Я ЖЕНАТ НАВЕЧНО

Что осталось за кадром передачи «Мой серебряный шар» о Раисе Максимовне Горбачевой. Рассказывает Виталий Вульф

Я ЖЕНАТ НАВЕЧНО

В прошлый понедельник на канале «Россия» вышла программа Виталия Вульфа «Мой серебряный шар», приуроченная к пятилетию со дня смерти Раисы Максимовны Горбачевой. Программа, судя по рейтингам, привлекла внимание большого числа зрителей, а судя по откликам, потрясла многих. Как выяснилось, мы плохо знали Раису Максимовну. Но еще хуже, как оказалось, мы знали Михаила Сергеевича. Мы никогда не видели его таким: не скрывающим дрожи в голосе и смахивающим слезы с лица.

Говорят, программа произвела сильное впечатление и на близких Раисы Максимовны. А Михаил Сергеевич сказал Вульфу: «Вы вернули мне ее в тот момент».

Готовя программу, Виталий Вульф разговаривал с Михаилом Горбачевым три с половиной часа. «Огонек» попросил Виталия Яковлевича рассказать о том, что из долгой беседы не вошло в программу.

— Это был почти монолог. Он не снимался на камеру, я даже не делал записей в блокнот. Камера сковывает человека, заставляет его контролировать себя.

Я стараюсь обходиться без этого. Михаил Сергеевич предоставил для программы пленки с интервью, которые он давал зарубежным телекомпаниям через год после смерти Раисы Максимовны. А я просто слушал его. Из всего услышанного обычно усваиваю лишь то, что на меня эмоционально действует.

В жизни Раисы Максимовны было много драматического. Начиная с детства.

Ее деда обвинили в троцкизме, а он был простой крестьянин, даже не знающий, что такое троцкизм. Он погиб. Кроме того, семья после коллективизации оказалась в нищете. Раиса Максимовна ненавидела то время, тот режим. И когда Михаил Сергеевич стал секретарем крайкома комсомола в Ставрополе, она настраивала его на то, что надо менять жизнь в стране. «Я двигался по партийной иерархии, — говорил Горбачев, — а она была крайне недовольна тем, что я оказался среди этих людей».

В молодости у нее было несколько потрясений.

Первое — это роман с ее сокурсником, парнем из достаточно обеспеченной семьи. Его родители проявляли недовольство тем, что он увлекся ею. Она рассталась с ним через полгода и была страшно травмирована этой историей. И когда Михаил Сергеевич, который в молодости был очень красив, начал за ней ухаживать, она сначала отвергала все его ухаживания, а потом близко не подпускала к себе два года. Она была такая строгая, такая нравственная.

Еще одно потрясение связано с беременностью. У них должен был родиться мальчик, но она болела, и врачи сказали, что она не может рожать. Мальчик не появился. Раиса Максимовна была в отчаянии. Но потом потихоньку начала лечиться. И когда у них родилась дочка Ирина, молодая мать испытала подъем, ощутила победу над собой.

Казалось бы, все складывалось хорошо, но ей надо было обязательно работать. А в Ставрополе, куда Михаил Сергеевич поехал по распределению после окончания университета, работы для нее не находилось. Наконец она устроилась почасовиком в институт читать лекции. Она не была из тех людей, которых все сразу принимают. Навлекла на себя недоброжелателей. На ее лекцию привели комиссию. Раиса Максимовна так волновалась, что текст лекции прочла минут за сорок до звонка. И у нее так побелело лицо, что кто-то из членов комиссии пришел ей на выручку, спросив студентов, какие будут вопросы. Было видно, что она просто теряет сознание.

Михаил Сергеевич вспоминал, как она готовилась к своей первой лекции. Она писала ее в тетрадке. Потом измучила его: «Прочти». Он прочитал, отредактировал, успокоил ее: все хорошо. Но она и ночью от волнения не могла уснуть.

Она всю жизнь была такой обязательной, такой ответственной. Записывала все, что она обещала сделать. И неукоснительно это выполняла. «А я мог забыть обещанное, — вспоминал Михаил Сергеевич, — и тогда она просто убивала меня за это».

В Ставрополь к ним прилетал Млынарж (чехословацкий партийный деятель времен Дубчека). Они были дружны еще со студенческих лет. Он гостил у них за пару месяцев до Пражской весны. Михаил Сергеевич говорит, слышал бы кто тогда их беседы с Млынаржем...

Когда Горбачев стал генеральным секретарем и началась перестройка, жена не вмешивалась в его дела. Но была в курсе всего. «Я не мог жить, скрывая что-то от нее, — рассказывал он. — Мы с самого начала условились, что будем обо всем говорить друг другу». Они часами что-то обсуждали с ней. До трех ночи гуляли в парке на президентской даче.

С этой дачей связана печальная история. За два часа до начала съемок последнего выступления по телевизору Горбачева в качестве президента СССР Раиса Максимовна позвонила ему и сказала: «Миня, нас выселяют с дачи». Она была человеком довольно нервным, иногда вспыльчивым. «А тут, — вспоминал Михаил Сергеевич, — я поразился тому, как она подавлена. Зная, что мне предстоит сейчас это тяжелое выступление, она звонит в полной растерянности». И он ей сказал: «Рая, не вступай в полемику». И пока он произносил речь, шло выселение. Она долго не могла от этого отойти.

Они вернулись на ту дачу, где когда-то, еще до его президентства, жили. И где он сейчас живет один. Дочь Ирина после развода с мужем (к этому разводу, кстати, очень болезненно относилась Раиса Максимовна) продала квартиру и купила дачу, чтобы быть поближе к отцу. Ирина живет с дочерью Настей, которую Михаил Сергеевич обожает, считая, что она очень похожа на него. А старшая внучка Ксения, похожая, наоборот, на Раису Максимовну, живет с мужем. Михаил Сергеевич очень подружился с семьей внучкиного мужа. Он часто бывает в Финляндии, где у родителей мужа — состоятельных бизнесменов — есть дом на берегу озера.

В квартире, где они жили с Раисой Максимовной, он не бывает. Там все осталось, как при ней, висят ее вещи. И ему тяжело это видеть.

Незадолго до конца ее жизни они полетели в Австралию. Их необыкновенно принимали там. На Западе вообще ее безумно любили, даже порой больше, чем его. «И вдруг я поймал ее выражение лица, — говорит он, — и понял, что она не испытывает от этого радости. И я подумал: Рая больна». Это была последняя их совместная поездка.

Именно за такие поездки Раису Максимовну и не любили в стране. «Имидж первой леди, — говорит Горбачев, — возник не потому, что я решил: должна быть первая леди. Я просто когда-то подумал: поездка, значит, мы будем вместе». И он любил эти зарубежные командировки как раз за то, что она всегда была рядом, в отличие от Москвы, где из-за его занятости нечасто удавалось подолгу видеться.

А она интуитивно изменила свое поведение. Когда она сидела рядом с Маргарет Тэтчер, это были две элегантные дамы. Никто бы и не подумал, что это та самая девочка из башкирского Стерлитамака, которая жила в нищете, в товарном вагоне. Откуда такая стать?

Она замечательно одевалась. Но денег у них порой не было. И Раиса Максимовна отдавала свои вещи Тамаре Макеевой из Дома моделей, которая шила для нее одежду, и та сдавала их в комиссионки. Тамара привозила деньги, и можно было сшить что-то новое. Она не сшила ничего ни у одного иностранного модельера. И в зарубежных магазинах очень редко покупала одежду.

Она была очень женственной, умной и хорошо воспитанной. Хотя порой проявляла непримиримость и категоричность.

В ней иногда чувствовалась, как сказал Михаил Сергеевич, дидактичность училки.

Михаил Сергеевич очень любил жену, звал ласково Захарик и, как бы ни был занят, все время торопился домой, потому что хотел ее видеть. «Нам никогда не было скучно, — вспоминал он. — Мы часто спорили, иногда ссорились. У нас однажды даже был такой скандал! Но через час она приходила ко мне в комнату, произносила: «Миня, ну ты что?» И все разногласия забывались».

Был момент в нашей беседе, когда Михаил Сергеевич говорил, как ему не верилось в то, что она не выживет.

И вдруг его сковал спазм. Он не мог рассказывать дальше и вышел из кабинета. Через какое-то время вернулся, и мы продолжили разговор.

Нужно было сообщить ей, что она больна лейкемией. Его охватывал ужас, но он все равно сказал: у них было принято говорить друг другу правду.

«На моих глазах угасала жизнь, — говорит он. — Это не сравнить ни с какими испытаниями. Все форосы на этом фоне — мелочь».

Я не стал рассказывать в передаче о трагедиях семьи Раисы Максимовны — серьезной болезни брата, очень талантливого человека, когда-то окончившего Литературный институт, и смерти мужа ее родной сестры: он погиб в Уфе, когда его жена находилась с Раисой Максимовной в Мюнстере, — сорвался со строительных лесов. Раиса Максимовна умерла в тот день, когда в Уфе, где живет сестра, проходили похороны.

Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна прожили вместе 46 лет. Я возвращался после этой беседы и, сидя в машине, думал: ну кто из моих знакомых так живет? У кого сохранились такие отношения?

Он остался вдовцом в 68 лет. Он еще очень крепкий, интересный мужчина. Но прошлое занимает его по сегодняшний день. Это в нем.

«У нас в стране не могли привыкнуть к тому, что мы держались за руки, — говорит Михаил Сергеевич. — А мы всегда так ходили. Я иногда ловлю себя на том, что я невольно делаю прежнее движение, а взять за руку некого».

Юлия ЛАРИНА