Царь Александр II, взошедший на престол 150 лет назад, — самый неоднозначный монарх России. Современники его ненавидели, потомки — боготворят. Считается, что если бы Александр не погиб от руки террориста, то Россия твердо бы встала на путь прогресса. На самом деле у нас был выбор между новой деспотичной империей и просвещенной республикой
Идея освободить подданных от крепостного рабства возникала у российских царей задолго до 1861 года. Еще отец Александра II — император Николай I рассматривал проект указа об отмене крепостного права, но подписать его так и не решился, поскольку перед властями сразу же возник вопрос о том, как будет поддерживаться порядок среди огромных масс населения. До этого страна управлялась дворянами-помещиками, которые, по выражению царя, были «дармовыми полицмейстерами», заменяя собой все силовые структуры в провинции. Если же дворян освободить от полицейских функций, то это бы означало, что в стране необходимо проводить и другие реформы. Например, военную и судебную. Но монархи того времени недолюбливали и побаивались юристов, ведь именно из адвокатов вышли Дантон, Робеспьер и другие французские революционеры.
Александр II просто стал первым царем, кто не испугался ослабить бразды правления, и в противовес модным революционным течениям представил свою доктрину «перманентной эволюции» — постепенных либеральных преобразований, которые без бурных общественных возмущений модернизировали бы страну. Другого выхода у него и не было, ведь толчком к реформам послужили проигранная Россией Крымская война и смерть 58-летнего императора Николая I.
Первым делом Александр объявил амнистию всем политическим преступникам — декабристам, петрашевцам и польским сепаратистам. Вторым шагом стал манифест от 19 февраля 1861 года «О даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей». В короткий срок была проведена реформа в армии и принят новый закон о всеобщей воинской повинности. Рекрутские наборы были отменены, теперь на службу ежегодно призывались все молодые люди, достигшие 21 года. Срок службы сокращался с 25 до 6 лет (на флоте — 7 лет), а в военные уставы были внесены отсрочки от призыва, многие из которых действуют и сегодня. Следом была проведена реформа народного образования. Кстати, выпускники университетов тогда служили в армии всего 6 месяцев — страна стимулировала тягу к знаниям.
Была радикально преобразована и система судопроизводства. Впервые в стране появились независимые суды присяжных, а судьи стали получать жалованье, немногим уступающее доходам их коллег в Англии. Кроме того, в новых законах были запрещены телесные наказания в виде битья кнутом или розгами, что для подданных имело важное психологическое значение.
Но самой важной реформой Александра II, определившей курс развития страны на полвека вперед, стало введение института земства — выборных органов местного самоуправления. Как считают историки, в проекте Конституции, разработанной графом Лорис-Меликовым, было запланировано создание и общегосударственного земства — некоего прообраза парламента, которому со временем были бы приданы и политические функции.
Однако с первых же дней «перманентная эволюция» натолкнулась на глухое сопротивление подданных. Уже через неделю после отмены крепостного права по России прокатилась волна крестьянских бунтов.
«Освобождение поставило крестьян в двусмысленное положение, — считает профессор истории Гарвардского университета Ричард Пайпс. — Да, они были избавлены от ненавистной помещичьей власти, но в то же время была сохранена поземельная прикрепленность. Власти опасались, что освобожденный русский крестьянин тут же бросит землю и отправится бродить по стране в поисках более легкой и доходной работы, что сделает невозможным сбор налогов. Кроме того, принятие манифеста породило у крестьян твердую веру, что на самом деле царь хочет сделать их собственниками всей земли, но «плохие» помещики препятствуют этому желанию».
Горящие барские усадьбы в России стали сигналом для польских националистов, которые, почувствовав слабость власти, стали требовать выхода Польши из состава Российской империи. Но хуже всего то, что и в российских городах наиболее просвещенные слои населения восприняли императорские реформы только лишь как слабость режима.
— Дворянская элита начинает терять свое значение, буржуазной элиты еще нет — она еще просто не сложилась, и на первый план вышли интеллигенция, разночинцы, которые были социально и культурно ущербным сословием, — говорит историк Леонид Ляшенко, автор книги «Александр II». — И вот интеллигенция начинает не только разрабатывать планы национального развития, но и стремится реализовать их, исходя из своих умствований, из модных западных философских теорий, совершенно не считаясь с реальностью. А знаете, чем страшны подобные утопии? Тем, что человек, ее разработавший, ничего не хочет уступить. Он считает себя Прометеем, принесшим людям огонь, и ни одного уголька из огня этого отнять нельзя — иначе людей обделишь. И каждый защищал свою утопию с такой яростью, что дискуссии обратились в проламывание черепов.
Впрочем, сначала представители либеральной интеллигенции решили «идти в народ», но их «хождения» обернулись разочарованием — крестьяне просто не понимали своих благодетелей и от греха подальше сдавали агитаторов в полицию. Когда от идеального образа русского мужика остались одни осколки, прекраснодушный студент-недоучка Андрей Желябов решил сделать ставку на террор и организовал тайную группировку «Народная воля». Цель была проста: волна покушений на высших правительственных чиновников как парализует «прогнившее» государство, так и покажет народу всю уязвимость богоданной монархии, на которую он взирал с таким благоговением. «Именно на «прогрессивном» общественном мнении России лежит тяжкая ответственность за срыв первой попытки в истории страны поставить дело так, чтобы правительство на равных общалось со своими подданными, — пишет американский историк Ричард Пайпс.
В конце концов Желябов добился своего: 1 марта 1881 года, после пяти неудавшихся покушений на императора, Александр II погиб от взрыва бомбы. И перед наследником престола императором Александром III уже не стояло проблемы выбора — продолжать ли реформы или вернуться к принципам самодержавия и ужесточения репрессивного аппарата. Александр III издал манифест «О незыблемости самодержавия» и жесткими полицейскими мерами подавил всякую революционную «крамолу».
Глядя через полтора века на трагическую судьбу реформ Александра II, невольно кажется, что любые попытки принести демократию в Россию заранее обречены на провал. Но так ли это? Была ли у Александра возможность провести перестройку страны без общественных потрясений?
Первоначально ход Крымской войны складывался очень успешно для России. Русская армия одержала ряд крупных побед на Кавказе и Балканах, флот под командованием адмирала Нахимова уничтожил турецкую эскадру в Синопской бухте. Но после этого в войну вступили союзники турок — Англия и Франция, войска которых разбили русских в сражении на реке Альма. Однако исход этой битвы решил случай. Дело в том, что русские войска занимали очень выгодную позицию на гористом берегу, оставив незащищенным лишь левый фланг, прикрытый утесом, — командующий войсками князь Меншиков просто не заметил узкой тропинки над пропастью. Именно этой лазейкой и воспользовались французы, атаковавшие русских в тыл. Но как бы повернулась история, если бы Меншиков вовремя заметил опасность и перекрыл тропинку?
Итак, англо-французский десант истреблен ружейным огнем и корабли союзников уходят из Черного моря. Победа русских стала сигналом к восстанию сербов и черногорцев на Балканах — они давно на взводе. Слабеющая турецкая армия не выдерживает натиска на два фронта и бежит. Весной 1856 года русская армия во главе с императором Николаем с победой входит в Стамбул.
— Это был бы блестящий триумф Российской империи, — говорит историк и писатель Валерий Ярхо. — Освобождение от мусульман Константинополя, легендарного города, откуда православие пришло на Русь, было заветной мечтой и мистической целью всех российских монархов. Император Николай I стал бы Освободителем православных народов и практически святым при жизни. С такими фантастическими возможностями нет никакой надобности проводить какие-либо реформы.
Как известно, 1 марта 1881 года в царскую карету на набережной Екатерининского канала в Петербурге были брошены две бомбы. Причем первый снаряд, взорванный террористом Рысаковым, не принес императору никакого вреда. Александр даже вышел из кареты, подошел к задержанному бомбисту и спросил его о чем-то. Но в этот момент другой террорист — Гриневицкий, стоявший буквально в двух шагах от царя, бросил свою бомбу. Но, даже получив множественные ранения ног, император не умер. Он скончался несколько часов спустя от обильной потери крови. Если бы царская охрана действовала более профессионально (и, к примеру, после первого же взрыва немедленно эвакуировала императора во дворец), то Александр мог бы остаться жив. Тогда события развивались бы так.
Уже 3 марта Александр подписывает знаменитый проект Конституции, подготовленный графом Лорис-Меликовым. В стране проходят выборы в первый русский парламент — Земский собор, а еще через некоторое время вводится конституционная монархия. Перспектива кровавых революций, братоубийственной гражданской войны и бесчеловечного эксперимента большевиков отодвигается на неопределенный срок. Впрочем, многие историки полагают, что уцелевший в очередной раз государь не смог бы существенно повлиять на ход истории.
— На самом деле либералам того времени не нужна была никакая Конституция, — считает Леонид Ляшенко. — Потому что все тогда прекрасно понимали, что парламент в России в тот момент мог быть только дворянским. Реформы Александра практически сделали все, что можно было сделать в рамках самодержавной монархии. Все остальное уже посягало на прерогативы и компетенцию самого монарха. Но согласился бы Александр, а тем более его наследник, добровольно отречься от части своей власти — еще очень большой вопрос. Согласитесь, это странно — ждать от самодержавного монарха буржуазно-демократической революции. Так что все реформы Александра были очень легко обратимы, потому что капитализм в России не стал системообразующим фактором — у царя просто не было опоры. Что же касается цареубийства... Я всегда удивлялся, почему Александра II не грохнули раньше, например в Зимнем дворце, где была очень своеобразная охрана. Террористу Халтурину, который натаскал взрывчатки в столовую императора, даже приходилось все время что-нибудь воровать из дворца — чашечки, ложечки, плошки, чтобы не выделяться среди других слуг. Полиция того времени была совершенно беспомощна и не имела никакого опыта борьбы с подпольной организацией. А против Александра воевали очень талантливые люди. Знаменитый генерал Тотлебен, выступая на суде над цареубийцами, сказал: «Что бы ни совершили эти люди, но их казнить нельзя, их надо посадить и заставить работать».
Возможно, Желябова стоило бы направить работать над организацией армии, Михайлова — в полицию, он был настоящим гением конспирации, а Кибальчича — в какой-нибудь НИИ по разработке вооружения. Потому что таких бомб, которыми пользовались «народовольцы», не было ни у одной армии мира. Или вспомните про проект космической ракеты Кибальчича, которая вполне могла бы стать «катюшей».
Ясно одно — какой бы из этих альтернативных сценариев ни реализовался, мы и сегодня бы жили в великой державе. Вопрос лишь в том, какая бы это была держава — новая деспотичная Римская империя или просвещенная европейская республика? Но все случилось так, как случилось.
Владимир ТИХОМИРОВ