Начальник управления комплектования Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба МО РФ генерал-лейтенант Валерий АСТАНИН был немало удивлен, увидев текст той самой публикации, которая, собственно, и послужила поводом для встречи. Лицо генерала мрачнело по мере чтения, а потом и вовсе стало чернее тучи
ОЧЕРЕДЬ В ВОЕНКОМАТ?
Чушь все это, — заявил Астанин, — будем разбираться. Тут же последовал приказ дежурному соединить его с военкомами, упомянутыми в статье. А пока подчиненные искали «виновников» столь ярких заявлений в прессе, мы начали разбираться, собственно, с механизмом призыва.
— Никакой план никто сверху не спускает, — терпеливо объясняет мне генерал, — я уже устал вашему брату-журналисту растолковывать, что и как делается в Вооруженных силах. Ну никак в этом смысле не получается у нас с прессой нормального диалога. Итак, после окончания призывной кампании каждый военком подводит итоги: сколько у него людей не призвано и по какой причине. Часть из них вполне может попасть в армейский строй в следующий раз: здесь и уклонисты, и те, кто оканчивает учебу, имеет отсрочку по определенным медицинским показаниям и т.д. Эти данные подаются в областной военкомат. Здесь же указывается количество призывников по степеням годности. Вы же понимаете, что требования к будущим воинам, которые должны пойти на флот или, к примеру, в ВДВ, существенно жестче. Учитываются и приводы в милицию, и даже уже погашенные судимости, и образовательный уровень, и множество других факторов, чтобы потом у призывников и армии не возникли основания для взаимных претензий. Дальше данные в обобщенном виде поступают из субъекта Федерации в военный округ, а оттуда — в Генштаб. Мы, в свою очередь, анализируем потребности войск и соотносим их с возможностями округов. Иной раз видно, что где-то специально выставляются неожиданно большие цифры больных или учащихся, приходится разбираться и корректировать. В любом случае никто военкому наряд с заведомо невыполнимыми цифрами не пришлет.
— Так ведь это все в идеале, а в жизни детей у нас в стране рождается все меньше, так что скоро в армию действительно некого будет призывать. Вот ходят упорные слухи, что в самое ближайшее время студентов лишат отсрочки и отправят служить. Не проще ли все-таки перейти на контрактный принцип комплектования, что само по себе снимет напряженность в обществе. И армия получит тех молодых людей, которые будут служить по желанию?
— Как вы, видимо, знаете, мы приняли федеральную целевую программу по переходу на контракт, которая должна быть выполнена к 2008 году. Ну и, конечно, постепенно перейдем к одногодичной службе. Что же касается ресурсов, то приведу вам такой пример. В 1988 году, по данным Госкомстата, мальчиков у нас родилось 1 280 000, а в 1995-м — только 660 000. А теперь, учитывая наше самое либеральное в мире законодательство, которое предусмотрело 25 видов отсрочек от службы в армии, получим, что из этого количества в строй в лучшем случае встанет только каждый десятый. В итоге в 2015 году на всю страну можно будет надеяться, что под призыв попадут 60 тысяч юношей. А сейчас призываем 176 тысяч человек. Значит, нужны некие компенсационные меры, чтобы выйти из этого тупика. Так и возникла идея контрактной службы. Уже есть перечень частей, где будут служить только контрактники, в основном в «горячих» точках, получая за свой нелегкий и опасный труд соответствующее денежное вознаграждение. Это касается не только Минобороны, но и Внутренних войск, и пограничников.
Что же до студентов, то я не вижу здесь никакого злого умысла со стороны военных лишить нацию интеллектуального потенциала. Студент берет на год академический отпуск, потом восстанавливается в институте, и никто не говорит, что он существенно поглупел. Так почему же ему не сделать то, что предусмотрено Конституцией для каждого гражданина нашей страны? Впрочем, хочу вам сказать, что мы до сей поры никаких предложений по этому поводу не делали. Дело армии — обрисовать ситуацию, а решения должны принимать законодатели и политики.
Наконец раздается долгожданный звонок. На проводе — военком упомянутого в статье Гагаринского военкомата Москвы, который якобы вместо положенных 175 человек уже призвал 220. Астанин держит трубку на вытянутой руке, чтобы мне было все слышно. Да, говорит военком, мне звонили из этой газеты, но я предложил им связаться с пресс-службой, которая примет соответствующее решение. Да и о чем в разгар призывной кампании можно говорить, о каких цифрах? Больше никто их не беспокоил, но за отказ общаться критиковали именно военкомат.
— Ну ведь сущая ерунда получается: не нужны нам лишние люди, некуда их будет девать, — басит в трубку генерал. — План уже сверстан, все должности расписаны до человека. Или Москва должна признаться, что выдала нам заведомо ложные цифры, чтобы потом трубить о каком-то перевыполнении. Никто так не захочет себя подставить, расписаться в том, что нет толкового учета. Вот автор дальше пишет, что успехи во многом были достигнуты за счет ранних облав на отказников милицией. Так я даже термина этого не понимаю — «отказник». Не хочешь служить — иди на альтернативную службу.
— Речь, видимо, идет о тех, кто не хочет никак служить?
— А жить в этой стране он хочет?! Не хочет выполнять обязанности, которые государство на него возлагает, не желает воспользоваться даже правами, которые ему предоставили. Не так давно мы на эту тему с немцами разговаривали, так они даже понять не могли, что же такое у нас происходит. «Лишайте их гражданства», — посоветовали они нам с присущей этой нации прямотой.
Раздается второй звонок — из Химок. Там история еще интереснее. Им вообще звонили по другому поводу: узнать, надо ли отменять отсрочки, если людских ресурсов достаточно. Когда появилась публикация, военком, как он утверждает, сам связался с газетой, и выпускающий редактор того номера, где была опубликована статья, пообещал разобраться, кто ему принес эти цифры.
— Об утверждении в прессе: мол, что бы ни говорили высокие армейские чины, призывников как посылали, так и будут в Чечню посылать, — имеет смысл особо поговорить. Я вам авторитетно заявляю и могу подтвердить это документально: на сегодняшний день мы уже вывели более 80% солдат по призыву, а к 1 января 2005 года там не останется ни одного военнослужащего по призыву, только контрактники. Это относится к Минобороны, за всех остальных не могу говорить. У ВВ не очень хорошо обстоит дело с набором на контракт. Так ведь нигде вы их наглядной агитации не увидите, никто не знает, какие у них условия. А наше ведомство немало сделало в этом отношении. Когда комплектовалась 76-я дивизия, мы и на центральных каналах пускали ролики. Может, не столь уж они были хороши, сильно напоминали американские аналоги, но результат был. Конечно, для Москвы и Питера 6 тысяч рублей — не та зарплата, о которой мечтает молодежь, а для других регионов это вполне прилично. Будет больше социальный пакет — сможем выбирать лучших.
— Так есть у нас сейчас хоть какие-то сдвиги в сторону подъема патриотизма или в армию по-прежнему призывников придется к концу года с милицией загонять?
— На мой взгляд, изменения хоть и медленно, но происходят. Буквально на днях я ездил на вокзал и говорил с группой призывников из Якутии. Меня поразило, что все они пришли служить по желанию, а трое стремятся в Чечню. Нужно уже искать то, что нас объединяет, делает единым народом. Армия — из этого ряда.
Автор программы «Забытый полк» Евгений КИРИЧЕНКО, лишенный телеэфира после закрытия ТВС, создает военно-патриотическое движение. По просьбе «Огонька» известный журналист, полковник запаса, изложил свой взгляд на Российскую армию и на то, как ее показывают по телевизору.
— Я не стал бы говорить, что растет число желающих служить. Просто армия постепенно переходит на контрактную основу. И при этом норма набора по призыву снижается, что позволяет военкоматам перевыполнять план. А от службы как бегали, так и бегают. Вполне вероятно, идут в армию лишь потому, что нет денег учиться в институтах. Сейчас ведь почти все вузы платные. Мой старший сын-студент платит за обучение. В армию не хочет — ему хватило Cуворовского училища.
Вообще мы пожинаем плоды десятилетнего разложения армии. И невероятно, чтобы ситуация изменилась за год или два и внезапно увеличился процент призыва — тем более на фоне войны в Чечне. К большому сожалению, телевидение об этой войне теперь умалчивает.
А вместо реального отражения армейской жизни зрителю предлагают искусственную картину. Меня поражает поток виртуальной продукции на экране. Фильмами военно-исторической тематики я вообще-то интересуюсь, но, например, сериал «Штрафбат» меня сильно расстроил: сценарист показал полное невладение темой, пренебрег исторической достоверностью. Когда я работал над документальной лентой «Штрафные души», меня поразило, что никто из бывших штрафников, с которыми я разговаривал, не был обозленным и обиженным на режим. Многие действительно тогда стремились смыть с себя клеймо «врага народа», что называется, искупить вину кровью.
Телевизионное «мыло», которое нам в изобилии предлагают накануне 60-летия Победы, формирует у зрителей искаженное представление о войне. Мне не нравится фильм по роману Пикуля «Конвой PQ-17». Получается, что если бы не помощь американцев, мы не выиграли бы войну. А мы победили ценой нечеловеческих усилий на фронте и в тылу.
Когда я хотел снять фильм про ребят из «Вымпела», погибших в Беслане, то думал, что он имел бы огромное воспитательное значение. И не только для молодежи, но и для всех нас, кого оглушила и парализовала эта трагедия. Отправил письмо в ЦОС ФСБ, встретился с начальником Центра специального назначения. Две недели ждал ответа. А потом — категорический отказ. То ли в силу того, что нельзя было раскрывать детали операции, которую снимали десятки телекамер и показывали в прямом эфире, то ли по каким-то другим причинам. И когда мне позвонили спецназовцы, их друзья, то матерились в трубку так, что хотелось плакать от бессилия. Вот еще один подвиг проглотит и забудет наша история, которую потом будут переписывать десятки раз, чтобы никто не узнал правды.
Аркадий МАМОНТОВ, тележурналист, автор и ведущий программы «Специальный корреспондент» (канал «Россия»): — Практически во всех странах, где еще сохранился призыв, используются пропагандистские приемы времен Советской армии. Например, ситуация в Израиле именно такая: каждый мужчина обязан отслужить. Это патриотический долг. Ничего драматичного я в этом не усматриваю, потому что, как мне представляется, в нравственный кодекс мужчины в самом деле должна входить высокая мобилизационная готовность. По призыву он служит или по найму, он должен быть готов к тому, что, пафосно говоря, Родина позовет. Иное дело, что Россия сама же и отказалась от этого своего многолетнего опыта, который многими используется, — опыта серьезной, а не дутой и не лживой патриотической пропаганды. Ничего более отталкивающего, чем программа «Служу Советскому Союзу», представить себе не могу. Я думаю, что «Военная программа», которую Александр Сладков делает на канале «Россия», сознательно задумывалась как антипод «Служу», то есть как программа подчеркнуто трезвая, реалистическая и честная. И хорошо, что она есть, но ее мало. Об армии нужно рассказывать так, чтобы служба в ней представала не тупой муштрой, не выколачиванием мозгов, не всеобщим ранжированием, а занятием и азартным, и увлекательным, и престижным, и открывающим широкие горизонты. Правда, чтобы так о ней рассказывать, надо и саму армию превратить в такую же азартную и боеспособную, какой она была, например, в конце войны.
Ирина ЖИРНОВА