В Москву приехал бывший «дьявол», а ныне король ремейков и живой манекен. Он носит имя актрисы, ставшей секс-символом века, и фамилию музыканта и поп-гуру, олицетворяющего зло в Америке. Мэрилин Монро умерла, Чарлз Мэнсон отбывает пожизненное заключение в калифорнийской тюрьме, а Мэрилин Мэнсон ездит по всему миру в костюмах от Вивьен Вествуд и дает очередной концерт в «Олимпийском»
Происхождение маски
В 1969 году Америку потрясло одно из самых громких преступлений XX века. В Голливуде зверски убили группу людей, среди которых была беременная актриса Шэрон Тейт, жена известного режиссера Романа Поланского. Убийцы оказались членами секты «Семья», основанной музыкантом и поп-гуру Чарлзом Мэнсоном. По обвинению в организации убийства он был приговорен к пожизненному заключению. В этом же году в Огайо родился Брайан Хью Уорнер — будущий Мэрилин Мэнсон.
Это имя он взял 20 лет спустя, основав готико-индустриальную рок-группу Marilyn Manson and The Spooky Kids. В 1993-м их заметил Трент Резнор, создатель группы Nine Inch Nails, звезда американского андерграунда 90-х. Он выпустил первый альбом Мэрилина The Portrait Of An American Family (1994) на своем лейбле Nothing Records, принадлежащем крупной компании Universal. Позднее он участвовал в записи еще двух альбомов артиста и помогал ставить клипы. Вскоре на Мэрилина Мэнсона обратил внимание еще один «бес» того времени — музыкант и шоумен Антон Шандор ЛаВей, сыгравший дьявола в нашумевшем фильме Поланского «Ребенок Розмари». Этот циник и атеист зашел в своем шоу так далеко, что основал Церковь Сатаны, до сих пор существующую в Америке. ЛаВея обычно ставят в один ряд с Чарлзом Мэнсоном. Кстати, он был одно время любовником Мэрилин Монро.
Мэрилин Мэнсон стал священником в «церкви» ЛаВея. Для него это было игрой, но поняли серьезно. Не только фанаты, но и верующие. «Перед прошлым концертом Мэнсона в московском спорткомплексе «Олимпийский» (2001) толпы молодых готов подходили к соседнему храму и яростно показывали «фак», — вспоминает киновед Василий Корецкий, преподаватель петербургского Института Pro Arte. — В ответ на это прихожане организовали крестный ход вокруг спорткомплекса, чтобы защитить его от Мэнсона». По мнению Корецкого, «сатанизм Мэрилина Мэнсона, как и самого ЛаВея, является скорее поп-версией утопического футуризма или ретро-авангарда. Они просто атеисты, использующие для эпатажа ярмарочный образ черта».
Вчера хулиган, сегодня модель.
Если Трент Резнор и Антон ЛаВей были Карабасами-Барабасами, то сам Мэрилин Мэнсон скорее трюкач Дуремар. Он балансирует на грани смешного и страшного, гламура и агрессии, трэша и высокого изобразительного искусства. Но оттенки меняются.
На первых альбомах подавался привычный образ размалеванного гота с богохульственными татуировками, перевернутыми крестами, разноцветными линзами, в губной помаде. Но клипы придавали этому образу дополнительный эффект. «Мне нравился его период с Трентом Резнором, — замечает певец и музыкант Найк Борзов. — Казалось, что это клипы с какого-то сатанинского инопланетного телевидения. Очень красивые образы — например, туловище женщины, у которой вместо ног подставка от вешалки. Удивительно и с точки зрения дизайна, и по общему настроению. И тогда у него еще было свежее, агрессивное дыхание, ощущение выжженной земли».
В дальнейшем образ стал более театрально-декадентским. Достаточно посмотреть на обложки дисков Мэнсона конца 90-х — начала 2000-х, чтобы увидеть, как он постепенно превращается из металлиста в кожаных штанах с надписью «666» в безумного индустриального Пьеро. На обложке альбома Mechanical Animals (1998) артист изображен силиконовым гермафродитом-альбиносом. Прошел слух, что Мэнсон сделал пластическую операцию, чтобы заниматься сексом с самим собой. В последующих буклетах и клипах преобладает мотив увечья, не менее характерный для декаданса, чем сексуальные перверсии. Мы видим Мэнсона без руки, с дыркой в теле, с вырванной нижней челюстью. Но все ужасы сглаживаются гротеском, и Мэнсон знает это: недаром он назвал один из последних альбомов Golden Age of Grotesque.
В последние годы Мэрилин Мэнсон одевается только у Вивьен Вествуд. 60-летняя создательница этого знаменитого радикального бренда когда-то была подругой Макларена и одевала Sex Pistols. Сейчас строит весь свой маркетинг на идеях панк-рока.
«Закономерно, что Мэрилин Мэнсон стал лицом этой компании, — подтверждает Василий Корецкий. — Как всякий display artist (звезда, рекламирующая дизайнера или кутюрье), он популяризирует одеждой стиль жизни. Характерно, что его жена — Дита Вон Тиз, экзотическая декадентская стриптизерша и фотомодель. Эволюция его имиджа демонстрирует путь извращенного денди, доведенного до абсурда метросексуала».
Концептуальный художник Владислав Мамышев-Монро, известный своими фотографиями в образе Мэрилин Монро и знаменитых злодеев, считает сотрудничество с Вивьен Вествуд закономерным итогом пути Мэнсона: «Должно быть, изначально он претендовал на что-то большее, а тут соглашается на то, что предлагают, как любой западный артист. Если бы это были Cartier, Bvlgari, богатые ювелирные дома, он бы тоже наверняка согласился».
Между тем многие фанаты даже не догадываются, что их кумир в нормальной жизни — высокий стройный парень с молочно-белой кожей, красивыми руками и умным застенчивым взглядом.
Вчера чернуха, сегодня ремейки
Первые тексты Мэрилина Мэнсона состояли из лозунгов, направленных на разрушение всех табу. Да здравствует расизм, агрессивный гомосексуализм, зоофилия, некрофилия, людоедство, долой государство и общество! Однако, в отличие от философских блюзов Чарлза Мэнсона, романтических монологов Элиса Купера или эзотерических баллад Дэвида Боуи, песни Мэрилина не претендуют на глубокое содержание. Эти тексты, построенные на образах-клише, иногда кажутся лишь фоном для мелодий и ритмов.
«Любите ли вы свое право убивать? Любите ли вы ту власть, которая вами управляет, и тех богов, которым вы молитесь? Неужели вас не парит эта бесконечная абракадабра? Давайте споем песню смерти, ребята! У нас нет будущего, у нас нет будущего».
От альбома к альбому кощунства Мэрилина Мэнсона выглядят все более предсказуемо и все менее страшно. Англоязычные слушатели подтверждают, что за злодейским антуражем Мэнсона застенчиво пряталась его любовь к гармонии.
«Мейнстримная рок-поэзия, от The Beatles и The Velvet Underground до The Doors и Queen, гораздо депрессивнее и негативнее, чем Мэрилин Мэнсон, — считает Кэтрин Лахти, художник-перформер, преподаватель Тринити-Колледжа в Хартфорде. — У тех поэтов кругом тупик. А Мэнсон поет, что мир может быть другим, не таким, каким он кажется. Это оптимистическое послание, гуманное. В конечном счете даже христианское, несмотря на всю готику. Наверное, он не наркоман».
В последнее время Мэрилин Мэнсон перешел на ремейки. Теперь онозвучивает тексты Depeche Mode (Personal Jesus), Metallica (Master of Puppets), Pink Floyd (Another Break in the Wall, 2-я часть), John Lennon (Working Class Hero). Все это не только мейнстрим в музыке, но и очень качественная поэзия.
Вчера готик-рок, сегодня синти-поп
Прорыв Мэнсона на радио в 1998 году совпал с выходом фильма «Матрица», где звучит его хит Rock is Dead. В саундтреке участвовали также Rammstein, которые в клипе насилуют и едят ангела, и Роб Зомби, идол трэш-культуры, популяризатор ужасов в музыке и кино, создатель фильма «Дом тысячи трупов».
Успех Мэнсона в «Матрице» связан с тем, что его музыка сильно сдвинулась от «аналога» к «цифре». Это связано не только с волной «дигитализации», захлестнувшей поп-музыку в середине 90-х, но и с фантазией Мэнсона, для которого стали актуальнее клавиши. А они к тому времени были уже цифровыми. Отсюда тенденция позднего Мэнсона к синти-попу, а также к облегчению звука за счет усиления театрализации действа.
Поздний Мэнсон стремится делать музыку простой и вкусной. На смену сытному мясу пришло деликатное блюдо для гурманов, слегка вязнущее в зубах. На первых двух альбомах ритм превалировал над мелодиями. Супермелодичный хит Sweet Dreams из репертуара Eurythmics звучал на одних барабанах и гитарах. На ранних альбомах песни были рваными и мозаичными, композиционно сумбурными. Теперь, когда Мэнсон двинулся навстречу синти-попу, структура песни стала устойчивой: припевы, куплеты, клавишные фактурные проигрыши.
Последние три альбома Мэнсона очень мелодичны. Кроме ремейков на популярные хиты он сделал ремиксы и на свои песни — Fight Song, Rock’N’Roll Nigger и другие. Все они более или менее похожи друг на друга.
«Мэнсон отражает движение современной музыки к простоте и гармонии, — подчеркивает Найк Борзов. — Это не андерграунд, а чистая поп-музыка, нормальный современный глэм. Достаточно сравнить его с Дженезисом Пи-Орриджем, который сделал себя полуженщиной по-настоящему, а не понарошку». Пи-Орридж — пионер индастриала и эйсид-хауса, записавший более 200 альбомов. Подобно ЛаВею, не ограничился музыкой и артом, основав оккультный «Храм Душевной Юности». В последние годы в рамках уникального арт-проекта он постепенно меняет свой пол с помощью серии операций.
«По сравнению с такими, как Пи-Орридж, бунтарство для Мэнсона во многом игра, — считает Найк Борзов, — но, с другой стороны, у выходца из протестантской среды есть много стимулов искренне ненавидеть систему. Это не только театр — в жизни он тоже выглядит экстравагантно. По крайней мере, на публике. Дома, в тапочках, я его не видел».
Безвредный яд
Ес
ть и такие, кто видел. «У моей дочки Полины в нью-йоркской школе «Ла Гвардиа» был одноклассник — готик-обормотик, — рассказывает Юля Беломлинская, питерская художница и писательница, прожившая 13 лет в США. — Мальчик сбежал из дому к Мэнсону, мечтая об оргиях, насилии, «свободе». И что же? Дико мещанская обстановка, протестантский быт. Мать Мэнсона сразу позвонила родителям подростка: с мальчиком все о’кей, разрешите ему пожить у Мэнсона хоть пару дней, он так мечтал, через всю страну ехал». За эти дни Мэрилин научил мальчика понятию художественной условности и объяснил, что является сатанистом только понарошку. «Куда-то нужно сливать энергию», — объяснил он ребенку, провожая того на автобус.
«В принципе, такое шоу может воспринимать всерьез только малолетний, — считает Владислав Мамышев. — Мэрилин Мэнсон — мой антипод, — шутит он, — ведь меня зовут Влад, как Дракулу, а фамилия Монро. Такой проект подходит для западного человека, не покидающего психоаналитика. В России он не прошел бы. Мелковат».
Мэрилин Мэнсон — пугало пуританской Америки. В своей «комнате ужасов» он рекламирует стандартные символы-клише зла. Порядочный человек не замечает своей агрессии и проецирует ее на образ «злодея», который услужливо подбрасывает ему Мэнсон. Школьники расстреливают друзей, воображая себя борцами за справедливость. Фанатики врываются в больницы и казнят врачей за аборты. Политкорректные психологи и судьи фабрикуют дела о растлении. На этом фоне Мэрилин Мэнсон кажется современным Тилем Уленшпигелем. Тиль дразнил инквизиторов, совершавших дьявольские пытки и убийства, веривших, что Бог на их стороне.
Мэнсон продает буржуазному обществу его же страхи, отражая те в своем фантасмагорическом клипе. Его искусство, бунтарское по форме и замыслу, является частью шоу-бизнеса. «Имидж продуман по типу фильма ужасов, — объясняет певица Елена Погребижская (Butch), которая использует в своем шоу агрессивный гомосексуальный имидж. — Перья, распятые младенцы, набеленное лицо, страшный пустой глаз с линзой — все это слегка пугает, но больше манит. Если бы он был реальным отморозком, ни одна звукозаписывающая компания не сделала бы на него ставку».
Но что здесь плохого? Не существует свободы от общества, рынка, культуры. Пока Мэрилин Мэнсон бросает вызов ханжам и святошам, Брайан Хью Уорнер разделяет с ними страхи, ожидания, вкусы и предрассудки. Он напоминает: зло внутри нас, но мы не есть зло. Ханжи видят в человеке только плохое. Отсюда страх и подозрительность. Настоящее бесстрашие — доверие к человеку. Это то, что проповедовал Христос. Если ненависть и фанатизм — дьявольские чувства, то Мэнсона можно назвать неосознанным христианином, борющимся за свободу любить людей. Способ борьбы довольно странный. Но что поделаешь — в такое время мы живем.