Едва отгремели выпускные вечера с феерическими нарядами, у нынешних студенток началась настоящая вечеринка взрослой жизни
Будь в форме
Причем ежедневная. Если в полдень в холле журфака МГУ включить дискотечный свет и громко врубить музыку, отличить его от ночного клуба Fabrique будет невозможно: каблуки, короткие юбки или джинсы с ультранизкой посадкой, облегающие майки типа бюстгальтер, яркий лак на длинных ногтях, сложносочиненный макияж… Впрочем, можно было и не уточнять место действия: в холлах прочих вузов — похожая картина.
Неподдельным студенткам в нежном возрасте первых университетов как будто бы не дает покоя флер роскоши, окружающий их лжеоднокашниц — светских девушек со страниц глянцевых журналов, много лет именующихся студентками. Впрочем, некоторые из них в прошлом сезоне мягко стали титроваться дизайнерами интерьеров.
Первокурсницы стремятся выглядеть не хуже своих старших однокашниц — наконец-то можно забыть о нудном школьном завуче, который следил за моральным обликом старшеклассниц, до боли в ступнях носить высоченные шпильки и наконец-то открыть миру свой роскошный пирсинг на пупке. Девушкам даже не особенно важно, имели ли малейшее отношение дизайнеры Доменико Дольче и Стефано Габбана к производству их маек и микроюбок. А уж Dior, как правило, у всех поддельный — тканевые босоножки и сумки с логотипами CD встречаются на ступеньках Гнесинки, МГУ и РГГУ и явно ведут свое происхождение из киосков в переходе на Пушкинской.
Наиболее близкая по смыслу к образу студентки джинсовая марка Diesel и продвинутая линия Tabs от Levi’s-тоже безусловный фаворит будущего семестра, причем многие уже могут себе позволить джинсы за $150. По поводу «родного» происхождения джинсов студентки держат принципиальную позицию-как в свое время их мамы, которые доставали свои американские «варенки» у фарцовщиков.
По методу «сарафанного» радио началась мода на плюшевые спортивные штаны детских цветов. На самом деле их ввели в моду две калифорнийки, авторы марки Juicy Couture, а на Рублевском шоссе их носят уже второй год. Одна продвинутая в области стиля студентка МАДИ утверждает, что стоило ей один раз прийти на лекцию в пижамных штанах из розового плюша, как через неделю в аудитории появилось еще 30 пар таких штанов. Что подтверждает мысль музыкальных критиков и культурологов о том, что панк и рок-н-ролл окончательно мертвы-если 20 лет назад «мажоры» всего мира, основную часть которых составляла протестная молодежь вузов, старались одеваться максимально не похоже на остальных, то теперь выделяться из толпы не стремится никто.
В манере студенток одеваться отчетливо прорисовываются образы из любимых клипов на MTV. Клоны Бритни, Дженнифер, Мадонны и Кайли честно пытаются войти после каникул в жесткий учебный режим своего университета. Вопрос, стоит ли в будущем думать о солидной традиции знаменитых колледжей типа британского Итона, где все студенты на занятия ходят в консервативной форме, отпадает сам собой. Вузам не нужна форма одежды, потому что она уже есть. Унифицированный стиль D&G победил по методу «оранжевой» революции.
И такая картина наверняка сохранится до сессии. Скромные белые рубашки, черные брюки и строгие лодочки пойдут в ход к первым экзаменам. И лишь перед зачетом журфаковские принцессы смоют краску с лица и заплетут в косы свои длинные, как у Мадонны, локоны.
Дорого и с особым цинизмом
Распущенность кулинарных фантазий успешно бьется традицией
Неразборчивость в гастрономических связях, увы, свойственна гражданам нашего Отечества. Россияне с готовностью изменяют Родине с первым встреченным экзотическим меню и по мере роста благосостояния все реже сохраняют верность флагу. Но распущенность кулинарных фантазий отечественных потребителей успешно бьется традицией: граждане и гражданки РФ, за свои кровные заказывая экзотическое и ласкающее слух чужое, на стол по-прежнему получают свое.
Вызывающе дорого (в среднем от $50 и выше на одну персону без выпивки) и с особым цинизмом Родина наказывает любителей японских изысков. Степень изощренности, с которой у нас глумятся именно над блюдами этой кухни, такова, что напоровшиеся на японские рестораны в российском исполнении подданные микадо в доверительных беседах намекают на наличие некоей политической подоплеки творящихся безобразий. Японцев легко понять, поскольку в мировой кулинарии нет ничего более естественного, чем традиционная японская еда. Ее, собственно, не надо даже готовить — достаточно всего лишь взять качественное «сырье», соблюсти строго прописанные пропорции и правильно исполнить последовательность действий нехитрой рецептуры. Между тем в российских пределах как раз эта естественность куда-то мистически пропадает, уступая место разнузданным манипуляциям с замороженными и консервированными ингредиентами. У нас в Отечестве способны сделать несъедобным даже одно из самых простых в приготовлении японских блюд — суси (то есть «суши» в отечественной интерпретации). Казалось бы, ну как его испортить, если и надо-то всего ничего: рис, рыба, васаби (зеленый хрен), нори (сушеные водоросли)? А очень просто — достаточно выбрать неверный сорт риса, неправильно его сварить, подсунуть клиенту перемороженную или просто несвежую рыбу (превратно ее порезав), засадить в рисовый колобок убойную дозу васаби и обернуть изделие мокрым нори. На тарелке в итоге окажется то, что нельзя откусить, невозможно разжевать, мучительно переварить, а по большому счету и опасно есть. Только в России посетителю предложат меню, в которых окажутся суси, которых не бывает в природе, — с сыром (!), с русской горчицей (!!), с воблой (!!!). Только у нас в японский суп мисо способны настругать вместо порея репчатый лук, нарезать кубиками вместо полосок мясо к сукияки и забыть добавить в жареную собу (гречишную лапшу) морковку, капусту и маринованный имбирь. Перечень издевательств над настоящей японской кухней в ее российской версии поистине бесконечен, так что поневоле задумаешься о политической подоплеке. Но штука в том, что никакой другой подоплеки, кроме типового общепитовского хамства советского образца, во всех этих безобразиях мы не найдем. Наш потребитель в массе пока еще удручающе непривередлив и вопиюще неопытен, чтобы такую ситуацию поломать. А наш ресторатор в массе слишком недалек и жаден, чтобы понять: репутация заведения важнее обмана случайных клиентов, соблазненных кулинарной экзотикой.
Утешаясь тем, что время и рынок неминуемо вылечат и тех, и других, имеет смысл иметь в виду:
— в достойном заведении риса в колобке должно быть мало, а рыба просто обязана его покрывать;
— васаби должен быть «рыхлым» и хорошо растворяться в соевом соусе, в идеале — корешок должен быть «живым»;
— нори не должны быть мокрыми и дряблыми, как тряпочка, чего невозможно достичь, если неверно выбран и приготовлен рис;
— рис для суси не может быть «длинненьким», варится он на пару (во время варки нельзя открывать крышку кастрюли; готовый рис помещают в деревянную кадку, которая отбирает у продукта остатки влаги, превращая рис в немокрую «пушистую» субстанцию, при этом непременно используется веер, чтобы рис не впитал паровую влагу и не промок за время охлаждения);
— при готовке в рис для суси добавляется уксус либо сакэ, а также сахар, чтобы придать продукту особую «нежность»;
— человек, который готовит рис, режет рыбу и «лепит» суси, должен быть японцем, в иных случаях следует следить за указанным выше.
Не надо ля-ля
Добавьте к имени частичку «де», и предлагаемый продукт автоматически переходит в разряд премиум
Технологом массового помешательства был Максимилиан Волошин, переделавший некрасивую Елизавету Дмитриеву в Черубину де Габриак. Он первым сообразил, что к имени надо припаять частичку «де» и продукт автоматически переходит в разряд премиум.
— Слушайте, ну почему «дом класса де люкс»? — спрашивал я у Дмитрия Соломенцева, аналитика компании «ДОН-Строй». — Почему не сказать просто — «люкс»? Что от этого меняется?
Оказывается, такая классификация домов рождена в недрах компании: бизнес-класс, премиум и де люкс. К международным классификациям и стандартам она не имеет никакого отношения. Все-таки в «люксе» чего-то не хватает.
Чего — объяснил мне Сергей Гусев, начальник отдела маркетинга ООО «ПродИнко», когда я спросила о странном названии продукта компании — «Гран Де’ Орех»: «Почему странное? Вот, например, Ги де Мопассан — ведь созвучно».
Раньше люди не знали иностранных слов. И в «Мертвых душах» на лавке было попросту написано «Иностранец Василий Федоров». Может, переименовать Парк культуры и отдыха в де Сад? Гламурненько.
Ведь у нас уже есть киностар (а это-то что такое?) «Де Люкс», типография «Де Люкс Принт», «Де Лайт» — компания, продающая колготки (надо ли уточнять, что light-слово английское), коттеджные поселки класса де люкс, студия «Де Коллаж», крем «Мирра де Люкс».
В этом ряду аристократов только котел паровой ДЕ-10-14 выглядит скромненько и достойно.
Впрочем, есть еще одно слово, способное превратить наш непрезентабельный бизнес в волшебный карбункул. И вот-московские кафе и стали все называться на французский манер. «Ле Гурмэ», «Ле Бизе», «Ле Транже». «Ля Мур» — свадебный прокат одежды и обуви. «Ла Мираж Бьюти» — дистрибьютор чего-то, связанного с индустрией красоты. Название же компании, по честному признанию исполнительного директора Алексея Тюлина, не означает абсолютно ничего.
И вот здесь неправда ваша. Означает. И вот что. Можно, конечно, поприкалываться над потешной смесью французского и нижегородского. На самом деле все эти дикие названия — демонстрация того, как относятся к платежеспособным гражданам в российском обществе. И существами какого уровня развития представляют.
Печально то, что, похоже, эти ребята правы.