ВЛАДИМИР МИРЗОЕВ:…В РОССИИ ЛЮДИ ЖИВУТ ИЛЛЮЗИЕЙ, ЧТО ДЕНЬГИ ДАДУТ ИМ СЧАСТЬЕ

Важно отнестись к театру... как к приусадебному участку. Насадить деревьев, поливать, разговаривать с ними. Иными словами, совковый тип взаимоотношений в театре кажется мне устаревшим и бесплодным

ВЛАДИМИР МИРЗОЕВ:...В РОССИИ ЛЮДИ ЖИВУТ ИЛЛЮЗИЕЙ, ЧТО ДЕНЬГИ ДАДУТ ИМ СЧАСТЬЕ

Театр Станиславского открыл счет московским премьерам нового сезона, показав публике шекспировскую комедию «Сон в летнюю ночь». Шекспир завертел замысловатый сказочный сюжет, в котором царь эльфов Оберон при помощи эликсира любви заставляет три пары влюбленных запутаться в своих привязанностях и сменить объекты поклонения. Вот и у режиссера Мирзоева зрелище вышло презанятное, хотя и несколько загадочное. Оно включает оперное пение, индийские танцы, а также единоборства на деревянных мечах.

Поставив «Сон...», главреж Театра Станиславского внезапно прервал свой контракт и ушел в отставку. О мотивах этого решения (как и о загадках последней постановки) Владимира МИРЗОЕВА попыталась расспросить корреспондент «Огонька».

Почему вы ушли из Театра Станиславского? Должностные обязанности вошли в противоречие с чувством внутренней свободы? Или вы просто с дирекцией не сработались?

— Боюсь, что я не готов в двух словах ответить на этот вопрос. Попробую найти метафору. Представьте, что вы — капитан корабля, который уже лет сто гниет на якоре в порту, в тихой бухте. Он оброс ракушками, трюмы отданы под склад всякого барахла, но при этом все делают вид, что корабль плывет к далеким берегам под алыми парусами. Хотя я всю жизнь занимаюсь театром, то есть чем-то весьма эфемерным, я не готов стоять на капитанском мостике такого корабля, закрыв глаза и размышляя о бренности жизни.

Чем теперь займетесь? Как видите собственные перспективы? Если предложат, в другой театр на ту же должность пойдете?

— Доделываю телефильм «Четыре Любови». Начал репетировать с Максимом Сухановым и Сергеем Маковецким в Театре имени Вахтангова. Спектакль будет называться «Дон Жуан и Сганарель». Драматург — Мольер. Меньше всего я склонен размышлять о будущем или мечтать о какой-либо должности.

За последнее время из Театра Станиславского ушли многие отличные актеры, которых вы когда-то сюда привели. Александр Усов, например, оставил театр потому, что, когда его пригласил в свой спектакль «Игроки» Олег Меньшиков, дирекция не захотела составлять вменяемого расписания, чтобы освободить артиста от участия в массовке. Получается, что здесь, как и на Малой Бронной, директор главнее главного режиссера.

— Насчет того, кто главнее, ничего сказать не могу. Я в работе стою на принципах синергетики. Если у кого-то не решены эго-проблемы, мы обычно расстаемся... Что касается молодежи — вы называете имена актеров, которых я привел в этот театр в конце 90-х. За четыре года, что я здесь не работал, много воды утекло — народ, естественно, расползся. Это логично, что кто-то стал сниматься, кто-то — принимать участие в антрепризах. Я вообще не думаю, что нужно иметь долгосрочную стационарную команду. Мне эта идея не нравится, кажется бесплодной. Слишком быстро сжигается коллективная энергия, три-четыре года — и все, команда должна рассыпаться, с тем чтобы была собрана новая. Это совершенно естественно.

Поначалу мне показалось, что ваш «Сон в летнюю ночь» — про любовный мазохизм: многие из влюбленных наслаждаются в вашей версии страданиями и упиваются побоями. Но потом проявился мотив условности, игры, театра... А про что вы ставили на самом деле?

— Я бы сказал, что тема спектакля исчерпывается словом «иллюзия». Здесь от Шекспира — индийский мотив, который связан с такими философскими категориями, как майя или сансара. То есть речь идет об иллюзорности чувственного мира, иллюзорности страстей, жестокости... В конечном счете — об иллюзорности всего, чему люди посвящают большую часть жизни, не понимая, что они находятся внутри сна. Мне кажется, эта тема очень важна. Посмотрите, если вернуться от театра к реальности, то сегодня только и слышишь «коррупция», «воровство»... Но ведь беда-то эта рождается из сознания людей, ведь правда?

А что в коррупции иллюзорного?

— Ну как же?! В России люди живут иллюзией, что деньги дадут им счастье, безмятежное преуспеяние, гармонию. Не только им самим, но их детям, внукам, а все остальное как-нибудь приложится. Это опасное заблуждение приносит свои плоды. На самом деле такие страсти, как алчность, властолюбие и даже любовь, о которой мы говорим в спектакле (она имеет характер патологической страсти), абсолютно иллюзорны, они никак не выстраивают человека изнутри. Все это бред и паранойя. Поэтому, кстати, очень часто люди, захваченные этими страстями, производят сильное впечатление на авторов. Психопаты вообще — материал искусства.

В финале ваших героев орошает сверху некая водная благодать. Уж не в парадиз ли вы их случайно отправили?

— Что касается омовения, то я просто вспоминаю свои ощущения, когда стою под утренним душем. По-моему, вода прекрасно снимает информацию бреда, которая накапливается во сне. Иногда мне кажется, что если бы во время сильного грибного дождя вся нация могла одновременно выйти на улицу и, не прячась в автомобилях и под зонтами, просто постоять под проливными прохладными струями, это очень помогло бы некоторому коллективному отрезвлению. Наверняка.

Существует ли в современном театре какая-то проблема, которая мешает развиваться вам как режиссеру, а может, и самому отечественному театру в целом?

— Я не знаю, насколько функциональна прежняя патриархальная модель театра-поместья, когда директор или худрук являлся как бы помещиком при холопах («что хочу, то и ворочу, хочу — ласкаю актеров, хочу — унижаю»). По-моему, давно пора сменить стиль общения режиссера с актерами или директора со своими сотрудниками. Нужно понимать, что люди театра не используют друг друга в корыстных целях, а делают одно интересное дело. Но пока я вижу внутри театрального сообщества много борьбы, клановости, ревности — словом, много мелкой политики и очень мало драматургии высокой. Между тем люди приходят на спектакли, значит, они чувствуют, что получают здесь что-то такое, чего они не получают, включая телевизор или запуская на видео голливудский блокбастер. Надо задать себе вопрос: чего они ждут? чего ищут? Очень важно не погубить эту традицию — традицию прихода человека в театр. Пусть даже человека не самого высоколобого и просвещенного.

Татьяна РАССКАЗОВА