Какое будущее — такая и фантастика
Фантастики много. Оба главных писателя России — Пелевин и Сорокин — фантасты. К мейнстриму их относят по недоразумению. Кто не согласен — перечитайте, допустим, «Generation P» и «Голубое сало». Первая — про тотальное уничтожение реальной жизни жизнью виртуальной, то есть телевизионной и компьютерной. По ходу дела, правда, герои пытаются убежать от реальности более традиционными способами, закидываются грибами и ЛСД, но побеждает все равно компьютерная графика. Вторая книга — про будущее в лучших традициях НФ-жанра. Будущее довольно жуткое, вызвавшее омерзение у самого Сталина и этого же Сталина опустившее до положения мелкой прислуги. При изучении прочей книгопродукции нашей страны обнаружится та же картина: все стоящее — фантастика, а мейнстрим давно уже съехал на периферию. Лукьяненко и Хольма ван Зайчика читать несказанно приятнее, чем Улицкую и Стогоффа. Есть еще, впрочем, Акунин, но мы не о коммерческих проектах, а о литературе.
Фантастики много. Нет радостного предвкушения грядущих перемен. Ужаса перед атомной бомбардировкой тоже нет. Мы не отправимся в космос заселять новые миры. Не войдем в контакт с инопланетянами и не будем с ними дружить. Зато и пришельцы к нам — ни ногой. Или что там у них вместо ног — лапы, щупальца? Мы этого никогда не узнаем.
Фантастики много, но мы уже не читаем ее как учебник про будущее, которое вот-вот наступит. Да и будущее изменилось. У Стругацких оно — про чудный коммунизм, где много хороших людей занимаются творчеством и покоряют космос. На Западе будущее было другое, с деньгами и казино на всех планетах Сириуса. Но тоже хорошее, интересное и понятное, как растянувшиеся на века 60-е. А сейчас оно, будущее, стало другим. Непонятным, как у Пелевина, неуютным, как у Сорокина, или неизвестным, как у Лукьяненко, выкладывающим с каждой книгой новые его варианты.
Есть подозрение, что ближе всего к реальному будущему оказался Уильям Гибсон с киборгизированными людьми, корпорациями-государствами и мешаниной социальных отношений. Какое настоящее, такое и будущее. Какое будущее, такая и фантастика. Поживем — увидим. Лет через 20.