Высотные дома снова в моде в мировых столицах. Но в XXI веке у них новая роль. Небоскребы все реже строят как офисные центры и все чаще — как место, где небедный горожанин может прожить свои лучшие годы, от окончания вуза до брака
Небоскребы рождаются из-за высокой стоимости квадратного метра в большом городе. В сельской местности небоскребы никто бы строить не стал. Но и просто так, из тесноты и дороговизны, высотки бы не появились. Нужны были бунтовщики, способные нарушить традицию.
Те, кто начинал небоскребную тему — Дэниел Хадсон Бернем и Уильям Дженни, — не имели никакого художественного образования, зато прекрасно находили язык с богачами. Богачи в 1870-х тоже были соответствующие: им было жалко потратить копейку на лишнюю завитушку на фасаде, не говоря уже о земле. «Раз так, — решили архитекторы, — то мы сделаем, как вы хотите». Благо, что на рынке уже появились лифты инженера Отиса, делающие движение по вертикали быстрым и удобным. Скупость, оказывается, тоже двигает историю. Архитектура зашагала к современной простоте и высоте.
ХРУЩЕВСКИЕ ВЫСОТКИ
| Великая американская деп рессия помогла построить эмпайр-стейт-билдинг в нью-йорке |
До сих пор захватывают дух нью-йоркская мэрия (с нее сталинские архитекторы срисовывали московские высотки), Крайслер-билдинг (1928 — 1930) и, конечно, Эмпайр-Стейт-билдинг (закончен в 1931-м). Последние два строились один за другим во второй половине 1920-х годов. «Эмпайр» не успели закончить до того, как началась Великая депрессия. Половина Нью-Йорка в то время питалась на помойках, и о постройке небоскребов забыли. Хозяева «Крайслера», наверное, радовались, увидев замороженную стройку, но, как выяснилось, рано: благодаря депрессии рабочий труд стал практически бесплатным, что позволило-таки завершить строительство. Правда, еще пять лет «Эмпайр» пустовал: офисные площади казались слишком дорогими для ньюйоркцев, а может быть, жирная, подчеркнуто «имперская» архитектура и интерьеры не вязались с постдепрессивным состоянием американского общества.
После Второй мировой небоскребы и вовсе остановились в развитии. Почти семь лет (1970 — 1977) строил Минору Ямасаки нью-йоркских «Близнецов», которые побили рекорд «Эмпайра» (415 и 417 метров). Как и у многих современных небоскребов, стены их не были несущими: вся конструкция висела на стержне здания—железобетонной колбе, в которой упрятаны лифты, водопровод и прочие коммуникации.
Рекорд «Близнецов» был довольно быстро преодолен в Штатах, а затем и в Азии. Сегодня все самое высокое строится в Азиатско-Тихоокеанском регионе. «Это архитектура чистого энтузиазма и боевого задора—экономической сообразности в столь громадных зданиях нет»,—пишет культуролог Армандо Торси. Действительно, такая гонка за высотой напоминает деньгометание у новых русских в 1990-х — вроде ни к чему, а руки чешутся. Последние достижения в области высотности таковы: в 1998 году Цезарь Пелли выстроил в столице Малайзии две башни «Близнецы» — Петронас Тауэрс (около 452 метров), напоминающие ворота безумно высокого замка. Тот же Пелли выстроил дом «Тайбэй 101» в столице Тайваня. Он выше малайзийских близнецов (508 метров) — но это если считать шпиль, а без шпиля малайзийские «Близнецы» будут покруче.
СПАРЖА ИЗ ДОЛЛАРОВ
Любовь к высоткам вспыхнула случайно. В архитектуре всегда так — стоит себе здание и стоит и его никто не замечает, пока не появляется художник или исследователь и не воспевает его.
Когда Сталин заявил советским архитекторам, что высотки в Москве не должны быть похожи на нью-йоркские, он выразил общее, довольно негативное, отношение публики к небоскребам как таковым. Тогда было просто модно критиковать небоскребы и в Европе, и в СССР, и в самих Штатах. В знаменитом фильме Орсона Уэллса «Гражданин Кейн» небоскребы призваны отражать величие глубоко несимпатичного героя. Гений современной архитектуры Ле Корбюзье назвал их «спаржей из стекла и долларов», а советский критик — «разорвавшейся опухолью капитализма». Для всех критиков главным пороком небоскребов была вопиющая несоразмерность человеку. «Они были пришельцы, скорее персонажи из космоса, но не из мира людей», — писал о нью-йоркском пейзаже фантаст Роберт Кальверт.
Поворотным для небоскребной истории стало кино Вуди Аллена. Далеко не самый кассовый фильм в истории умного Голливуда, «Манхэттен» (1979) изменил стереотипное отношение к высотному дому. Главным героем фильма является силуэт Нью-Йорка, на фоне которого герои слушают джазовые пластинки и предаются интеллектуальным и сексуальным утехам. Так высотной архитектурой стали любоваться интеллектуалы. Но не только. Под влиянием кино Аллена наиболее просвещенная часть японской нации задумалась над приобретением квартир в высотных домах. Это поначалу было нелегко — никто их не продавал, ведь в начале 1980-х американские высотки оставались преимущественно офисными. Но спрос недолго дожидался предложения: ньюйоркцы со временем привыкли, что в небоскребах свет горит далеко заполночь и все нормально — там живут трудолюбивые гости с Востока.
Спустя четверть века после алленовской премьеры в Большом Яблоке можно увидеть десятки, если не сотни жилых небоскребов. Дело уже не только в японцах и иностранцах. Сдаются под квартиры и номера во вполне серьезных гостиницах, находящихся в 30 — 40-этажных домах: это выгоднее, чем иметь полупустые площади. Иногда хозяева даже разрешают ломать перегородки — конечно, за исключением несущих стен. Многие старые офисные здания превратились в жилые, но эта перестройка стоила немалых денег.
МОСКВА ПОДО МНОЙ
В России высотному строительству поначалу не везло. В Москве 1914-го небоскребом называли дом инженера Нирнзее. А это всего лишь 10 этажей. Другой «небоскреб» на Арбатской площади так и не смогли достроить — он развалился в 1913 году, после революции его кое-как достроили.
Ситуацию изменил Сталин — он очень хотел строить высокие здания. И дело было не в удобстве, а в тщеславии. В 1930-х он велел выстроить Дворец Советов высотой 415 метров — ровно на 34 метра выше «Эмпайра». Дворец так и не построили из-за войны и технических проблем. Но после Великой Отечественной большевики взялись за дело и построили высотки.
Семь сталинских небоскребов получились очень странными. Например, в здании МГУ на Ленинских горах устроили аудитории для нескольких факультетов, жилье студентам и профессорам, поместили туда же бассейн, столовые, спортзалы и ДК. Засунуть в одно здание побольше людей попросила партия, хотя вокруг лежали невозделанные земли московского Юго-Запада — строй, не хочу.
| В современных мегаполисах небоскребы строят для зажиточных холостяков с кошками и собачками |
В новых небоскребах, может быть, латуни нет, но зато с панорамой все в порядке. Как ни смешон внешний вид «Триумф-паласа» с притязаниями на сталинский стиль, но, наверно, забавно будет там тусоваться. А как приятно на закате окинуть взглядом открывающиеся городские просторы и подумать: «Москва у моих ног».
В сегодняшних Москве и Нью-Йорке высотка — это нечто среднее между cool (крутым), funny (забавным) и funky (отвязным). Выкинуть лишнее, добавить немного фантазии — и в вашем распоряжении лучшее место, чтобы провести годы между окончанием вуза и счастливым браком. После визита в загс из высотки, скорее всего, придется переезжать. А пока — наслаждайтесь.
САМЫЕ-САМЫЕ
Небоскребов на Земле великое множество. Быть самым высоким уже не столь важно. Главное — запомниться людям элегантностью, духовностью или же кинематографичностью
1 ВЫСОКИЙ — Петронас Тауэрс с мостиком — в Малайзии (1998)
2 НАШ — Главное здание МГУ им. Ломоносова (1953)
3 ЭЛЕГАНТНЫЙ — Крайслер-билдинг в Нью-Йорке (1930)
4 ГРУСТНЫЙ — Всемирный торговый центр в Нью-Йорке (1977—2001)
5 ВЫСОКИЙ ЖИЛОЙ — «Триумф-палас» в Москве (2004)
6 ЗНАМЕНИТЫЙ — Эмпайр-Стейт-билдинг в Нью-Йорке (1931)
7 ЗОЛОТОЙ — храм Бавон Нивет в Золотом дворце в Таиланде (1820-е)
Живу и работаю в высотке
Главная фишка высотки — плоская крыша с бассейном
Уже четыре года я живу и работаю в небоскребах. Это Нью-Йорк. Из окна моей квартиры на 25-м этаже шикарный вид на Крайслер-билдинг и Бруклинский мост, в соседнем доме жила актриса Грета Гарбо, а сейчас проживает нобелевский лауреат Генри Киссинджер.
Большинство зданий вокруг — высотки, по-английски high-rise — именно это слово ньюйоркцы предпочитают слову «небоскреб» (sky-scraper). Альтернатива высотке — walk-ups — дома высотой до пяти этажей без консьержа и без лифта (поэтому они и называются walk-up—то есть буквально «подниматься»). Их основное преимущество — относительная дешевизна.
У жизни в высотках — масса достоинств, и основное в них — удобство. Большинство жилых high-rise — дома-коммуны эпохи капитализма. В них есть все, что нужно развитому западному человеку: прачечная, химчистка, спортивный зал и даже бассейн. Но главная фишка—плоская крыша, оборудованная под площадку для загорания; у меня в доме на ней помещается до 15 человек, летом там всегда стоят шезлонги, а в бассейне (тоже на крыше) — приятная, теплая вода. После 11 сентября запретили полеты вертолетов — и отдыхающих с мартини и в бикини никто более не смущает.
Благодаря крыше жильцы знакомы, ходят друг к другу в гости. Мы даже одалживаем посуду. У жителей высоток близкие интересы, и это не случайно. Мои соседи — в основном молодожены или неженатые. Большинство откомандированы в Нью-Йорк на временную работу. Детей на 36 этажей только пять. Но зато сколько домашних животных! — только собачек в моем доме живет около сотни.
В каждой высотке — целый штат консьержей. В отличие от московских они мужчины (!) и носят форменные фуражки, помогают с тяжелыми сумками, а также принимают посылки и еду, заказанную из ресторана. К слову, о еде: среди молодых ньюйоркцев готовить считается экстравагантным хобби. Значительно проще заказать кухню народов мира по телефону — доставка редко занимает дольше 15 минут. В некоторых престижных высотках на Парк-авеню ужин можно заказать у домового повара — он вывешивает меню в лифте.
Лифты, кстати, одно из немногих неудобств жизни в высотном доме. Удивительно, но в Нью-Йорке они медленные и часто выходят из строя. Вот уже три недели, как по утрам очень трудно выбраться из здания: лишь один из трех лифтов в моем 400-квартирном доме работает, а лифтеры бастуют… На прошлой неделе разносчик одного из китайских ресторанов застрял в лифте и был обнаружен спустя четыре дня. Живой. А во время знаменитого нью-йоркского затмения летом 2003 года — когда город остался без электричества на два дня — мне и моим соседям пришлось не менее десяти раз пешком подниматься на 25-й этаж!
Более трех лет я проработала в здании CitiCorp, замечательном своей диагональной крышей — под 45 градусов. Это офисное здание считается одним из самых успешных проектов 70-х. Это целый квартал: внутри куча магазинов и даже церковь, в которой часто проводятся джазовые концерты.
От воздействия ветров 59-этажное здание защищает гигантский маятник, расположенный в треугольной верхушке. Сразу после открытия семиэтажный атриум здания стал модным местом времяпрепровождения ньюйоркцев, а в треугольной макушке собирались устроить ресторан с обсерваторией, но так и не сделали. Сегодня CitiCorp привлекает прежде всего огромным книжным Barnes & Noble и недорогими обедами. К сожалению, престиж здания пошатнулся прошлым летом, когда оно—в числе пяти других — было названо возможным объектом террористических актов. Несколько арендаторов покинули здание, включая CitiCorp, в честь которого оно и получило название.
С октября я работаю в высотке по адресу: Пятая авеню, 666, — знаменитом и вертикальным водопадом от Исаму Ногучи, и огромными цифрами «666» на фасаде. Некоторые наши клиенты, правда, просят эту надпись снять. Но общественность считает это неправильным: по ее мнению, дом — уже достояние истории.
Ньюйоркцы любят свой город и свои высотки. И мне они нравятся, но все равно время от времени ужасно тянет то в Рим, то в Москву, то в Берлин.