Сегодня этот жанр расцвел, как в 70-е годы
ВОЗВРАЩЕНИЕ АНЕКДОТА
Дата возрождения политического анекдота в России известна точно. Это случилось 30 августа 2000 года, в самом начале путинского президентства, ознаменованного гибелью «Курска» и пожаром Останкинской телебашни
Брат-2
На следующий день после пожара появились первые два анекдота путинской эпохи. Номер один.
«Что случилось с вашей подлодкой?» — «Она утонула». — «А с вашей телебашней?» — «Она сгорела». — «А со станцией «Мир»?!» — «Она сгорела и утонула».
Номер два, уже гораздо лучше.
«Отчего сгорела Останкинская телебашня?» — «Она столкнулась с американской телебашней» (ремейк версии о столкновении «Курска» с другой подлодкой).
Так медленно, как бы становясь на крыло, оживал в России политический анекдот, который Андрей Синявский назвал наряду с блатной песней главным вкладом нашего отечества в фольклор ХХ века. Больше того, Синявский писал о том, что романы-эпопеи и даже приличная лирика были и в других странах мира, а вот политический анекдот — наше ноу-хау. Нужны соответствующая история, долгий подпольный опыт, особый режим мышления. Подтверждаю: большинство анекдотов о Джордже Буше — переделанные американскими советологами байки о Брежневе. Вот, например, такая мулька из недавно изданной в Штатах книги «Библия выживания при Буше» (автор-составитель — Джин Стоун, издательство Villard).
Встречается Буш с Блэром, и тот ему говорит: «Знаешь, как определить умного человека? Вот загадка: сын моего отца, но не я». «Ну?!» — «Мой брат». «Шикарно!» — говорит Буш и летит в Штаты. Вызывает Кондолизу: «Конди, кто такой — сын моего отца, но не я?» «Минуточку, — говорит Конди, — я посоветуюсь с Пауэллом». Звонит Пауэллу: «Колин, кто такой — сын моего отца, но не я?» — «Мой брат», — без запинки отвечает Пауэлл. Конди докладывает Бушу: «Господин президент! Это брат Пауэлла!» — «Вот и дура, — говорит Буш, — это брат Блэра».
Я этот анекдот знаю с 1979 года, только тогда он был про Брежнева, Косыгина и Пельше. Вот как пригодился американцам советский опыт, и очень символично, что он понадобился именно сейчас.
Опять проклятая неизвестность
То, что в 2000 году и позже он резко понадобился нам самим, лучше любого барометра характеризует перемену давления. Но дело, конечно, не только и не столько в якобы жестком и тоталитарном режиме, который на нас надавил. Фантаст и сатирик Михаил Успенский считает, что для анекдота необходимы некие строго определенные личные параметры, которые всем в стране известны, а потому на них можно с подмигиванием намекать. Про личность амбивалентную, неопределенную анекдота не сочинишь, вот почему Ельцин оказался почти не охвачен фольклором. В основном анекдоты были про его единственную бесспорную черту.
Приходит Ельцин домой, на ногах не стоит. — Боря! — кричит Наина Иосифовна. — Где же это ты так?! — Наина... — Ну что «Наина», что «Наина»! Подумай о стране! — Наина... — Ну что «Наина»! О здоровье своем подумай! — Наина... — Боря, я шестьдесят лет Наина! — На ина... гу... руации...
По всем остальным параметрам Ельцин был вызывающе неконкретен. Он был в равной степени готов к демократическим мерам и категорическим зажимам, роспускам и расстрелам, перетасовкам кабинетов и отпускам цен; про него — как и про Россию — нельзя было сказать почти ничего определенного. Поэтому безмолвствовал и анекдот.
С Березовским, скажем, тоже было непонятно — за свободу он или только за «бабки». И вообще время было сложное, не определившееся. Вот почему так много анекдотов про Ленина (вполне определенный персонаж) и Сталина (куда уж определенней), но почти ничего про Хрущева, в котором было и то, и это, и много еще чего.
Прямое попадание
Иосиф Раскин, главный российский коллекционер анекдотов, автор «Энциклопедии хулиганствующего ортодокса», настроен иначе:
«Анекдот просовывает свое лезвие в щель между государственной ложью и очевидной для всех правдой. Анекдот начинается там, где есть масштабное вранье. И между прочим, большинство хохм о Путине строится именно на этом несовпадении между действительностью и ее телеобразом. Обыгрываются новые штампы, благолепие, воцарившееся в новостях, а в особенности — двойные, оборачиваемые формулы. Не зря при Путине модным стало выражение «оборотень в погонах»: некоторые черты оборотничества есть и в эпохе, и в ее творце. В большинстве анекдотов обыгрываются двойные значения слов — они тоже как бы становятся оборотнями. Ну например:
Путину звонит Сергей Иванов. «Владимир Владимирович! Вы говорили, что надо попасть в ВТО?» — «Говорил». — «Докладываю: попали!!!»
Это из времен учений на Дальнем Востоке.
Другой излюбленной темой анекдотов о Путине стало его чекистское, разведческое прошлое. В этом смысле стране не надо было ничего изобретать — анекдотов про спецслужбы у нас было море. Некоторые просто слегка модифицированы. Ну например, такая шутка шестидесятых:
Мужик звонит из телефона-автомата. «Это КГБ?» — «КГБ, КГБ»... Он не решается ничего сказать, со страху вешает трубку, набирает опять: «КГБ?» Сзади его слегка похлопывают по плечу: «КГБ, КГБ!»
Здесь причудливо сочетаются страх перед органами, некоторая ненависть к ним и одновременно восхищение оперативностью.
Про Путина, по-моему, получилось лучше — и тут объектом сатиры действительно стало государственное лицемерие, а именно пресловутые телемосты с народом.
«Вот такой вопрос поступил, — говорит президент: «Володя, не западло ли тебе отвечать на анонимные вопросы?» — Николаеву Петру Владимировичу, проживающему в городе Гусь-Хрустальный, улица Розы Люксембург, дом 5, квартира 12, женат, бухгалтер, сообщаю: «Нет, Петя, не западло!»
Возвращение с будулая
Базовой темой новых анекдотов о Путине стало возвращение советских времен. Что интересно, люди сами активнейшим образом в этом возвращении участвовали, то есть демонстрировали публичный одобрямс, подпольный неодобрямс, рассказывали анекдоты, привыкали к двойной морали, умилялись застою и сами над собой посмеивались; что ни говори, а анекдот не только отважен, в чем-то он еще и труслив! Все понимаем, но смеемся; смеемся, но все понимаем.
Немудрено, что первым реанимировался цикл о Вовочке. Подлили туда масла бесконечные биографические книги (особенно сладкая получилась у Олега Блоцкого) — про то, как президент любил первую учительницу, а она его. Появился первый анекдот новововочкинского цикла:
«Ах, Вовочка, ну что ж ты опять домашнюю работу не сделал и стекло разбил!» — «Марь-Иванна, вот я вырасту, стану главным человеком в стране, и будет вам стыдно!» — «Путин! Прекратишь ты издеваться или нет?!»
Здесь обыгрывался и еще один важный мотив раннепутинской пропаганды — рассказы о том, что Владимир Владимирович вышел из простой семьи, совсем из такой, как наша с вами, а вот же пробился в первые люди!
Дальше анекдотами встречали почти каждое крупное медийное событие — а событий таких скоро стало очень много, больше, чем при бурном Ельцине. Разгон НТВ сопровождался анекдотом о том, что Светлане Сорокиной в Кремле популярно объяснили: бывают не только мужские, но и женские сортиры.
Встречи президента с простыми людьми, продолжительные кремлевские пресс-конференции и публичные жалобы «снизу» на чиновничий произвол вызвали к жизни подлинный шедевр:
«Владимир Владимирович! Это делегация учителей! Мы давно хотим к вам попасть, у нас совсем нет денег!» — «Ничего страшного, заходите так».
Регулярные ссылки на то, что все приличные люди начинали в разведке, спровоцировали анекдот о том, как во время визита президента в Германию потрясенный Шредер застает его с утра держащим голову в холодильнике, раскаленный утюг на груди и при этом моющим руки! «Не обращайте внимания, господин канцлер, чекистская гимнастика».
Идеальное знание немецкого языка первым лицом в государстве отразилось в таком, например, пародийном газетном сообщении:
«Президент Путин беседовал с канцлером ФРГ на чистейшем немецком языке, без переводчика. Беседа прошла в теплой, дружественной обстановке, только канцлер ФРГ почему-то то поднимал руки, то вынимал документы».
Это анекдот скорее добродушный, как бы любующийся. Все-таки приятно, что президент сам ходит (и много), бойко разговаривает (да еще и не по-нашему), срывает овации в парламенте (не только российском).
К этому же добродушному периоду относится такая почти патриотическая шутка времен знаменитого вопроса «Ху из мистер Путин»: «Путин из нот ху! Клинтон ху из!»
Правда, этот идиллический период взаимного любования власти и масс закончился весьма быстро — собственно, дружелюбные анекдоты о Брежневе тоже появлялись все больше в первой половине семидесятых. Там он лукаво обхитрял Никсона, натягивал нос Помпиду. В эпоху крутой, вязкой стагнации народ перестал щадить своего лидера, и главным объектом насмешек стали его маразм и заторможенная речь.
|
Гниение — знак согласия
Андрей ДАВЫДОВ, психолог:
— Для анекдота, по крайней мере для буйного и массового его возрождения, недостаточно каких-то смешных и определенных черт первого лица. У Хрущева такие черты как раз были: кукурузничество, например. И о нем пара анекдотов действительно осталась — скажем, насчет площади Луны, отданной под кукурузу. Но важно, чтобы в обществе не было иллюзий, тогда процветает политический юмор. Он ведь всегда достаточно циничен. В шестидесятые годы иллюзии были, а в семидесятые — не было. И сегодня тоже нет, что очень важно. Анекдот без некоторой, пусть косметической доли цинизма — плохой анекдот. Времена двойной морали хороши только ретроспективно, когда их вспоминаешь. А когда в них живешь — они довольно гнилые.
Словно подтверждая этот тезис, народ срочно сочинил предельно циничные, лишенные всяких иллюзий анекдоты, скажем, о том, как Путин выступает с заявлением:
«Пора прекратить богатеть исключительно за счет вывоза сырья!» — и приказывает начать ввозить радиоактивные отходы.
Ответом на обновление политической лексики стала такая, например, милая шутка: «Закончив строительство вертикалей власти, президент приступил к отстраиванию горизонталей власти. К 2008 году клетка власти будет достроена».
Жалобы водителей на многочасовое пробочное стояние в связи с проездом президентского кортежа по Кутузовскому проспекту спровоцировали весьма точный анекдот, выдержанный, как и большинство шуток о Путине, в стилистике официального сообщения:
«В ответ на участившиеся жалобы на перекрытие центральных магистралей города Владимир Владимирович Путин принял решение поехать домой на метро. В связи с чем пресс-служба Московского метрополитена сообщает, что сегодня с 16.00 до 21.00 для пассажиров будут закрыты Арбатско-Покровская и Филевская линии, а также с 17.00 до 21.00 будут остановлены все поезда кольцевой линии».
Наконец, возвращение гимна было встречено великолепным и уже совершенно свежим примером политического анекдота, который не стыдно поместить в любую антологию:
— Вы вернули гимн, — спрашивают президента, — так, может, и флаг вернете? Красный вместо трехцветного?
— Минуточку, — отвечает он, — я только посмотрю, когда у нас там заканчивается контракт с «Аквафреш».
Таможня дает добро
Справедливости ради заметим, что белорусы оказались не глупей россиян: у них про Александра Лукашенко было множество прелестных хохм, которые очень быстро перекочевали на русскую почву в 2001 — 2002 годах. Это тоже куда как символично. Скажем, анекдот про «зализанную дырочку», из-за которой батька всех белорусов не мог справить большую нужду, я слышал в Минске и публиковал в Москве еще в 1998 году. Для переезда на русскую почву ему понадобилось всего-то четыре года. А вот анекдоты про выборы появились в России и Белоруссии почти одновременно, и разница между ними чисто косметическая. Белорусский — про вопрос на референдуме:
«Не хотите ли вы, чтобы Александр Лукашенко покинул свой пост?» Варианты ответов: «Да, не хочу» и «Нет, не хочу». Русский — про президентские выборы-2004. «Если вы хотите, чтобы президентом остался Владимир Путин, поставьте против его фамилии крестик. Если не хотите — поставьте нолик».
Отличительной чертой анекдота является его реактивность. Утром в газете — вечером в куплете, утром в хронике — вечером анекдот. После Братиславского саммита, на котором Владимир Путин заверил Джорджа Буша, что демократия в России будет самая настоящая, только с незначительными отличиями, обусловленными национальным характером, стремительно реанимировался старый, еще горбачевских времен анекдот:
«Разница между нашей и западной демократией совсем незначительная. Примерно как между двумя стульями — твердым и жидким» (сейчас, правда, в ходу вариант про электрический).
Что передать вороне?
Вообще говоря, возрождение политического анекдота можно только приветствовать — как-никак это наш фирменный жанр вроде народного промысла, и если народ шутит — значит, душа его цела. Причем шутит он подчас весьма остроумно — вот, например, такой свежак из коллекции Раскина:
Письмо благодарных россиян. «Уважаемый господин президент! В ответ на клеветнические выпады противников монетизации льгот, утверждающих, что ухудшение нашей жизни — ваша вина, мы твердо отвечаем: нет! Это ваша заслуга!»
С другой же стороны, как-то оно обидно, что люди вместо каких-никаких действий по исправлению положения, как и в семидесятые годы, ограничиваются травлей анекдотов на кухнях. Но ведь действия возможны тогда, когда предполагается хоть какой-то результат, а время для него еще отнюдь не приспело. И полная бесполезность любых попыток раскачивать лодку подтверждается таким, например, прелестным анекдотом из сравнительно свежих. Ворона сидит на суку и, понятно, держит в клюве сыр. Лиса пробегает внизу и спрашивает:
— Ворона! Будешь голосовать за Путина? — Та молчит. — Будешь? — Молчит. — Сволочь, в последний раз спрашиваю: будешь?! — Да!!! — Сыр выпал, с ним была плутовка такова. Ворона в задумчивости пожимает крыльями:
— Ну а скажи я «нет», что бы изменилось?
Этот важный этап в понимании судеб сыра пока, кажется, не учтен нашими оппозиционерами.
Справедливости ради добавим, что и американцы кое-чему выучились. Их новые образцы — уже собственные, незаемные — вполне могут конкурировать с нашими. Буш переоделся, загримировался и решил походить по Белому дому — послушать, что о нем говорят подчиненные.
В курилке Чейни доверительно спрашивает его: — Слыхал, что наш-то президент отмочил сегодня? Умора вообще... — Я и есть президент, — обиженно признается Буш. — А-а, — невозмутимо говорит Чейни. — Ну тогда я расскажу тебе медленно...
Всюду жизнь, господа.
|
«Чубайс собака света нет точка ру»
Главный герой анекдотов 90-х коллекционирует шутки о себе
Глава РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс — один из популярных героев анекдотов, которые уже стали частью российской народной культуры 90-х годов. Отчасти благодаря самой фамилии фигуранта, непривычной для русского уха, словом «чубайс» стали обозначать всю эпоху приватизации. В интернете был сайт анекдотов о нем. Самый ходовой из них: «Помни! Забывая выключить свет, ты отдаешь свои деньги Чубайсу». Или теперь уже ставшее архаичным восклицание, что тех, кто будет жульничать, побьют по наглой рыжей морде! Ну а пугать детей в духе: «Вот не будешь спать, придет к тебе Чубайс и отключит свет» — просто сам бог велел. Таким образом, Чубайс заступил в народном сознании на место леших и домовых, а значит, поселился и в народном подсознании. Как на все это реагирует реальный Анатолий Борисович? «Огоньку» рассказал об этом Андрей ТРАПЕЗНИКОВ, пресс-секретарь Анатолия Чубайса:
— Конечно, Чубайс в курсе, что является героем многих анекдотов 90-х годов. И реагирует на это вполне адекватно. Наибольшей популярностью в РАО ЕЭС пользовался, например, такой анекдот. «Вопрос: «Что будет, если прокричать в электрическую розетку: «Чубайс, выходи»? — ответ: «Чубайс не выйдет, но если просунуть в розетку рубль, возьмет».
Однако одними анекдотами дело не ограничивается. Анатолий Борисович ведь в свое время был довольно частым гостем на кавээнах. А поскольку в традициях КВН шутить о присутствующих в зале известных людях, Чубайс, таким образом, сам провоцировал появление шуток о себе. Среди них тоже встречались довольно удачные. Например, «Какой электронный адрес у РАО «ЕЭС России»?» — «Чубайс собака света нет точка ру». Второй хит у студентов был на тему о том, что темнота — это друг молодежи, поэтому Чубайс — это тоже друг молодежи.
Но мы и сами не прочь пошутить над собой. В свое время в энергокомпаниях даже проводились конкурсы на лучшую шутку об энергетиках. Когда этих шуток накопилось несколько томов (в том числе там, конечно, было и о Чубайсе), подборку лучших мы подарили Чубайсу — вместе со сборником карикатур на него, напечатанных в газетах и журналах. Он очень смеялся, все-таки не ожидал от нас такого подарка. «Класс, класс», — повторял: это у него означает высшую степень признания. Чубайс в принципе любит и сам рассказывать анекдоты, когда в настроении. Что бывает довольно часто.
Дмитрий БЫКОВ
В материале использованы фотографии: PHOTOXPRESS.RU