Альбом «Хлеб» беззастенчиво неэкономен, песен в нем с запасом на два. На фоне всеобщей нынешней музыкальной прижимистости Шнур смотрится пьяным ухарем-купцом в новорусском стиле: 17 песен, включая одну небольшую симфонию.
Редко кто из поющих сегодня берется судить о современности - высказываться же в песнях по поводу современников вообще считается дурным тоном. Но Шнуру-то что - он ведь как раз законодатель дурного тона, тот еще цветок зла. В песнях «Ленинграда» всегда доставалось коллегам, но новый альбом в этом смысле, что называется, удался особо: одна сплошная пародия на кумиров образца 2005 года. Вещь «Небесный теннис», например, - прямой отсыл к сусальной песне «Теннис» группы Uma2rman, чей лирический герой раньше мечтал познакомиться с Умой Ту-у-урман, а теперь - в соответствии с новейшей патриотической модой - желает исключительно русских теннисисток. Перекличка прямая: «Сафина, Дементьева, Шарапова, Мыскина... М-м-м... Кузнецова // Их манеры изысканны, движенья невесомы // Если посмотришь, если заглянешь в их ясные очи // Ты тоже захочешь, ты тоже захочешь» (Uma2rman) - «Как она бросает мячик // ждет ее, наверно, мальчик // стройный принц сидит на вилле // мне ж домой пора, горилле (…) Глупо ждать небесной каши - от Шараповой... Маши» («Ленинград»). Шнур на самом деле шугает не теннисисток и не коллег по цеху, а тот самый государственный позитив, который в последние годы навязывается при помощи податливой попсы и оптимистичных диджеев - мол, друзья, трубы у нас протекают, льготы отменили, зато мы в теннисе первые!..
В прочих песнях достается и чудо-позитивисту Гришковцу, и символу патриотической молодежи - «Любэ» с ее батянями, и Кипелову с его патетической сонатой «Я св-а-а-а-а-боде-е-е-е-ен!», ставшей с недавних пор гимном молодежи либеральной... Шнур работает по методу писателя Сорокина: на всякую патетику - патриотическую ли, демократическую ли - он дает изящное и резкое разоблачение, опускает с небес на землю. Примерно тем же манером в «Хлебе» отыгрываются и актуальные темы современности: футбол, формат радиостанций, нефть, кредиты, Ирак… Причем все еще и в непривычно тяжелом, натужном музсопровождении.
Но вот странный эффект: когда все это вместе - Шарапова, нефть, Гришковец, кредиты, Uma2rman, телеведущий Уткин, столичные девки, пиарщики, менты - проносятся, наконец, мимо тебя, обласканные добрым шнуровским словом, возникает одно неожиданное, труднообъяснимое чувство. Лет пятнадцать реальных героев и символов у этой страны не было, все расплывалось в каком-то постмодернистском тумане, никто и ничто не было прочным и оставалось искать прочность в угрюмом прошлом. И вдруг, послушав, блин, Шнура, понимаешь - а вот же она, новая-готовая. Страна. Со своими смешными, нелепыми, но - как ни крути - новыми героями, культами, модой. И именно сатира придает этим символам завершенность: смеяться ведь можно только над тем, что прочно, что представляет какую-то ценность, над пустотой смеяться невозможно.
Шнур, таким образом, неожиданно точно зафиксировал сегодняшнюю страну образца 2005 года. Странно ли, что ощущение это родилось не от сусальных хороводов вокруг наскоро оштукатуренных христианских святынь, а именно через злую шнуровскую иронию? Да нет ничего тут странного.
Сойди Шнур с ума и напиши композицию в духе БГ - «Господи, как низко пал мой народ», - никто бы ему не поверил, все только посмеялись бы. Умному человеку сегодня только и остается, что скоморошничать, иначе даже не заметят, не поймут. Полтора постсоветских поколения, воспитанных на клипах и рекламе, понимают только язык постера, слогана, отрывистой речовки из рекламного ролика. Только так сегодня и можно говорить, как делает это Шнур: умные поймут, дуракам запомнится мат. То, что надо.
Шнур - барометр страны. Плохой барометр, скажет кто-то. Один советский вождь когда-то хорошо ответил по схожему поводу. Надеюсь, вы помните.