ПОКОЛЕНИЕ А

На этой неделе в Москве начнется ежегодный Фестиваль французского кино. Среди премьер — «Посмотри на меня» (призы в Канне), «Пятью два» Франсуа Озона, а также новая работа создателя «Амели» Жана-Пьера Жене «Долгая помолвка». Ей смело можно дать подзаголовок «Амели-2», тем более что в главной роли опять Одри Тоту. Фильм заставляет еще раз вспомнить о фуроре «Амели» и понять его причины

ПОКОЛЕНИЕ А

Ужасное открытие я сделал недавно: оказывается, на коробке фильма «Амели» (который вышел у нас в прокат три года назад) написано — «романтическая комедия, 117 минут, не рекомендуется лицам до 18 лет». Это большая ошибка: именно этим лицам и следовало бы смотреть фильм в первую очередь.

Примерно раз в десять лет на протяжении всего XX века появлялись фильмы, которые фиксировали границу между поколениями отцов и детей. Вещь естественная и необходимая. Не оттого, что дети так уж хороши, и не потому, что отцы так уж плохи, — просто для торжества прогресса время от времени человечеству нужно ломать правила, нарушать логику. Бунт студентов 1968 года, начавшийся с отрицания «папиных» ценностей, спустя 30 лет привел к экономическому либерализму, объединению Европы, краху тоталитаризма, а студенты 68-го сегодня правят Евросоюзом. Без четкого осознания, что ты — другой (отличный от своих родителей, старшего брата, учителей), не было бы ни Возрождения, ни Французской революции 1789 года, ни даже революции сексуальной — ничего бы не было. Но если раньше изменения происходили постепенно, поступательно — через книги, разговоры, музыку, — то в XX веке благодаря кинематографу это случалось мгновенно: человек входил в кинотеатр один, а выходил уже частью поколения «недовольных», «рассерженных» и пр.

Такими фильмами, разделившими поколения, были, например, «Рок вокруг часов» 1954 года, который породил моду на рок-н-ролльный образ жизни, или «Уикенд» Годара, который стал предтечей революции 68-го. В СССР в масштабах страны такой же переворот произвела «Кавказская пленница» Гайдая, которая подарила советскому кино образ героини, выгодно отличавшийся от монументальных образцов «женственности» сталинского типа. А фильмы «Легко ли быть молодым?» или «Асса» в 80-е дали нам на выходе из кинотеатров поколение перестройки.

Героиня «Амели» должна была стать точно таким же символом нового поколения-2000. Потому что в этом фильме впервые в новом веке была предложена новая — доступная и в то же время возвышенная идея Бесплатного Добра — в противовес идее Выгоды. Такая вот «революция наоборот», молодежное возвращение к традиционным ценностям. Новый романтизм.

И в этом нет ничего странного. После пережитых катаклизмов в мире неизбежно приходит мода на первичные, а главное — нерациональные чувства. Так случалось в 1920-е и 1940-е, после окончания мировых войн. Так случится и с нами после 11 сентября в Америке, «Норд-Оста» и Беслана. Человечество ходит по кругу: нынешнюю эпоху радикализма и прагматизма тоже неизбежно сменит эпоха романтиков.

Однако массового помешательства и мировой моды на «Амели» пока не наблюдается. Мало того: искренней любви к Амели словно бы стали стыдиться, любить ее стало как бы не модно, а модно над ней, напротив, иронизировать, что, мол, это гимн европейским сексуальным комплексам. Не говоря уже о самой Одри Тоту, которая хочет всячески откреститься от своего имиджа (и изнасилование героини Тоту в более позднем фильме «Грязные прелести» — это ведь сознательное изнасилование образа Амели, как образа слишком «чистенького и нереального»).

Почему же фильм «Амели» не стал иконой и знаменем поколения-2000, как это случалось раньше?

На самом деле стал. Просто принципиально изменился стиль поведения поколения-2000: у них чуть ли не впервые в истории человечества «главная» революция происходит не Снаружи, а Внутри. В России эта специфика только усугубилась: например, нынешние российские двадцатилетние, как и Амели, воспитывались дома (потому что выпускать детей на улицу порой было страшно), привыкли к одиночеству (старшие все 90-е судорожно зарабатывали на жизнь). Они выросли изначально свободными, у них нет установки делать карьеру любой ценой. По большому счету, единственное, чего они хотят, — это чтобы их оставили в покое, не мешали.

«Молодые, а не бунтуют!» — удивляются психологи. А как же: ведь российское поколение 90-х, выросшее при «революции», существенно отличается от тех же детей 80-х — те хотели все сломать, поменять, эти хотят уюта, тепла, прочности отношений (в прошлом году в России зафиксирован всплеск молодых браков). Они вообще хотят Отношений. Они инфантильны и не скрывают этого — отсюда и «детские» реакции на все. В силу своей инфантильности это поколение, как и Амели, не сопротивляется действительности, а игнорирует ее. Она борется не за других, а за себя. И в этом — коренное отличие бунта 2000-го от бунта 1960-х. Наступает эпоха индивидуального, частного сопротивления всеобщей унификации. Никаких внешних, массовых проявлений этой борьбы больше не будет. Точно так же не будет более и массовых проявлений подлинной, а не навязываемой молодежной моды. Поэтому «Амели» и не могла стать фильмом, что называется, культовым в привычном смысле — типа «Властелина колец» или «Матрицы».

Зато «Амели» породила моду индивидуальную, и это едва ли не ценнее. Незаметно произошло разделение молодежной моды на «внешнюю» и «для внутреннего пользования». Это когда на людях по-прежнему принято громко восхищаться Ким Кидуком или Кар-Ваем, а Тарантино — так это ваще супер, класс, как она пяткой в глаз, эта, как ее, забыл... («Убить Билла» — это тоже, кстати, антитеза «Амели»: там героиней движет месть, а здесь — доброта, и можете убить меня за банальность). Вот. А поодиночке, вечером, «для себя» они смотрят «Амели». На людях демонстрируют, как им прикольно и весело, а оставшись наедине, ощущают дикое одиночество (почитайте в интернете «Живой Журнал»: они, двадцатилетние, вываливают себя там целиком, со всеми кишками не потому, что такие уж эгоцентристы, а скорее для того, чтобы просто зафиксировать свое существование. Убедить самих себя в том, что они существуют. Так бывает только с очень одинокими людьми).

От детскости и инфантилизма, однако, один шаг до традиционных ценностей. Инфанты, стремясь найти опору, часто находят ее в традиционной культуре. Впоследствии, возможно, это будет поколение рьяных любителей английских газонов и вечных ценностей. Оно будет донельзя сентиментальным — и очень скоро потребует того же от искусства. Может, это поколение когда-нибудь назовут — по имени его героини Амели — «поколение «А».

В нашей культуре наступление романтизма началось с Гришковца (его российский триумф совпал с выходом «Амели»), затем был успех фильма «Возвращение», театров типа DOC, успех, наконец, сериала «Идиот», в котором самым привлекательным персонажем является экзальтированный идиот... Романтический идиотизм шагает по планете. Смотрите Фестиваль французского кино.

Молодежь в ХХ веке бунтовала по-разному, но всегда коллективно. На фото: парижские экзистенциалисты, 1949 г. (1); клуб битников, 1960, Париж (2); хиппи в окрестностях Лос-Анджелеса, май 68-го (3); фестиваль татуировок, Англия, 80-е (4); трезвенники в ирландском пабе, 1983 г. (5)

Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ