ИГОРЬ АКИНФЕЕВ: Я ПОКА ЧТО НЕ КОНЬ, Я ЕЩЕ МОЛОДОЙ ЖЕРЕБЕЦ

Приз «Вратарь года», имеющий более чем 40-летнюю историю, достался 18-летнему Игорю Акинфееву, вратарю футбольного ЦСКА. Он лучший вратарь — по версии нашего журнала. А что он за человек? Попить чаю в зимней Москве с самым молодым вратарем сборной отправился корреспондент «Огонька»

ИГОРЬ АКИНФЕЕВ: Я ПОКА ЧТО НЕ КОНЬ, Я ЕЩЕ МОЛОДОЙ ЖЕРЕБЕЦ

Наверное, Акинфееву подменили паспорт — что не так уж и редко встречается в футболе — и на самом деле он гораздо старше. Ну не похож этот рассудительный, спокойный, уверенный в себе человек на восемнадцатилетнего паренька. По себе помню, восемнадцать — это невероятная жажда легкой жизни, когда хочется обладать всеми доступными благами. Ездить на шикарной машине с не менее шикарной девушкой, ходить в клубы на дискотеки, тратить время и деньги на всякие глупости. Быть серьезным? Нет уж, увольте — это потом, после тридцати. Акинфеев же не по годам серьезен. И по внешнему виду, и по поведению ему никак не дашь меньше двадцати пяти. Это и наводит на мысль о подмене основного документа, удостоверяющего личность гражданина. Шутка? Да. Но в каждой шутке есть доля правды. И Акинфеев гораздо старше. Правда, не по возрасту, а по ощущению жизни и достижениям. Судите сами: он один из лучших российских вратарей, и в свои годы достиг того, что к остальным приходит много позже.

ОГОНЕК: У ЦСКА сейчас отпуск. Что собираешься делать на каникулах?

— Я так в Москве замерз, бр-р-р-р. Очень хочется погреться и отдохнуть. Полечу в Таиланд с одноклубниками братьями Березуцкими и со Смирновым из «Алании» — мужская компания российских футболистов на тайском острове. В двадцатых числах возвращаемся, подготовка к Новому году. Сам Новый год, скорее всего, здесь буду встречать, в кругу семьи. В команде у нас вместе не принято отмечать. Так только, если четыре-пять человек на часок-другой соберутся, но мне так не нравится. Мне хочется посидеть, поговорить. Короче, чтобы душевно было. Поэтому, наверное, дома.

ОГОНЕК: В восемнадцать ты уже достиг того, чего средний футболист добивается годам к двадцати пяти: играешь в одной из лучших команд, зарабатываешь приличные деньги... Ты достиг определенной вершины, к чему дальше стремиться? Не задумывался?

— Я не думаю, что это вершина. С каждым годом нужно совершенствоваться, играть в крупных турнирах вроде Лиги чемпионов, Кубка УЕФА. Будем бороться за них. А насчет вершины — вся жизнь еще впереди. Всего можно добиться только трудом и потом, а легко ничего никому не дается. А насчет денег... Я вообще готов играть бесплатно. Главное, чтобы меня выпускали в основном составе. Нужно стараться выиграть как можно больше матчей, занять какие-то почетные места. А если в личном зачете — стремиться, чтобы заметили в лучших европейских клубах.

Деньги — это, конечно, хорошо, но я всегда говорил и говорю, что деньги для меня на втором месте, а главное — игра. Хотя когда они у меня есть, я помогаю семье. Родители могут не работать и сидеть дома.

ОГОНЕК: А сам на что тратишь?

— Как и любой нормальный человек, прежде всего на еду, одежду. Помогаю родителям. Недавно ремонт в квартире сделали. Кстати, ничего сверхъестественного нет — живем, как обычные люди. А кто не верит, тот может заехать и посмотреть. Для каких-то серьезных покупок я еще не созрел. Машина, яхта, мотоцикл — что они есть, что нет — мне все равно. Конечно, я могу позволить себе какую-нибудь хорошую и дорогую машину. Но, скажу честно, мне она не нужна. Я никогда не стремился к роскоши, не хотел обладать чем-то таким особенным, поэтому мне и сейчас многого из того, что хочется получить ребятам моего возраста, не надо. Клубы, рестораны — это тоже не мое. Да и потом когда? Убегать с базы?

ОГОНЕК: Отношение к тебе окружающих изменилось с тех пор, как ты стал знаменитым человеком?

— Есть у меня старые друзья, с которыми я встречаюсь. Иногда прямо на улице, иногда к ним в гости хожу. Они какими были, такими и остались. А другие... Могу сказать, что со мной очень много людей играли, мы нормально общались. А когда я попал в основной состав, то сразу появилась зависть. Ну и мысли сразу же пошли. Ага, Акинфеев закрепился в основном составе. Начались телефонные звонки — дай, помоги. Вспомнили вдруг про меня. Но я сразу сказал, извините, я семью содержу.

ОГОНЕК: Слава не мешает?

— Слава? (Смеется.) Да меня никто не знает. Посмотрите, кто сейчас в Москве живет, тем более на окраине. В основном, приезжие. По Москве крутятся туда-сюда, все в делах. Им футбол не интересен. Если болельщики после матча подходят — общаемся. Очень много писем приходит. Конечно, каждый просит, чтобы ответил, но я чисто физически не могу это сделать. Времени катастрофически не хватает, но я очень всем благодарен, пусть присылают еще больше. Я каждое читаю.

ОГОНЕК: Как тебя, молодого, воспринимают зрелые игроки? Одноклубники, противники?

— У меня очень много друзей. В «Локомотиве» есть, в «Спартаке» — Аленичев. К тому же, мне Газзаев всегда говорит — он перед каждой игрой вызывает нас на собеседование, — чтоб не боялся: «Если кто слушаться не будет — можешь по шее дать!» На поле выходишь, и не имеет значения, сколько тебе лет: восемнадцать или тридцать. А вот когда с поля вышел, тогда мне снова восемнадцать. Лично мне кажется, что я уже давным-давно играю. Сезонов шесть-семь точно отыграл. Внутри себя.

ОГОНЕК: Помнишь, как попал в основной состав?

— Когда я пришел, мне было всего шестнадцать лет. У Мандрыкина (основного вратаря) была травма, и меня взяли. Я очень переживал, как меня примут, боялся. Помню, закрылся в комнате на базе и сидел в одиночестве. Никуда не ходил, ни с кем не разговаривал. Но вечером тренировка, поэтому выйти все равно пришлось. С опаской появился на поле. Но ребята меня очень хорошо встретили, подбадривали. Да и Валерий Георгиевич такой человек, который не допустит, чтобы молодого заклевали. Когда сыграл с «Крыльями Советов» первую игру — проставлялся. Принес в баню ящик пива.

ОГОНЕК: Над тобой поначалу не подшучивали?

— Нет, такого не было. Хотя приколов очень много. Большую часть времени мы ведь проводим на базе. Вот там разыгрываем друг друга. И перед игрой, и даже во время. Бегут ребята мимо, скажут что-нибудь. Просто не можешь удержаться — стоишь, смеешься. Ролан Гусев очень любит в игре пошутить. Так серьезно орет: «Давай пас!» И себе под нос при этом что-то бурчит, хотя мяч далеко в стороне. Со стороны наблюдать очень смешно.

ОГОНЕК: Тебе восемнадцать. Из военкомата повесток не посылают?

— Из ЦСКА в армию не идут. Меня уже призвали — могу даже паспорт показать. Печать стоит — армия идет.

ОГОНЕК: Не стыдно?

— А за что мне должно быть стыдно? Я выбрал одно дело, другого мне не надо.

ОГОНЕК: Как считаешь, тебе повезло, что так рано попал в «основу»?

— Я думаю, да, повезло. Травма Мандрыкина... Может, до сих пор и сидел бы в дубле или играл в команде второй лиги. Да и то маловероятно. Мне почему-то кажется, все так и должно быть. У меня все должно идти ступенька за ступенькой. То есть не плавно, а маленькими рывками. Я, допустим, попал в сборную, хотя звезд с неба не хватал. Так, значит, надо. Не знаю, с чем это связано, но у меня в душе такое ощущение. С другой стороны, случайностей в жизни не бывает.

ОГОНЕК: А где твой дом?

— У меня два дома. Там, где я живу, в Москве, и на базе ЦСКА. На базе я провожу больше времени, поэтому, наверное, моя комната — это мой дом. К тому же, я могу делать там все, что захочу. Вещи раскидать, например. И никто не придет и не заставит тебя убираться. Иногда это бывает очень приятно. Опять же комнату каждый обустраивает под себя. У Ярошика, например, на двери висят фотографии: ЦСКА-2002, Ярошик, Яновский и в полный рост Абрамович. А я пока ничего еще не придумал. Только вещи раскидал.

ОГОНЕК: На личную жизнь время остается?

— Я пока о ней не задумываюсь. Считаю, в моем возрасте еще рано, да и не нужно совершенно. Лишние проблемы, головная боль... Всему свое время. Когда судьба мне пошлет, тогда и будет.

ОГОНЕК: Ни в кого пока еще не влюблялся?

— Ну почему же, в детском саду любовь была. Хотел бы я, конечно, встретить эту девочку, но, к сожалению, не знаю, где она сейчас. Да и не стоит, наверное, ее беспокоить. Может, она уже нашла своего избранника.

ОГОНЕК: О чем же ты мечтаешь, сидя у себя на базе?

— В первую очередь засветиться в хорошем клубе на европейской арене. Чтобы мне сделали хорошее предложение. Чтобы была высококлассная команда, в которой играть престижно. Я считаю, если такой шанс выпадет, нужно уезжать и оставаться там. Конечно, не в восемнадцать, а лет в двадцать пять. И не потому, что я Россию не люблю, а потому, что понимаю: в России, когда тебе стукнет тридцать, очень тяжело будет жить. О тебе все забудут, и ты будешь никому не нужен. У нас артисты, которых вся страна знала, в нищете и забвении умирают. Что уж про футболистов говорить... Если выбирать куда уезжать, то, скорее всего, в Испанию — там жить хорошо. А если играть, то в Англию.

ОГОНЕК: Ну тебе прямой путь в «Челси»...

— «Челси»... (раздумывает) нет, в «Манчестер» лучше. Но еще лучше все же в Испанию. Малага, Марбелья. Климат там хороший. Тепло.

ОГОНЕК: Судя по всему, уже пришлось столкнуться с тяжелыми российскими условиями?

— Да. С детства я тренировался на гаревом поле. Знаете, такая черная земля с камнями. У нас отняли манеж и сделали там рынок. Домой приезжали с тренировки черные-пречерные. Грязь потом несколько дней отмывал. О душевых только мечтали. А посмотрите, как в Европе тренируются. Несколько полей, все зеленые, как на картинке. Там тренироваться хочется. Результат — постоянно появляются игроки мирового уровня. У нас же более или менее нормальные поля можно увидеть только на уровне Премьер-лиги. В принципе, на базе ЦСКА неплохие условия. По крайней мере, стараются сделать так, чтобы можно было отдохнуть и расслабиться. А со стадионом... Есть проект, и я даже его видел. Если все будет нормально, то у команды действительно будет хороший стадион.

ОГОНЕК: Куда идешь, если надо с духом собраться?

— У меня в семье все верующие. Когда выдается лишняя минутка, стараюсь сходить в церковь. Мне очень нравится монастырь в Дзержинском. Службы я, правда, никогда не отстаивал — терпения не хватает. Просто свечки поставил, перекрестился, подумал и все. Зато когда выходишь — на душе легко.

ОГОНЕК: Ты мечтаешь уехать в «большой» европейский клуб. Но пока играешь в российской Премьер-лиге — что о ней думаешь, по большому счету?

— Уровень подрос. Хороший чемпионат стал. В 2006 — 2007 годах будет уже две наших команды в Лиге чемпионов. Мне кажется, потихоньку все налаживается и скоро мы достигнем уровня чемпионатов Италии, Англии. Мы ведь не слабее. С «Порту» погодные условия ужасные были. Им больше повезло — они выиграли. А вот у «Челси» действительно класс повыше и опыта побольше. Но ЦСКА — команда молодая, и годика через два мы их обязательно догоним. Мы стараемся, с удовольствием играем в футбол. Без звездных болезней. У нас пижонов нет.

ОГОНЕК: По версии нашего журнала, ты — вратарь года. Тебе слово.

— Вратарем быть очень трудно. Это такое место на поле, на котором нельзя ошибаться и одному вратарю игру не вытащить. Он может прыгать как угодно и быть безумно талантливым, но футбол — командная игра. Конечно, я очень обрадовался, когда узнал о том, что вы выбрали меня. Есть некоторые издания, которые поставили меня на первое место, а потом за красную карточку сняли с меня десять баллов, и я скатился на второе. Пишут, чтобы я не переживал. Я им могу ответить, что я не переживаю. Пусть кого хотят, того и ставят на первое место. Есть люди, которые честно оценивают. Вы, например. Спасибо всем, кто голосовал за меня.

ОГОНЕК: Давай попытаемся по кусочкам составить портрет идеального вратаря.

— Ноги — Акинфеева. Руки — Овчинникова. Туловище — Буффона, а голова — Канисареса.

ОГОНЕК: А форма?

— Красно-синяя.

ОГОНЕК: Последний вопрос. Как ты относишься к цээсковскому прозвищу Кони?

— (Смеется и какое-то время думает.) Я пока что не конь, я еще молодой жеребец.

Александр ШУМСКИЙ