Сутки без света, которые Москва прожила 25 мая, оставили в тени еще одну техногенную катастрофу. Для миллионов людей это был еще и день без воды. За время аварии и ликвидации ее последствий в Москву-реку и Яузу были сброшены неочищенные стоки канализации — без электричества их обработка по технологии была невозможна. Поэтому в ряде районов подача воды и была отключена.
В итоге, по разным данным, в главную водную артерию Первопрестольной попало до 50 000 тонн нефтепродуктов, сульфатов, хлоридов, азотных соединений и прочей дряни. Куда все это уплыло (и уплыло ли), непонятно: москвичей «успокоили» запретом на купание в столичных водоемах и призывами пить кипяченую воду. Но тут грянула очередная напасть — вспышка гепатита в Ржеве. Выяснилось: малые города пьют и производят напитки из воды, которая из-за сбоев в системе очистки может оказаться зараженной. И получается, что жители упиваются своими же стоками.
Еще не были сделаны окончательные выводы по Ржеву, как в 70 км от него произошло крушение товарного состава. Разлилось 800 тонн мазута. Неизвестно, сколько отравы попало в речку Вазузу, приток Волги, которая поит пол-России. Но в колодцах у местных жителей появились мазутные пятна. Росприроднадзор заговорил об экологической катастрофе.
Очевидными стали вопросы: почему концы всех аварий прячут в воду? И наконец, какую воду мы пьем?
Химическая зависимость
В прошлом году эксперты НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А Н. Сысина проверили питьевую воду в 75 городах России. Оказалось, вода непригодна для питья именно там, где она всегда считалась образцом природной чистоты, — на севере и северо-западе России.
Районы загрязнения символично совпали с источниками национального богатства и процветания последних десятилетий — зонами промышленной деятельности «Роснефти», «Сибнефти», «ЮКОСа», «Газпрома». По данным Северо-Западного федерального округа, подтвержденным экспертизой «Гринписа», дело не только в нефтяных разливах. Компании, занимающиеся газо- и нефтедобычей, часто закачивают буровые растворы прямо в землю, что приводит к небывалому загрязнению грунтовых вод. Они потом и плывут к водозаборам, требуя все более многоступенчатого очищения.
— Очистить можно даже сильно загрязненную воду, — говорит директор Института водных проблем (ИВП) РАН академик Виктор Данилов-Данильян. — Проблема в том, что у нас нет ни денег, ни технологий. До 40% водозаборов и водопроводов не оборудованы как следует. Поэтому почти 55% населения страны потребляет воду, не удовлетворяющую санитарно-гигиеническием нормам.
Как полагают эксперты Росприроднадзора, то, что произошло в Ржеве, грозит многим городам, если они не переоборудуют свои системы водоочистки. Ведь Ржев «заразился» гепатитом из водопроводной станции, которая прошла санитарную обработку всего двух ступеней вместо необходимых трех — восьми.
Однако проблема не только в бедности. Главное — промышленный и потребительский бум в больших городах, а также образование новых индустриальных гигантов, игнорирующих природоохранные меры. Чтобы избежать катастрофы, технологии очистки воды выводят на уровень сложного химического производства. А это значит — то, что течет из-под крана, называть обычной водой уже нельзя. Этот коктейль получают, смешивая очищенную природную воду, фильтрованные стоки и витаминизированные добавки.
Над нами не каплет
Москва воюет со своими стоками дольше других — с тех пор как обзавелась первым, еще царским, «самотечным» водопроводом в 1804 году. Как только из одного «котла» стали пить и люди, и производство, выяснилось: поить заводы чистой водой — расточительно, чистить все городские стоки — дорого, а не чистить — опасно. Тогда и были заложены вредные российские привычки, сохранившиеся по сей день: загрязнение вод, их повторная очистка и бесконтрольный перерасход.
Разрубить проблему попытались большевики. Товарищ Сталин в 30-е годы приказал Волге и тысячам малых рек течь в столичный водопровод и утекать безвозвратно — идея была в том, чтобы избавиться от проблемы переработки стоков. Но к тому моменту, когда был построен каскад водохранилищ, обеспечивающих столицу водой из Волги и ее притоков, индустриализация сделала непригодной для питья и волжскую воду. Менять систему водозабора не стали, было решено: чистить!
Эксперты признают, что водопроводная система, заложенная царями, усовершенствованная большевиками и модернизированная в конце XX века, может прослужить еще века полтора. Но — при условии ограничения растущих потребностей мегаполиса. Так, каждого из 10,5 млн москвичей «Мосводоканал» может обеспечивать максимум 650 литрами воды в сутки. А уже сейчас в пики водопотребления среднестатистический житель столицы (с учетом потерь в трубах, на водозаборе, в квартирах) проливает за 24 часа более 500 литров (мировой стандарт — 120 — 130 литров)!
Еще хуже с промышленным водопотреблением. Сегодня производство 1 тонны химволокна требует 4000 кубометров воды, 1 тонны стали — 20 кубометров. За сутки среднестатистический ресторан «выпивает» 500 литров воды, а супермаркет — до 1000 литров. Городская стройка средних размеров в сутки тратит около 3000 литров воды.
Получается, что свой ресурс системы водообеспечения город может вычерпать гораздо раньше, чем через столетие.
При этом город впал в «химическую зависимость» от очистки со всеми вытекающими последствиями — ростом цен на воду, увеличением объема стоков, использованием все большего числа реагентов, перебор или недобор которых может превратить воду в медленный яд.
Немного хлороформа в холодной воде
Каждая пятая проба не соответствует стандартам качества питьевой воды. К такому выводу пришли эксперты НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А Н. Сысина.
— Почти повсеместно нарушается технология очистки, так как предпочтение отдается недорогому хлорированию, а оно из-за роста и изменения состава «грязи» не уничтожает все вирусы, — говорит доктор медицинских наук профессор Российской академии медицинских наук Зоя Жолдакова. — К тому же увеличение доз хлора вызывает аллергию.
Данные исследований показали: «мертвую» или плохо очищенную воду пьют в Карачаево-Черкесии, Томской, Омской, Кемеровской, Калужской, Московской и Саратовской областях, на Южном Урале, в Петербурге, Мурманске и многих малых городах. Ученые ИВП РАН подтверждают заключение коллег-экологов: лишь 1% питьевых ресурсов РФ отвечает «первому классу качества», то есть мировым стандартам. Остальные 99% природных вод в РФ нельзя пить без многоступенчатой очистки или кипячения.
И хотя по запасам воды Россия занимает после Бразилии второе место в мире, основная часть ее водоресурса загрязнена настолько, что без фильтрации она вызывает 70 — 80% всех известных заболеваний и на 20 — 30% ускоряет старение организма.
— Есть прямая взаимосвязь между загрязнением воды и степенью иммунитета человека перед теми болезнями, которые мы сегодня, не успевая придумывать название, называем чумой ХХI века, — говорит врач Михаил Малахов. — Кстати, и сама чума появилась в средневековой Европе в период роста городов. Москва или Петербург растут сегодня в тысячи раз быстрее. Если ничего не менять, то пить нам скоро придется разжиженную таблицу Менделеева.
При этом и экологи, и врачи признают, что между качеством и масштабами потребления связь прямая. И если альтернативы химическому производству воды из поверхностных источников для городов пока нет, то альтернатива ее расходованию очевидна — ресурсосбережение, охрана природы и артезианские скважины.
Включайте счетчики!
Часть этих задач заложена в правительственную программу «Вода России — XXI век». Для ее реализации требуется астрономическая сумма — 853,7 млрд рублей.
— Но дело не только в нехватке денег, — полагает руководитель Государственной водной службы РФ Николай Тарасов. — Они придут с изменением Налогового, Бюджетного и Водного кодексов, которые обяжут предпринимателей часть налогов за пользование водой направлять на ее восстановление. Надо поломать представление о том, что вода ничего не стоит и ее хоть залейся, — вот проблема.
99% природной воды нельзя пить без очищения или кипячения |
С тех пор «Мосводоканал» с переменным неуспехом пытается научить москвичей экономить воду. Но начать он почему-то решил не с организаций, бесконтрольно расходующих воду, а с рядовых потребителей. Главный довод: в Москве одна из самых высоких норм потребления — от 250 до 384 литров на человека в сутки. В Петербурге, к примеру, — 250 литров, в Берлине — 125, а в Риме — 130. Разница не только в цифрах. Жители Рима и Берлина, если не используют месячную норму, платят меньше. А если перерасходуют, то расценки за «лишнюю» воду вырастают на треть.
В России тарифы неумолимы: можно и не жить в квартире, но платить все равно придется. При этом, если в ней прописаны два человека, а живут больше и расход увеличивается, оплата не меняется. Четыре года назад «Мосводоканал» попробовал в нескольких районах установить водомерные счетчики. Но через год монополист отказался от них, заявив, что это был «эксперимент».
— Практика показала, что дифференцированная плата за воду выгодна потребителям и не выгодна «Мосводоканалу», — считает академик Данилов-Данильян, — поэтому все и вернулось на круги своя. Постоянные тарифы сохраняются потому, что позволяют перекладывать потери воды в трубах на потребителей. Так, каждый москвич в год переплачивает за воду до 500 рублей.
Именно поэтому, считают эксперты ИВП РАН, потребителя надо ставить на индивидуальный счетчик — контроль за расходом воды у себя дома приучает к экономии всех.
Пока же «Мосводоканал» если и соглашается на счетчики, то предлагает ставить их не в каждую квартиру, а на дом или подъезд. Соответственно, может получиться так, что экономным жильцам придется платить за соседей-водохлебов. А круговая порука жильцов не сократит потери из-за свищей в трубах, задвижках, не осушит подвалы. Она всего лишь скроет утечки воды в системах «Мосводоканала».
«Живая» вода
По прогнозам ООН, вода в XXI веке станет дефицитом из-за загрязнения поверхностных вод и их пересыхания. Многие страны уже ведут поиск альтернативных источников водоснабжения — артезианских скважин.
Россия и тут позади планеты всей. Наша столица — единственный мегаполис в мире, который не подпитывается за счет подземных вод. Вопрос об артезианских скважинах для Москвы был поставлен после чернобыльской катастрофы — когда угроза загрязнения поверхностных вод стала реальной. Идея была проста: построить альтернативный водопровод на основе подземных источников Южного (Серпухов), Восточного (Звенигород) и Северного (Талдом) месторождений и закольцевать их — вместе с «Мосводоканалом» — в Единую водопроводную систему (ЕВС) для 10 регионов Центра России. Комбинированная схема водоснабжения обезопасила бы их и от капризов погоды, и от капризов монополистов.
Восточная часть системы готова, но пока не работает. Строительство Южной затягивается. Один из аргументов против — ЮВС строится на опасных геологических разломах.
— Подмосковье испещрено разломами, но они старые и неактивные, — говорит главный научный сотрудник ИВП РАН Владимир Ковалевский. — Если мы хотим иметь гарантированные резервные источники воды, надо исследовать подземелье. Другое дело, что «Мосводоканал» не должен оставаться монополистом и по снабжению водой, и по сооружению ЕВС.
В ИВП РАН считают, что чем сложнее процесс химического производства воды, тем опаснее доверять его монополисту. Ставка на артезианские скважины как на альтернативу «химчистке» воды будет оправданна, только когда схемы владения, хранения и производства воды окажутся в разных организациях. Тогда артезианские колодцы, чье строительство дороже водозаборов, но зато потребление воды оттуда дешевле, а потери — меньше, не будут загрязнены. А чтобы сделать их эффективными, нужны водомерные счетчики в каждой квартире и на предприятии, а также дробление монополиста на управляющие компании.
— Я знаю о планах приватизации водных систем, которые разрабатывает Москва, — говорит Владимир Ковалевский, — но думаю, что к их передаче в частные руки стоит подходить крайне осторожно. Если такое решение примут, осуществлять его надо постепенно, чтобы видеть промежуточные результаты и корректировать процесс.