Между 30 и 40 годами

Между 30 и 40 годами нас подстерегает коварная вещь — так называемый переходный возраст, кризис зрелого возраста. В это неспокойное время даже вполне состоявшиеся люди могут бросить дело всей жизни, расстаться с любимой профессией, послать к черту успешный бизнес, порвать с друзьями, отказаться от привычного образа жизни, скрыться в глуши, наконец, жестоко разрушить свою семью. Почему? «Огонек» попытался разобраться в том, как это сейчас происходит в России

ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ

Он может подступить и в 35, и в 45 — тут все зависит от человека, — рассказывает заведующий кафедрой психологии личности психфака МГУ, профессор Александр Асмолов. — Кризис — это когда вы чувствуете, что потеряли смысл жизни, когда теряете сами себя, когда вам неинтересно с самим собой. Вы долгие годы были преподавателем — и больше не можете. Были актером — и понимаете, что воспринимаете себя как бездарность и все у вас не получается. Кризис — это крушение деятельности, которой вы отдаете свою жизнь. Я привел пример с профессией, но есть и другой вопрос — состоялся ли я как личность или нет, оказались ли мои мечты только грезами, а я — инфантилом, который только мечтает, а жизнь проходит мимо! И тут кризис может привести к потере смысла существования и даже к суициду.

Кризис на пуговицах

Люди по-разному справляются с этим. Николай М. в свои 35 решил уйти из созданного им с нуля успешного бизнеса и выучиться на психолога.

Вообще-то Николай получил экономическое образование, которое очень ему помогло, когда он открыл свое дело. То есть сначала, в дикие 90-е, когда молоденький Коля торговал зажигалками, ручками, запчастями и чем угодно, оно только мешало. А вот когда он решил, что пора заняться производством, знание предмета оказалось очень кстати. Коля подошел к делу по-западному: провел исследование рынка, показавшее, что страна нуждается в швейной фурнитуре — пуговицах, молниях и прочей ерунде. Тогда копеечный товар везли из-за границы и продавали за бешеные деньги, потому что своего просто не было. Сегодня Колина фабрика процветает, растут сын и дочка, верная Таня ведет хозяйство.

И тут ему в голову полезли мрачные мысли: не тем ты, Коля, занимаешься. И Коля разлюбил свою фабрику, свои великолепные пуговицы да и всю на свете швейную фурнитуру. «Я пришел к выводу, что вся моя деятельность была основана вот на чем: в стране в начале 90-х возникла ситуация, когда мужчина должен был зарабатывать», — вот как говорит теперь Коля, тот самый Коля, который еще пару лет назад подробно и обстоятельно рассказывал, как начинали, как мотались в Италию, как лежали в ногах у старого итальянца — хозяина пуговичной фабрики, прося открыть секреты ремесла.

На самом деле ситуация, когда мужчине позарез нужно зарабатывать, возникла не столько в стране, сколько в Колиной личной жизни. На последнем курсе он женился, Тане только исполнилось 19. Оба жили в общаге, на подходе была дочка. Зарплата молодого специалиста после института, если кто не помнит, — 130 минус налоги. Ехать в город Братск к маме под крыло самостоятельный Коля не хотел. Оставалось одно — «купи-продай».

Книжки про эффективный маркетинг и кривые спроса ушли под кровать, а их владелец влился в ряды кооператоров. Зато из общаги переехали в съемную квартиру, а еще через несколько лет у Тани появилась первая норковая шубка. «Заниматься приходилось не своим делом, а тем, что кормило, — говорит Николай. — А как только достигаешь известного уровня, начинаешь искать, что тебе на самом деле интересно. У меня сейчас как раз такая ситуация».

Николай задумался о самореализации не только потому, что достиг «известного уровня». Год назад обнаружилось, что он серьезно болен. Боялись худшего. Коля, правда, шутил, как обычно, и травил анекдоты пуще прежнего. Но что он пережил, знает, наверное, только Таня, а она не скажет. Должно быть, именно тогда у Николая созрела мысль сделать разворот на 180 градусов.

Хочет он заняться психологией. Говорит, есть у него «это»: заходит к нему в кабинет человек усталый, измученный и замотанный, а выходит легкий, звонкий и прозрачный.

Как же Коля жить-то будет дальше? Семья, конечно, привыкла, что папа — добытчик и кормилец, что мама в шубе, что заграница — в любой момент, а фраза: «Я в Турции уже два месяца не была» — слетает с маминых уст с легкостью необыкновенной. Оно так, но только Таня на все согласна, лишь бы Коле было хорошо. А тот ждать не может. «Когда человек готов умереть в любой момент, ему ничего не страшно», — говорит он. Надо спешить: болезнь, похоже, лишила его иллюзии, что впереди еще сколько угодно времени.

Кстати, расставание с этой иллюзией — яркий симптом кризиса зрелости. Западные психологи пишут, что участники опросов, достигшие 35 — 40 лет, не соглашаются с утверждением: «Есть еще уйма времени, чтобы сделать большую часть того, что я хочу». Нет, они ставят галочку рядом с фразой: «В моей карьере слишком поздно что-либо менять».

А вот Коля с этим не соглашается. Менять, говорит он, никогда не поздно. А свой бизнес он передаст в управление таким специалистам, которые будут руководить им даже лучше, чем хозяин.

Работа ради работы

Сергей Н., 37 лет, вышел из кризиса не столь радикально. В конце 80-х он оканчивал московский Физтех. На последнем курсе понял, что заниматься наукой в такое время, когда под ногами валяются миллионы, — нонсенс. Опять же девушек надо было водить в Макдоналдс, а девушки были тогда тощие и прожорливые... В мечтах являлись огромные агрессивные компании, с легкостью поглощающие конкурентов, и во главе — он, молодой и красивый президент... на худой конец генеральный директор. На первых порах организованный Сергеем и его другом кооператив торговал всем подряд — от компьютеров до детского белья, нефти и сахара. Штаб-квартира размещалась прямо у него дома — в одной комнате он спал, в другой проводил совещания, надев чудовищный клубный пиджак с золотыми пуговицами. Друзья-физтехи, светлые головы, высказывали на этих совещаниях разные идеи — например, издавать интеллектуальную литературу и начать непременно с любимого Кьеркегора. Но удачно проданная партия продуктов положила идеализму конец и показала, в каком направлении следует двигаться. Дело пошло, и несколько лет спустя Сергей возглавлял производственный отдел. Фирма его производит рыбные деликатесы — вот они, на прилавках дорогих супермаркетов. Бизнес рос, зеленый пиджак сменился на приличный костюм. Тощие девушки и Макдоналдс ушли в прошлое. Явилась жена, дети-малютки. А лет в тридцать Сергею, как и положено, все надоело до чертиков.

«Я пахал как лошадь, с утра до вечера — работа ради работы. Это был самый настоящий кризис — я думал, как меня все достало... Бизнес приносит деньги, но не приносит радости. Не для того я учился... да и вообще есть куча куда более интересных дел. С другой стороны, здесь у меня стабильное существование, и уходить из этого бизнеса мне не хотелось. Взвесил, оценил и решил, что стабильность важнее. И стал смотреть на работу более прагматично. Если раньше у нас с компаньоном главная задача была вместе двигать бизнес, то сейчас я очень внимательно отношусь к имущественным вопросам, к своим интересам. Мы разделили наши функции. Оказалось, что мой компаньон лучше генерирует идеи, а я лучше воплощаю их в жизнь. Мы начали открывать новые направления, я лично запускал в производство новые серии продуктов. Появились элемент творчества, уверенность в своих силах».

Сегодня, говорит Сергей, дети совсем маленькие, а жена учится. Рисковать он пока не готов. Но тоска, тоска не отступает, и набравшему килограммов двадцать Сергею, теперь уже Петровичу, ясно, что задача не решена, а отложена на потом. «Неизбежно будет кризис 40-летия, — говорит он. — Тогда я, наверное, задумаюсь, чем бы я хотел заниматься. Это обязательно произойдет, главное — не пропустить момент. Но пока ничего конкретного».

Пора к специалисту

— Кризис зрелого возраста обязательно бывает у всех мало-мальски чувствительных людей, — говорит психотерапевт Михаил Папуш. — Это обессмысливание, обесценивание социальных достижений человека и самой его деятельности. Здесь возможны два случая. Один — когда человек достиг того, чего хотел. Ну допустим, стал начальником отдела, профессором, академиком. И вдруг видит, что это лишено того смысла и того ореола, на который он рассчитывал, что все это или не нужно, или не интересно ему самому. Другой вариант — когда человек своей цели не достиг. И он начинает понимать, что порыв к достижению гаснет, что ему 35... 39... 43... И это еще хуже, потому что, с одной стороны, он видит бессмысленность поставленной цели, а с другой — его гложет проигрыш...

Михаил Папуш — как раз тот человек, к которому приходят запутавшиеся. Михаил Павлович сажает их в глубокое кресло у окна, заваривает чай и угощает конфетами-батончиками. Чаще всего граждане делятся двумя проблемами: запутанные отношения с женами или мужьями... и надоевшая профессия. С деньгами все в порядке, а натура тоскует. Сегодня это очень распространенное явление. Денежных занятий не так много, а наука, медицина или, скажем, работа с детьми зачастую обрекают своих приверженцев на очень скромное существование. И граждане упрямо повышают товарооборот родной фирмы, тоскуя по чему-то более душевному.

Сегодня в кресле у окна сидит Иван Иваныч. Ему под 50, и вроде бы у него все хорошо. Жена и двое детей. Молодая любовница. Приличная работа — Иван Иваныч занимает неплохую должность в одном торговом доме, обеспечивает население бытовой химией. Имеется славный начальник, с которым Иван Иваныч дружит домами. И что же случилось? Да ничего, только ничего не хочется, а что раньше радовало — теперь не радует. Молодая любовница оказалась гораздо хуже той, которая прогнала его год назад: та была стерва, а эта слишком любит его... и какая-то блеклая. Но уйти к той, стерве, было нельзя, потому что в семье двое детей, а он, Иван Иваныч, человек порядочный... Остался, и сначала все было нормально, а потом стало как-то тускло. Ну тут и завелась любовница номер два. Жена, наверное, догадывается, но ей уже все равно.

И психотерапевт говорит себе, что у Ивана Иваныча типичнейший кризис зрелого возраста. Типичнее не бывает. И что выйти из него просто так, излив душу, не получится, потому что это такой кризис, перерасти который можно только в одном случае: если пересмотреть и изменить свою жизнь. Иначе он затянется на годы, пока не перейдет в кризис пожилого возраста. Хорошего в этом мало. Ой, каким противным становится гражданин, не сумевший разогнать своих бесов...

Анастасия НАРЫШКИНА