На прошлой неделе президент России Владимир Путин посетил Китай. Поездка была признана удачной во всех отношениях задолго до ее начала. Интересно, что думает о ней президент на самом деле? Неужели и в самом деле понравилось?
ТАКОЙ КИТАЙ НАМ НЕ НУЖЕН!
Приезжаешь в Китай. Ждешь от этой страны многого.
Ну что такое Китай? Китай — это страна, которая выиграет следующую Олимпиаду. Она уже изо всех сил готовится к ней. Она и афинскую-то практически выиграла — морально прежде всего. Олимпиаду может выиграть только великая страна.
И вот ты летишь и ждешь, что Китай велик. И так все и получается. Ты быстро получаешь подтверждение всех своих ожиданий. Когда самолет снижается, видишь Великую Китайскую стену. Ты-то думал, что это одно название. А нитка этой стены идет куда-то в горы и там теряется среди чьих-то рассеянных мыслей (может быть, твоих).
Потом ты прилетаешь в Пекин. Тут сразу что-то не так. Трущобы какие-то. Какие, кстати? Трущобы разные ведь бывают. Есть очень живописные трущобы. Эти — не очень живописные. Очень похожи на советские.
Площадь Тяньаньмэнь — типичная обкомовская площадь. С одних ворот на этой площади Мао Цзэдун провозгласил образование Китайской Народной Республики. С других вели огонь по людям на площади. Мавзолей, конечно, на месте, в самом центре. Всюду милиция. Очень много людей в штатском. Они начеку. Они очень похожи. Так были похожи эти люди друг на друга и у нас. Так же они похожи друг на друга у нас и сейчас.
Потом ты видишь председателя КНР Ху Цзиньтао и его политбюро. Владимиру Путину, чтобы на переговорах в расширенном составе посадить напротив этих людей столько же своих, сейчас надо очень постараться. Последними свободные места займут сотрудники Службы протокола, у которых профессиональная неприязнь к свободным местам за столом. Потом председатель КНР начинает говорить. И ты все это слышишь. Ты внимаешь бурному потоку слов: про мир во всем мире, про борьбу против гонки вооружений, про недремлющего врага, про то, что надо сплотиться перед лицом какой-то опасности. Ты пока не понимаешь, какой, но тебе уже немного страшно.
Потом ты думаешь о том, что ведь не может же все это так быть на самом деле. Кто-то здесь кого-то, как принято говорить, кидает. И не все ли — всех и каждый — каждого? Ведь не думают же они, в самом деле, что мира во всем мире можно достичь, только если все время как заклинание повторять, что миру — мир. Люди просто лгут сами себе и сами в эту ложь верят, да, совершенно точно верят, иначе не двигалась бы эта страна такими рывками по пути процветания и экономического изобилия. А кстати, куда?
И вот это главное, конечно.
Тут ты спрашиваешь себя, хотел бы ты жить в такой стране, где все друг другу врут, а сами себе врут насчет того, что это ложь святая, потому что она — во имя то и дело удваивающегося товарооборота и валового внутреннего продукта. Ради того, чтобы граждане страны побеждали на Олимпиаде. Тут ты одергиваешь себя и говоришь, что есть же такая страна и называется она Соединенные Штаты Америки.
Но потом ты заставляешь себя думать дальше. Буквально заставляешь, потому что очень уж не хочется об этом думать. В чем, собственно говоря, разница между двумя этими странами? Да, по сути, только в одном: в Америке при этом не страшно жить, а в Китае страшно. На самом деле это в Америке есть уверенность в завтрашнем дне, потому что люди живут и будут жить свободно, а в Китае ее нет. Там есть только страх на каждом шагу. Все радости этой страны, все ее намечающееся изобилие держатся на том же самом, на чем держалось относительное благополучие Советского Союза, то есть на страхе. И ты ведь помнишь, как все это было.
И тебе становится еще страшнее, потому что такое не забывается и ты, оказывается, до сих пор держишь в голове все мелочи, все подробности. А самое страшное — это подробности.
Для кого-то такая разница окажется принципиальной. Для меня, например. И если ты не законченный идиот, ты в этот момент думаешь о том, что не хотел бы жить в такой стране, как Китай. И лучше держаться подальше от него со всей его китайской моделью. К такому выводу ты приходишь. А после этого постоянно думаешь, не придется ли все-таки.
Андрей КОЛЕСНИКОВ
специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ»