У МОЛОДЕЖИ НОВАЯ МОДА — ГОССЛУЖБА

Все говорят, что нынешнее поколение чиновников уходит, на смену являются молодые. Вот и в московских вузах конкурсы на «государственное управление» выше, чем на другие специальности. Что это — души прекрасные порывы или трезвый расчет? И чего населению следует ожидать от нового поколения чиновников? На этот вопрос отвечает исследование «Молодые специалисты на российской государственной и муниципальной службе»*. Исследователи опросили около 700 чиновников и чиновниц моложе 35 лет и пришли, как нам кажется, к довольно печальным выводам

У МОЛОДЕЖИ НОВАЯ МОДА — ГОССЛУЖБА

Как прежде — по блату

Начать с того, что в органы управления не нанимаются, туда устраиваются — как угодно, но только не по конкурсу. 86% опрошенных пришли на работу по чьей-то личной рекомендации или при помощи знакомых. Только 13% явились по своей инициативе и без рекомендаций, и совсем мизер — 5% — получили место через службу занятости или по заявке, полученной вузом на своего выпускника.

Типичный коллектив, в который попадают начинающие бюрократы, выглядит для молодежи весьма многообещающе: каждый второй федеральный чиновник трудится еще с брежневских времен. Если приплюсовать тех, кто пришел в 80-е, при Горбачеве, то получим 60%.

Молодежные проценты располагаются (см. таблицу 1), разумеется, в самом низу иерархической лестницы. Но чем старше верхний эшелон, тем быстрее он уйдет на запасной путь. То есть теоретически у молодежи есть надежда еще до старости занять хорошие посты. Увы, как показали исследования, карьерный рост происходит медленно и растут далеко не все.

В среднем молодые чиновники, о которых идет речь, работают в органах власти два с лишним года. Поднялись они за это время на одну должностную позицию. В этот приятный процесс был вовлечен только 41% опрошенных, причем они перемещались чаще всего один раз.

— У большинства нет ясной перспективы продвижения и соответственно перспективы материального роста, — говорит один из руководителей исследования Владимир Магун (Институт социологии РАН). — А в этом случае молодой работник будет рассматривать государственную службу лишь как станцию временного пребывания для приобретения социального и человеческого капитала. Накопив его, он уйдет ради более высокой зарплаты в частный сектор. Ожидая этого, руководители перестают «инвестировать» в своих молодых коллег. В итоге молодежь выталкивается из системы государственного управления.

Действительно значительная часть молодых бюрократов за свою нынешнюю работу держится не слишком. 18% определенно хотели бы уйти, а 27% говорят «не знаю». Социологи этим 27% не поверили, стали задавать им коварные перекрестные вопросы и пришли к выводу, что они тоже хотят, только стесняются сказать. Получилось, что 55% не хотят менять работу, а около 45%, что называется, вострят лыжи. При этом около 66% уверены, что им будет несложно найти место с более высоким заработком.

«Норма соблазна»

На вопрос «Что вам нравится в вашей работе» новое поколение отвечало возвышенно: называло хорошие отношения с коллегами, увлекательный процесс, возможность самореализации, саморазвитие, ответственность и так далее. О низменном и меркантильном — ни слова. Может, потому, что зарплаты у чиновников, если сравнивать с частным сектором, очень низкие, и вряд ли они могут кому-нибудь понравиться (см. таблицу 2).

Труженик властных структур, отдав этому неблагодарному делу 10 — 20 лет, может рассчитывать на зарплату, с которой в частной лавочке начинает секретарша «без языка». Молодые чиновники дружно говорят о том, что им не нравится: невозможность улучшить жилищные условия, маленькая зарплата, низкое качество медицинских услуг и так далее. При этом они жалуются на напряженную работу и отсутствие гарантий занятости. Спрашивается, а зачем тогда все это, не лучше ли бросить это место и поискать новое? Нет, не лучше, потому что несколько лет госслужбы — это хороший, что называется, задел на будущее. Это связи и понимание того, как работает самое главное в нашей стране — бюрократическая машина.

Конечно, не все идут на госслужбу за глубинными знаниями. Молодежь читает газеты и помнит, что согласно оценке президента фонда ИНДЕМ Георгия Сатарова ежегодно простые граждане дают чиновникам в виде взяток около 3 млрд долларов, а бизнесмены — около 33,5 млрд. Особенно хороши взятки, получаемые чиновниками от крупного бизнеса: средняя величина составляет 332 тыс. долларов (в малом — 2 тыс. долларов). Жить можно!

— Напишите, что я еще 10 лет назад предложил новый показатель коррупции — «норму соблазна», — говорит известный экономист, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Леонид Григорьев (в недавнем прошлом руководитель Бюро экономического анализа при Правительстве РФ). — Измеряется она так: берете зарплату в частном секторе и делите на зарплату в госсекторе на аналогичной должности. В развитом мире эта «норма соблазна» в пределах двойки, то есть в частном секторе зарплата выше в полтора-два раза. А у нас — раз в двадцать. В пределах двух раз чиновник еще выдерживает. Не каждый, конечно, — мы знаем, что коррупции везде хватает. А если «норма соблазна» равняется двадцати, выдержать очень тяжело.

Чего хочет чиновник

Исследователи полагают, что начинающие бюрократы рассматривают свой административный дебют как прелюдию к настоящей карьере в другом месте. Обидно, конечно, что, осуществляя функции исполнительной власти на местах и в центре, они не столько делом занимаются, сколько накапливают ресурс для своего собственного светлого будущего. Куда они пойдут? Туда, где интересная работа, заработок, хорошие коллеги, повышение квалификации и достойное оснащение рабочего места. Эти моменты отметили как наиболее значимые для себя от 50 до 60 процентов опрошенных. И тут ничего удивительного — к этому стремятся во всем мире.

Зато к общественной пользе эти молодые прагматики абсолютно равнодушны. И признаваться в этом они не стесняются. «В число сравнительно неважных, безразличных для молодых чиновников попали возможность сделать что-то полезное для страны и людей, возможность влиять на принятие и осуществление важных решений, возможность привнести в работу организации что-то новое и прогрессивное. К моральным поощрениям со стороны своей организации молодые чиновники безразличны, они равнодушны к признанию заслуг руководством или к престижности работы в своей организации», — говорится в исследовании.

Получается, что молодой чиновник — такой же персонаж, как и среднестатистический россиянин, рассчитывающий на себя и думающий о себе.

«Государство — серьезная фирма»

«Раскрутить» чиновника на откровенный разговор — дело нелегкое. Такая уж у него психология. «Чиновнику необходимо умение контролировать эмоции, быть эдаким разведчиком — не болтать лишнего, не подставлять верхнее руководство, всегда быть начеку, — рассказывает чиновник, к своим 33 годам занимающий неплохую позицию в одном из федеральных министерств. — Надо иметь аккуратность в знакомствах, контактах — все-таки репутацию достаточно подмочить один раз... хотя есть и другие примеры».

Репутация — это святое... Приходится входить в положение чиновника, согласившегося рассказать о своих буднях, но только анонимно.

Итак, Сергей К., 33 года, пришел на госслужбу из бизнеса. За плечами — экономический факультет МГУ, нынешнее место работы — крупное федеральное министерство:

Кто мы? Я бы разбил молодых чиновников на три группы. Первая — это самые младшие по возрасту и положению, в основном со студенческой скамьи, им от 21 до 25 лет. Они пришли получить опыт работы, знания и контакты, которые позволят им реализовать себя в других сферах. Понимаете, нашей организации приходится взаимодействовать со многими компаниями, где мы являемся контрагентами или акционерами. И если молодой человек прикладывает хоть малейшие усилия, то он получает возможность года через два уйти в коммерческий сектор на хорошую позицию. Причем если бы он пришел в ту же компанию не с госслужбы, а со студенческой скамьи, то на достижение этой позиции у него ушло бы гораздо больше времени.

Из этой первой группы многие уходят, но есть и такие, кто задерживается в госсистеме. Проработав в ней года три, они обзаводятся в коммерческой среде контактами, которые позволяют им получать дополнительные заработки. Каким образом? Просто они помогают бизнесу. Нет, не обязательно это взятки. И не обязательно идти против интересов государства. Скажем, люди обращаются с какой-то просьбой к чиновнику, который входит в совет директоров их АО. Он помогает... решать вопросы, организует информационное обеспечение и так далее. Они могут отблагодарить его следующим образом. По закону о госслужбе чиновник не имеет права получать вознаграждения за свою работу в совете директоров, а компания все равно начисляет ему зарплату. И такие чиновники приходят к выводу, что им нет особого смысла идти в коммерческий сектор. Это вторая группа.

Третья группа молодых чиновников — люди, которые пришли из бизнеса под конкретную задачу. На госслужбе они становятся делегатами определенных фирм, их задача — лоббирование, информационное обеспечение. Они работают, пока это необходимо для их структуры, а потом возвращаются обратно в свою компанию. Пока такой человек находится на госслужбе, компания сохраняет ему зарплату. Такая «командировка» весьма полезна для карьеры — образуются контакты, которые иначе не получить.

Что не нравится на госслужбе? По сравнению с коммерческим сектором результат не всегда конкретизирован. Там все понятно — коммерческий эффект. А здесь — субъективная оценка начальника: насколько ты исполнителен, эффективен, не подставишь ли ты его. Здесь больше всякой психологии и закулисных игр. Если человек прямой, ему будет сложно подстраиваться и держать нос по ветру. Это мне не нравится, но я могу это перенести. Не нравится, когда много политики, когда принимаются неэффективные решения с точки зрения государства или ведомства, а выгодные тому или иному лицу. Происходит группирование по определенным кланам внутри даже одного ведомства и могут подставить... Хотя есть люди, которые в этом как рыба в воде.

Что нравится? Ощущение, что работаешь все-таки на государство... для меня это важно. Ощущаешь, что за тобой какая-то сила, которая помогает тебе не чувствовать себя ущербным, защитить свои интересы в тех же самых государственных органах... даже в обыденной жизни. Гаишник чиновника не то что отпустит, но он войдет в положение.

Думают ли чиновники об интересах общества? Большинство так или иначе настроено на соблюдение интересов государства, а те, кто готов добиваться своего любыми средствами, — это редкость. Большая часть — это все-таки люди со внутренним контролером. Но возможностью дополнительно заработать мало кто не воспользуется. Молодежь выросла в другой экономической ситуации, и для нее это жизнь. Но каждый сам решает, где он переходит грань, а где нет.

Анастасия НАРЫШКИНА

*Институт социологии РАН, University of Toronto, В. Магун, Р. Дж. Брим, В. Гимпельсон, С. Морозков, А. Чирикова при поддержке совместного фонда, образованного Университетом города Калгари (Канада) и фондом Горбачева.