Режиссер смог найти ужасно много смешного в «Чайке». Какие-то вещи он довел до абсурда
На «Чайку» Андрея Кончаловского я шла «по долгу службы» и не предполагала, что она доставит такое наслаждение. Это самая интересная «птица» из той стаи «чаек», которых я видела. При этом нет особых новаций, экспериментов с формами. Спектакль не старается быть ни на что не похожим, а просто показывает, каким трогательным и увлекательным бывает Чехов.
Костюмы создал Рустам Хамдамов. Хамдамову всегда удивляешься, ахаешь, но при этом красота не подавляет, становится естественной для глаз. Он создал на сцене реальный мир. «Чайки» у нас обычно темные, символические, скучные, одеты в обноски или в стилизацию. А тут все точно и изысканно. Как актриса, я знаю, что такое «костюм помогает играть». Туалеты помогают Ирине Розановой играть роль Аркадиной — женщины, которая все время помнит, что она звезда. Светлые цвета, льняная мятая одежда. Жилеты у мужчин с деликатным, изящным рисунком — узбекским, как потом догадываешься. Вышивка, тонко вплетенная в костюм Аркадиной. Тонкие шляпы с вуалетками. Все это так «рукотворно», что жизнь костюмов ощущается как отдельное действо на сцене.
Есть одна замечательная сцена: открывается занавес — и мы видим купальню, где Аркадина щеголяет в купальном костюме, не переставая разыгрывать из себя примадонну. На сцене лежит красивый зонт — принадлежность летнего дня.
Очень правильно выстраиваются отношения на сцене. Удачно, что Нина составляет пару не с Костей, как это принято, а с Тригориным (Алексей Серебряков). Костя же выглядит болезненным, странным, каким-то неполноценным — такого человека Нина полюбить не может. А Тригорин — спокойный, естественный человек, и не такой пожилой, каким он обычно выглядит, составляя пару с Аркадиной. Ведь театр показывает отношения между людьми на сцене. Не только между героями, но и те отношения, которые реально складываются между актерами.
«Чайка» — комедия. Мы всегда относились к этому, как к шутке. И вдруг режиссер смог найти ужасно много смешного в «Чайке». Какие-то вещи он довел до абсурда. В эпизоде Ольги Анохиной, демонстрирующей свои неуместные чувства к доктору, выглядит очень забавно, как женщина открыто и нескладно предлагает себя. Так экзальтированно, смешно, что становится по-настоящему неловко за нее. И вот эта планка высокой комедии рождает в результате какую-то грусть.
Сейчас время, когда зритель как бы не хочет, чтобы актеры им завладели. Он предпочитает сидеть на краешке стула с включенным мобильником. Он пришел отметиться, а не что-то открыть. И когда на спектакле понимаешь, что тобой завладели, ты уселся удобно в кресле и забыл про мобильник, — это то, для чего существует театр.