Премьера оперы Леонида Десятникова и Владимира Сорокина «Дети Розенталя», несмотря на сопротивление Госдумы и «Идущих вместе», состоится--она назначена на 23 марта в Большом театре. Не только в России, но и во всем мире современная опера бросает вызов общественному мнению, сопровождается скандалами и меньше всего напоминает прежнюю оперу с ее слезами, платьями и криками «браво»
ПРИЗНАК ОПЕРЫ
Современная опера: страшно, но не скучно
К акие-то люди в нелепых нарядах пищат, помогая себе руками. Сейчас дама в красном допоет и бросится вниз с высокого обрыва, хотя все понимают, что никакого обрыва там нет (декорация), все равно все плачут и громко зовут артистов на «бис», потому что это называется великая опера «Тоска» и ее необходимо посетить всякому культурному человеку.
Классическая опера до обидного предсказуема и недвусмысленна. Речь даже не о сюжете или героях--о парадигме человеческих отношений, в рамках которой существует любая опера Пуччини, Верди или Моцарта. Любовь, ревность, интриги--композиторы XVIII и XIX веков полагали, что все в мире определяется исключительно человеческими страстями. А любит Б, Б любит С, С дерется на ножах с А, так не доставайся же ты, Б, никому. Сегодня эта нехитрая схема лежит в основе любого боевика, мелодрамы или комедии.
Что же опера может предложить эксклюзивного? Музыку, голоса, наряды. Но для кого? Для молодого человека, жизнь которого состоит из автомобильных пробок, кофе из аппарата, интернета, кино, глянцевых журналов и философов-постмодернистов? Увы: между «Тоской» или «Кармен» на сцене и мною, человеком, живущим в большом городе, сегодня нет ничего общего. Интерактив--не просто модное слово: современное искусство предполагает активное участие в нем зрителя или слушателя. Классическая опера по-прежнему видит в слушателе пассивного наблюдателя, единственное право которого--восторженно хлопать в ладоши.
И я вовсе не моральный урод, как это могло бы показаться. Вот фраза с форума поклонников оперы в интернете (www.mariinsky.spb.ru/ru/forum): «Искусство, переставая развиваться, превращается в музейную ценность, которой легко время от времени восхищаться, но очень тяжело любить. Когда я последний раз была в театре, ни волшебная музыка Моцарта (а кто будет спорить, что она прекрасна), ни весьма достойное исполнение не могли прогнать возникшее в какой-то момент чувство усталости, почти скуки от того, что эта музыка так стара, стара и (не кидайте в меня камни) затерта сотнями исполнителей».
Каждый вид искусства имеет периоды расцвета и упадка. Опера появилась в ХVI--ХVII веках, в ХVIII--ХIХ веках она была средоточием духовной жизни, а оперные дивы--единственными суперзвездами. Но в ХХ веке эта монополия закончилась: появились кинематограф, показы мод, эстрада, футбол. Оперу потеснили мюзиклы, рок-оперы. Сегодня большинство людей «с улицы»--включая депутатов Госдумы--если и ходят в оперу, то по привычке, потому что «так принято». Они зевают там в тряпочку или уходят после первого акта. Большинство людей до сих пор уверены, что опера--это место, где должно быть скучно. Эти люди заблуждаются: в современной опере не бывает скучно. Напротив, иногда здесь даже бывает страшно.
ЧТО ТАКОЕ СОВРЕМЕННАЯ ОПЕРА
Способов избавления от оперной тоски в мире придумано два: 1) создавать современные оперы; 2) ставить классические в современной трактовке (хотя осовременивать Моцарта или Верди--все равно, что ставить мотор от «Мерседеса» на «Жигули»). Чем же, однако, современные оперы отличаются от классических--с одной стороны, и от мюзиклов или рок-опер--с другой?
«Принципиальных отличий два: в мюзикле или рок-опере--микрофонный звук, в современной опере поют без микрофонов,--отмечает музыкальный критик Екатерина Бирюкова.--В мюзикле или рок-опере важнейшим элементом является танец, чего в опере быть не может. В целом же мюзикл и современная опера сегодня как бы поменялись местами: мюзикл эксплуатирует простейшие оперные штампы ХVIII--ХIХ веков, тогда как главный принцип новой оперы в том, чтобы нарушать любые правила. Например, в современной опере может вообще не быть арий».
В течение последних пятидесяти лет над реанимацией оперного жанра работают во многих странах мира, особенно удачно в Европе (за исключением Италии) и Северной Америке. Лидерами являются Австрия, Голландия, Франция и Германия, где в год бывает по одной-две премьеры современных опер в каждом театре. Самые крупные премьеры--чешская «Нагано», ирландская XXX Live Nude Girls (про куклу Барби), датская «Рассказ Служанки». Некоторые из современных опер--например опера минималиста Майкла Наймана «Человек, который принял свою жену за шляпу»--давно считается мировой классикой. Две последние заметные постановки современных опер в России--«Лолита» Родиона Щедрина по Набокову и опера Альфреда Шнитке «Жизнь с идиотом» по Виктору Ерофееву--состоялись более 10 лет назад.
Музыка. Чаще всего либо пародия на оперный жанр, либо гимн во славу его. Цитирование, пародирование оперной и симфонической классики превращает современную оперу в многомерную систему, где можно получать кайф одновременно от музыки прошлого и настоящего. Минимализм, авангард, медитативная музыка--вот из чего складывается нынешний оперный коктейль.
Либретто. В качестве сюжета могут выступать реальное историческое событие (опера «Нагано» посвящена победе хоккейной сборной Чехии), бестселлеры ХХ века и дистопии (противоположность утопии), биографии мыслителей (опера британского композитора Брайана Фернейхоу Shadowtime раcсказывает о жизни немецкого философа Вальтера Беньямина).
Голос. Раньше главным событием в опере была ария--партия солиста (ки). Сегодня важную роль в опере играет режиссура, оперные голоса часто уходят на второй план, от певца требуется не только голос, но и актерские данные. Альфред Шнитке первым пригласил в ораторию «Доктор Фаустус» на роль Мефистофеля Аллу Пугачеву--с тех пор привлечение эстрадных голосов в оперу не является чем-то особенным. Оперные же звезды сегодня разделились на две группы: старшее поколение принципиально не участвует в современных постановках, молодое--готово к экспериментам (яркий пример--наша певица Анна Нетребко).
Тема. Любовь, ревность, прочие человеческие страсти больше не являются основными темами. Принцип новой оперы--нарушение всевозможных табу, провокация и деконструкция. Особенно популярны темы психических патологий или сексуальных отклонений.
Герои. Главными героями оперы становятся не столько люди, сколько символы, собирательные образы современности. Например, кукла Барби как символ нашего времени или персонажи вроде клонов композиторов в опере «Дети Розенталя».
Депутаты Госдумы и их молодые помощники из «Идущих», атакуя сегодня оперу Сорокина и Десятникова, сами того не желая, играют на руку западному капиталу. Да-да. Дело в том, что Запад именно и хотел бы видеть Россию в качестве такого музея, где веками бережно сохраняются вечные ценности типа «Лебединого озера». Причины--финансовые: европейские оперные театры на сегодня являются монополистами и законодателями мод в области современного «высокого» искусства и совершенно не хотят, чтобы пальма первенства опять перешла к России, как это случилось 100 лет назад, во время дягилевских сезонов. Иллюстрация: лондонская пресса во время гастролей Большого в Лондоне летом 2004-го весьма комплиментарно отнеслась к классическим постановкам, но как по команде набросилась на авангардную трактовку балета «Ромео и Джульетта» Раду Политкару и Деклана Донеллана. Намек ясен: классика--так уж и быть, но авангард руками не трогать, мы здесь главные!
И это правда: в большинстве европейских стран с «музыкальными» традициями (к которым, кстати, относится и Россия) поддержка современной серьезной музыки является частью государственной политики. Любой музыкальный фестиваль, начиная от Зальцбургского и заканчивая какой-нибудь «Варшавской осенью», каждый год заказывает композиторам современную оперу или симфонию.
Пора бы уже и России что-нибудь такое отчебучить.
Идея дать ход новой русской музыке возникла несколько лет назад у директора фестиваля «Золотая маска» Эдуарда Боякова и руководителя Мариинского театра Валерия Гергиева. Затем и последовали два заказа на написание опер: московскому композитору Владимиру Мартынову (опера «Новая жизнь») для Мариинского театра и композитору Десятникову («Дети Розенталя») для Большого.
«Оба проекта призваны доказать нашему зрителю, что современная опера является частью мировой культуры, а западному--напомнить о русской опере,--говорит Эдуард Бояков.--Ведь после смерти Шнитке в 1998 году современной русской музыки в мире просто нет».
По поводу будущего оперы как жанра мнения специалистов, впрочем, расходятся. «В оперном искусстве сегодня невозможно создать что-то новое,--считает композитор Владимир Мартынов.--Время оперы прошло. Наше время--время постмузыки. Сейчас невозможно написать в полном смысле слова «новую» оперу--можно лишь написать оперу об опере или оперу о смерти оперы, о невозможности ее написать».
Продюсер Эдуард Бояков считает, что шансы у оперы есть: «В кризисе оперы виноваты и публика, и музыканты. Публику, конечно, надо воспитывать--при помощи, кстати, простейших маркетинговых ходов: просвещение, абонементы, ценовая политика. Но виноваты и композиторы--в течение последних пятидесяти лет музыка полезла в такие дебри, что ее невозможно слушать. Композиторы должны перестать высокомерно относиться к широкой публике, понятие актуальности предполагает сегодня стирание границ между популярной и «высокой» музыкой».
Единственный козырь, который есть сегодня у оперы,--это престиж. Если использовать престиж известных оперных площадок (Большой, Мариинка)--как трамплин для знакомства молодежи с новой оперой--можно победить.
О ЧЕМ СОРОКИН
Идея оперы «Дети Розенталя» принадлежит писателю Владимиру Сорокину. Герои оперы--клоны,--как и советские люди, долгое время находились во власти устаревших ценностей, но внезапно оказались заброшены в постиндустриальный мир. Как перестроить свои мозги на новый лад, как быть со своими иллюзиями и детскими мечтами, академическими установками? Опера в том числе и об этом.
Сорокин демифологизирует наши устаревшие представления, привычки, культурные мифы, помещая своих героев в ситуацию абсурда (Моцарт--уличный музыкант, зарабатывает игрой на вокзале, женится на проститутке). Метод шоковой терапии (а опера о клонах--это шок для «любителей прекрасного») помогает нам избавиться от комплексов, фобий, устаревших иллюзий. Западная литература занялась этим еще в 1940-е годы (Кафка, Сартр, Камю, Беккет, Ионеско), Сорокин сегодня работает этаким российским кафко-сартром.
Кроме того, «Дети Розенталя» напоминают нам, что современное искусство--это не просто красивая картинка. Здесь есть сарказм, черный юмор на темы классики (хор подружек проститутки Татьяны зовет ее на ночную работу--привет пушкинской Татьяне Лариной). Наконец, опера конечно же и боль--по поводу нынешнего положения серьезной музыки: классику сегодня слушают те, кто считает, что Моцарт писал музыку для мобильных телефонов. Однако именно на обладателей мобильников и рассчитана новая опера: есть надежда, что после премьеры «Детей Розенталя» они тоже найдут свою дорогу в Большой театр.
Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ