НЕ ЛЮБЛЮ ПИСАТЕЛЬНИЦ

Признать принцев козлами уже можно, а себя принцессами — еще нет

НЕ ЛЮБЛЮ ПИСАТЕЛЬНИЦ

На женщин-колумнисток, пишущих в российском «глянце» про мужчин и секс, я смотрю с нездоровым профессиональным интересом. Зачем они пишут про мужчин и секс, если ни первое, ни второе им, очевидно, не нравится? Во всех этих текстах талантливо выведены толстоватые, скучноватые, леноватые бобры (точно, рубль — за пучок), похрапывающие, посапывающие, попукивающие во время соития (и тем более — вне). Среди которых, понятно, не найти Верного Друга, Надежного Отца, Настоящего Мужа и Прекрасного Принца (из принцев меня как-то познакомили с принцем Бирмы, судя по внешности — он похрапывает тоже).

Все эти тексты содержат перверсию, не вызывающую, к сожалению, сладкого возбуждения. Как если бы ресторанный критик описал уснувшую склизкую рыбу, и как вспарывают ей брюхо от анального отверстия к жабрам, и по доске расползаются сизые, в сгустках крови, кишки, и руки пахнут рыбой, несмотря на перчатки...

Впрочем, проблемы современных пишущих эмансипированных женщин — не в отношении к телу (и к делу). А в характере российской эмансипации, в том, как она воспринята не в Центре гендерных исследований, а в женской массе. Российская эмансипация состоит в том, что признать принцев козлами уже можно, а себя принцессой — еще нет.

Поэтому, несмотря на отсутствие мотивации быть мужчиной, средний российский мужчина куда больше принц, чем средняя женщина принцесса. По той причине, что он самостоятелен. Если он один и ему хочется секса, он идет в клуб и знакомится («15 способов, как соблазнить девушку за 15 минут» найдутся в любом мужском журнале; любой приличный журналист должен уметь их за 15 минут сочинить). Если он не знает, что такое клуб, он знакомится в ЦПКиО. Если он стесняется открытых пространств, то находит в интернете сайт знакомств, выходит в чат и стучит в «асю». Если он для интернета стар или туповат, то он звонит (или едет к) проституткам. Если ему жалко денег или он боится попасть впросак, он мастурбирует, и о том, что это не стыдно, а порой и полезно, тоже пишут все мужские журналы, которые в некотором смысле для поощрения именно этого процесса публикуют снимки разнообразно раздетых девушек.

И если мужчина умен, он прекрасно понимает, что в храмах и глянцевой, и продажной любви он любви не найдет. И, как ни смешно, именно это понимание оставляет шанс найти ее даже там. И моя примитивная точка зрения состоит в том, что если считать всех баб похотливыми дурами, которые вечером разводят на бабки, ночью сопят, утром не помнят твоего имени, тогда никакой любви не будет. В лучшем случае — жареная барабулька. Но ее вроде эмансипированной женщине не нужно. Ей надо любви. Которую, вероятно, кто-то должен доставить свежей, в садке.

Но я, если честно, таких поставщиков среди парней не знаю.

Хотя большинству из них, безусловно, известны треск стропил сносимой от любви крыши и то, в какой кисель ты превращаешься, как водишь языком по маленьким лапкам и какие слова при этом шепчешь, но это настолько закрыто ото всех, что в журналах про это не пишут. И правильно делают. Не надо обозревателей пускать на свои частные кухни.

Может быть, именно это обстоятельно позволяет мне и существовать гармонично, редактируя глянцевый журнал с большим количеством полуодетых прелестниц и живя со своей женой счастливо без малого 17 лет.

Дмитрий ГУБИН

МНЕ НУЖНА ЛЮБОВЬ

Он лежит ко мне спиной. Я, оглохшая от шепота и нежных речей, лежу на животе, шевелю пальцами ног и жду рассвета

Я эмансипированная женщина. Это значит: хоть я не могу починить протекающий кран, зато в состоянии нанять сантехника. Это значит: я могу самостоятельно добыть кусок мяса, пожарить его и оплатить счет за электричество. Это значит: я освоила электрошокер и могу спокойно входить в темный подъезд. В общем, как написано в одной умной книжке: «Вот уже по меньшей мере сто лет, как в мире отсутствует мотивация для того, чтобы быть мужчиной».

Но тогда кто-нибудь может мне объяснить, почему я не могу довольствоваться просто хорошим сексом и ничего не ждать от отношений? Почему я, эмансипированная и независимая женщина, ловлю себя на том, что лежу и придумываю имена для пятерых детей от этого подхрапывающего субъекта, к существованию которого нет вообще никакой мотивации?..

Люблю я его? Пожалуй, еще рано задумываться о таких вещах — для начала надо узнать его фамилию. А заодно выяснить: можно после двух свиданий и однократной близости претендовать на совместный завтрак или нет? Почему, кстати, этот вопрос до сих пор недостаточно изучен? Наверное, потому, что мы — первое поколение женщин, которое набирается сексуального опыта перед свадьбой. Если бы у моей мамы был плохой секс с отцом, то она, наверное, даже не заметила бы этого. А я, спасибо сексуальной революции, прекрасно знаю, чего мне будет не хватать...

И все-таки, зачем я здесь? Ну секс, ну страсть... А как подумаешь — ну что за радость, действительно, в этих случайных всплесках незнакомых судеб, в этих продавленных, неудобных диванах,

в прикосновениях чужих пальцев к чужому телу! В наше время от постельных сцен требуется наличие, по крайней мере, приличной постели. А то проснешься утром вся скрюченная.

Кстати, об утре. Я его жду, потому что утром — «всем выйти из сумрака!» — все станет ясно. Мужчина либо сбежит в свой Мужикистан, оставив записку: «Выезжаю

с докладом в Новохоперск. К обеду не жди. Твой Суслик», либо будет старательно варить кофе и поглядывать на часы. Не знаю, как другие, но я в такие моменты всегда думаю о том, что сказать. Возможно, не надо совсем ничего говорить, а надо просто сидеть, ждать кофе и улыбаться, зная, что «Спасибо. До свидания!» будет нашей последней ложью. Это, однако, не мой стиль. Я всегда чувствую себя просто обязанной расшевелить этого замороженного утреннего буку какими-то жизнерадостными словами. Например, я говорю: «Встретить утром первым мужчину — к удаче, женщину — к неудаче», или: «Ну что, в загс?», или «Ты вечером когда вернешься?» Очень интересно наблюдать за мужским лицом в этот момент. И почему это таким парням всегда кажется, что женщины только и мечтают испортить им жизнь, лишить свободы? С чего они вообще взяли, что за ними охотятся? Тоже мне, алмазы магараджи...

Сейчас я думаю: хорошо ли мне с ним? Нужен ли он мне? Может ли он дать то, чего мне не хватает? А в наш сексуальный век мне главным образом не хватает любви. И если мужчина мне нравится, то я хочу продолжения. Не просто чтобы был второй раз, нет. Я хочу гораздо, гораздо большего, чем оргазм длиною в двенадцать часов. Я хочу разговаривать о себе, используя местоимение во множественном числе: мы видели этот фильм, мы купили ту вазу. Я хочу быть первой в чьем-то списке телефонных номеров со скоростным набором. Я хочу, чтобы кто-то смеялся над моими шутками и говорил: «Надень шарф, на улице холодно».

«Все, что нужно, — это любовь». Кажется, так пели старички «Биттлз». Я говорю, что ценю свою свободу, а сама ищу, кто бы ее у меня отнял. Я знаю, что выживу без любимого, но боже мой, как я устала от выживания! Я вполне довольная жизнью особа, но черт возьми, разве я когда-нибудь смогу целовать собственные веки?

«Все, что нужно, — это любовь». Современные певцы, оказывается, предпочитают петь без подобных сантиментов — американские и английские исследователи изучили тексты популярных песен начиная с 1958 года и выяснили: слово «любовь» из них уходило постепенно, шанс услышать его в песне сегодня уменьшился в три раза.

Во сколько раз сократился шанс услышать это слово в жизни? Мы все страдаем от недостатка любви, как голодающие дети Никарагуа. И готовы принимать за нее что угодно: обычные знаки внимания воспитанного мужчины, нежную улыбку женщины, удачный секс...

Мужчина без фамилии поворачивается и, не открывая глаза, притягивает меня к себе. Мы, современные и не обремененные моралью сексуальные партнеры, замираем в вечной позе всех влюбленных: моя голова на его плече, его рука обнимает меня. Слышно, как в соседней квартире звенит будильник... Ну что? С добрым утром?

Наталья РАДУЛОВА