не может быть! — воскликнул я в свою очередь.
И этого действительно не могло быть по крайней мере по трем причинам. Во-первых, в два тридцать ночи я либо уже спал, либо еще не спал, причем не один. Во-вторых, никакой нужды взламывать центральный банковский компьютер у меня никогда не было. А в-третьих, я и вправду не помышлял спереть из банка полтора миллиона.
— Лио, вы же неглупый человек. — К Санчесу снова вернулось прежнее благодушие. — Вы ведь понимаете, что никаких шансов в суде у вас не будет. Факт ограбления налицо, способ известен, и кто ограбил — в смысле, какой компьютер, — известно тоже. Да и лично с вами уже почти все ясно... Лио ведь родом из России, не так ли? Русская мафия, русские программисты, русские хакеры... вы меня понимаете?
— Нет, не понимаю, — отрезал Сэм, наконец собравшись с мыслями, но, к сожалению, он был не прав.
Прав был лейтенант Санчес. Россия, по мнению среднего американца, — это родина понаехавших Япончика с Тайваньчиком, которые развели убийства и бандитизм на Брайтон-Бич в Нью-Йорке, а заодно и в других американских городах. По мнению же эксперта по программированию, который выступит в суде, Россия — это родина прекрасно образованных компьютерных взломщиков-хакеров, которые тоже нагло попирают американские законы. И крыть тут нечем, потому что и то, и другое, в общем-то, правда. А объяснить американцам из штата Аризона, что Белоруссия — это не Россия, и вообще невозможно...
— Лио, — медленно произнес полицейский, — что бы ни думал обо мне мистер Льюис, я не хочу проблем ни для него, ни для себя. Вы украли университетские деньги, и это нехорошо для мистера Льюиса, потому что ответственность ложится и на него также. Это нехорошо для меня, потому что я обязан следить, чтобы в университете никто и ничего не украл. Факт кражи уже установлен, и расследование уже идет. Вор тоже установлен — это вы, Лио.
И рано или поздно дело должно попасть в суд.
На этих словах лейтенант остановился, спрятал в карман блокнот, который все еще держал в руках, и продолжил:
— Но дело пойдет в суд, только если университет официально, через окружного прокурора, предъявит вам обвинения. А обвинения могут быть разными. Например, если деньги будут возвращены, причем немедленно, обвинение может быть только в несанкционированном и незаконном использовании университетской компьютерной сети. Правда, остается взлом компьютеров банка, но ведь вы знаете, что университет — самый крупный клиент «Ферст бэнка», так что и банк не будет склонен поднимать шум. Если же деньги не найдут, банк будет вынужден возместить эту сумму университету за счет своей страховки от кражи и ограбления. В результате страховая компания поднимет страховые взносы настолько, что банк может их и не потянуть. А если деньги снова окажутся на месте, все будет тихо и спокойно. Иначе скандала не избежать, и тогда, если даже и банк, и университет решат не предъявлять вам обвинения, окружной прокурор сам может возбудить дело. А кража полутора миллионов в Аризоне, да еще с громким процессом против русского хакера — это лет десять, не меньше.
...Все, что сказал полицейский, — конечно, за исключением того, что это я украл полтора миллиона, — было вполне правдоподобно. Более того, сделка, которую он предлагал — признание и возвращение денег взамен на снятие большинства обвинений, была бы вполне законной. Американцы — народ практичный, и они всегда предпочитают договориться, хотя бы и с преступником — их закон это позволяет...
Но ни гибкость американской юридической системы, ни даже возможное согласие университета не поднимать шум в этот раз мне все равно помочь не могли. Миллионы из банка я не крал, где они сейчас находились, не знал, и шанс на спасение у меня был один — все отрицать.
Как стать богатым
А страшно было очень. К сожалению, какую бы позицию я ни занял, любая из них легко могла развалиться. Потому что, хоть я и успокаивал самого себя, мои отношения с американским законом все-таки были натянутыми. Правда, как я считал, не по моей вине.
Оказавшись в Соединенных Штатах Америки, я, как и все, погрузился в обычную жизнь советского эмигранта. И хоть с первого дня я и моя жена стали трудиться, начиная с утреннего развоза газет, уборки чужих домов и изготовления тортов на продажу, честным американским заработком это назвать было нельзя, потому что налоги государству мы не платили — все расчеты были только в наличных. Со временем мы встали на ноги, нашли работу поприличнее: жена Рая — в детском садике, а я сам стал программистом. Но, увы, разбогатеть — хотя бы даже купить свой собственный дом — нам никак не удавалось. А время шло, и нашей дочери Леночке уже пора было думать о поступлении в колледж года через три-четыре. И тут мой друг Зиновий Дворкин рассказал нам о своей грандиозной идее.
Я знал Зиновия еще с той поры, когда мы оба учились в 30-й средней школе... После школы время от времени мы встречались, и я знал, что он хоть и попал в аспирантуру, но диссертации защитить не смог и стал работать в каком-то институте при Госплане, где занимался в основном программированием. Таким образом, к тому времени, когда он, как и все наши знакомые евреи, начал поговаривать об отъезде, хорошая специальность у него в руках уже была. В положенный срок он уехал и, по слухам, неплохо устроился в Чикаго. Когда лет через десять туда приехали и мы, Зиновий был уже почти стопроцентным американцем — уверенным в себе свободным человеком, почти полностью сохранившим буйную курчавую шевелюру. Надо признать, что его советы во многом помогали — например, это он первый подсказал мне, что пора по его стопам податься в программисты.
Так вот, когда уже стало ясно, что сразу после встречи Нового, 2000 года я окажусь не у дел, Зиновий позвонил мне и предложил встретиться в субботу у меня на улице Калифорния, где я тогда жил, — это на северных окраинах Чикаго, там, где собственно город Чикаго переходит в пригород Скоки.
Разумеется, Зиновий был приглашен на обед, приехал, мы выпили и закусили, и он спросил у меня, знаю ли я, что в данный момент происходит на бирже, или, как он сказал, на маркете. Убедившись в моем невежестве, он объяснил, что маркет круто и уже давно идет вверх — особенно все, что связано с компьютерами и программным обеспечением. Люди, купившие, к примеру, год назад акции фирмы «Майкрософт», уже окупили свои вложения чуть ли не трижды. А цены на акции некоторых маленьких, но перспективных компаний поднялись в десятки раз. В такой ситуации, сказал Зиновий, не заработать на этом подъеме может только ленивый. Он сам уже кое-что вложил в маркет, причем вполне успешно, а теперь предлагает заняться инвестициями и мне.
Признаться, я рассмеялся. На квартиру, хозяйство, автомобили, мой и Раисы, в общем, на жизнь, мне тогда хватало, но это было почти и все.
А ведь надо было хоть что-то отложить на будущее, для дочери. Поэтому сама мысль о том, чтобы найти деньги еще и на вклад в маркет, была в самом деле смешной.
Зиновий, однако, не смеялся. Вместо этого он сказал, что одолжить двести тысяч он, конечно, не может, но может подсказать, где их взять, чтобы обернуть через биржу и получить гарантированную прибыль. Он продумал и просчитал абсолютно надежную и простую комбинацию, как именно это сделать. Но комбинация требует участия двоих, поэтому он предлагает мне вступить в долю. Доходы мы делим ровно пополам, причем никакого вступительного взноса не требуется. Более того, небольшие начальные расходы он оплатит сам. Он предлагает сотрудничество именно мне, поскольку он знает меня всю жизнь и уверен, что обмануть его я не способен.
...Хорошо, сказал я, объясни идею, а там посмотрим. По требованию Зиновия я поклялся, что сохраню его замысел в тайне — дал, так сказать, подписку о неразглашении, — и Зиновий начал излагать свой план.
Прежде всего он объяснил, как покупают и продают акции через интернет. Существует несколько сайтов — адресов в интернете, принадлежащих брокерским компаниям, тем, которые получили право торговать акциями на бирже. Любой желающий может открыть свой счет в такой компании, положить на него какую-то сумму и в ее пределах заказать покупку акций по своему выбору через интернет, заплатив компании-посреднику минимальные комиссионные. При этом компания гарантирует, что с момента получения заказа до момента покупки акций пройдет не более тридцати секунд, иначе заказ будет выполнен бесплатно, без комиссионных. Те же правила действуют и при продаже акций. Брокерские компании дают также возможность следить за ценами акций почти в реальном времени, с запозданием всего на пять-семь минут.
Таким образом, если, к примеру, ты купил тысячу акций по пятнадцать долларов штука в час дня, а к двум часам их стоимость уже пятнадцать долларов тридцать центов, то, продав их в этот момент, ты заработаешь по тридцать центов на каждой акции, итого триста долларов.
Желающих разбогатеть на покупке и продаже акций через интернет, сказал Зиновий, — десятки, если не сотни тысяч. В основном это простые американцы, не располагающие серьезными деньгами, они могут вложить в это дело тысяч по пять-десять, не больше, причем они не могут вкладывать их на долгий срок. Поэтому эти люди стараются найти быстро растущие маленькие компании, особенно только что возникшие, чтобы купить их акции, пока они на подъеме, а потом тут же, через несколько дней, а то и часов, продать. Но как узнать, какая компания пойдет вверх, а какая вниз? Серьезные аналитики, экономические прогнозы которых заполняют газеты и телевидение, мелкими компаниями не занимаются, они прогнозируют поведение экономики в целом или ее отдельных отраслей.
Именно эту нишу и решил заполнить Зиновий. Он открыл в интернете свой собственный сайт, на котором ежедневно появлялись рекомендации по покупке тех или иных акций маленьких компаний. Сообщалось, например, что акции компании АБВ вскоре должны повыситься, потому что компания разработала, к примеру, перспективную технологию пересадки печени. Такую информацию о компании АБВ легко было найти, и она была совершенно правдивой. Это, однако, еще не означало, что ее акции действительно пойдут вверх. Но предсказания, появившиеся на сайте Зиновия, в самом деле сбывались, причем буквально на следующий день.
Техника этого маленького экономического чуда была такая. Компания АБВ выбиралась среди совсем новых, у которых общее количество акций на бирже было сравнительно небольшим, скажем, двести тысяч, причем каждая стоила немного, допустим, пятьдесят центов. Одновременно с тем, как Зиновий рекомендовал покупать акции АБВ, он сам покупал, к примеру, десять тысяч этих акций, то есть пять процентов от общего количества. Пять процентов — это большой объем, и биржа реагировала на такую крупную покупку повышением цены, ведь акции АБВ внезапно начинали пользоваться спросом. Читатели сайта Зиновия, убедившись, что цена рекомендованных акций действительно пошла вверх, сами начинали их покупать, отчего акции поднимались еще выше и на следующий день достигали, скажем, пятидесяти трех центов. В этот момент Зиновий продавал акции, заработав за день шесть процентов от вложенной вчера суммы. Опять-таки, из-за крупной продажи начинался обратный процесс, и цена акций компании АБВ быстро снова возвращалась к исходным пятидесяти центам, а то и ниже. Те, кто успевал вовремя от них избавиться, не теряли ничего. Ну а те, кто не успел...
Самое замечательное, что никакого мошенничества, по крайней мере легко доказуемого, здесь не было. Зиновий имел полное право уверовать в перспективы компании АБВ, поделиться своей уверенностью с читателями сайта — свобода слова гарантируется нашей американской Конституцией, — а на следующий день разочароваться в этих перспективах. Поверившие Зиновию вкладчики не могли узнать, что первоначальный подъем цены спровоцировал сам Зиновий — тайна вкладов у нас, в Америке, соблюдается строго.
...Рая слушала Зиновия, как завороженная. Я, однако, все еще упорствовал и пытался найти ошибку в его рассуждениях. Но ошибки не было. В самом деле, схема Зиновия опиралась на три главных компонента, каждый из которых уже существовал. Десятки начинающих компаний со сравнительно небольшим общим количеством акций появлялись на маркете ежедневно. Мелких вкладчиков, желающих быстро заработать, было сколько угодно. А купить или продать акции с помощью интернета можно за 30 секунд.
Мало того, схема уже работала. Из той же папки Зиновий достал свои записи с названиями компаний и суммами сделок, из которых следовало, что он четыре раза за последний месяц проводил описанную операцию со средней прибылью три-пять процентов. За месяц — двенадцать-пятнадцать. А за год — посчитайте сами.
Я понял, что пора предложить Зиновию снять наконец пиджак и выпить еще по одной...
После поздравлений я спросил Зиновия, зачем ему, в сущности, партнер, если он и так прекрасно справляется со своим бизнесом. Оказалось, что партнер нужен потому, что Зиновию недостает денег — он может вкладывать в каждую операцию не более пяти тысяч. Таким образом, он зарабатывает всего около двухсот долларов за раз, поднимая и опуская акции только какой-нибудь одной компании, притом очень маленькой. А если бы в его распоряжении были, к примеру, пятьсот тысяч, можно было бы работать с компаниями побольше, и не с одной, а с несколькими сразу. И заработок, естественно, был бы в сто раз больше.
Я не успел еще задать очевидный вопрос: а кто же одолжит мне такую сумму? — как Зиновий уже ответил на него. Никто, сказал он, по своей доброй воле не даст такие деньги ни мне, ни ему. Но подержать их в руках тем не менее можно. Подержать и вернуть в целости, хоть и без ведома владельца, но ничем не нарушая его прав и спокойствия. Ни о какой краже, сказал Зиновий в ответ на мои возражения, и речи быть не может. Как ни высоко он ценит мою прямоту, в том числе и уважение к закону, некоторая гибкость, особенно в американском окружении, все же необходима. Предположим, я бы получил доступ к банковскому счету, на котором лежит миллион долларов, причем я бы твердо знал, что в ближайшие два часа никто не добавит и не снимет с этого счета ни цента. Более того, эти два часа банк не будет даже знать, сколько, собственно, денег находится на счете. Если я считаю, что попользоваться этим миллионом в течение двух часов, пока он так и лежит мертвым грузом, — это кража, тогда забудем все, о чем мы говорили, кроме обещания о неразглашении. Перейдем лучше к мясу а-ля де Голль, которое нам было обещано как главное блюдо сегодняшнего ужина.
...И я сказал Зиновию, что в принципе он меня убедил. Так и быть, я согласен взять миллион во временное пользование, если он объяснит мне, где такие миллионы плохо лежат. Откровенно говоря, мне самому было интересно, что же Зиновий придумал на этот раз.
(Продолжение следует)
Ник ГРЕГОРИ
Виртуальный детектив
Главы из повести