В Московском доме музыки — концерт примы Марии Гулегиной
Сопротивление сопрано
Градус отношений в мировой опере уже лет 20 — что в твоем офисе: сухо и комфортно, певцов много, ролей мало, двигают тех, кто постройнее и помоложе, желательно, чтобы отметился попутно где-нибудь в жанре crossroads (классика в современной обработке): клипчик, формат МТV… Образ непослушной дивы, швыряющей сервизом в голову похотливого импресарио, с криком «Я искусству принадлежу, а не твоему карману, сволочь!», уходит в прошлое — на кого ни посмотришь, все такие аккуратненькие, послушненькие, всего-то у них в меру. И хорошие голоса вроде есть, а личности — нет. А без личности оперы не бывает — бывает только «презентация завершилась праздничным концертом». В этом смысле Мария Гулегина — драматическое сопрано, мировая прима — приятное исключение: характер взрывной, неаполитанский (родилась в Одессе). По характеру и репертуар: среди западных критиков считается лучшим специалистом по пению в стиле «езда на танке по связкам» — исполнением зубодробильных драматических партий. Поет регулярно в Ла Скала, Метрополитен-опере, Ковент-Гардене, Венской опере. В 1986 году в Москве на конкурсе им. Чайковского ей дали третье место — она, полагая, что имела право на первое, обиделась и в России с тех пор не пела лет 10. В своих интервью — вопреки правилам хорошего тона — раздает всем коллегам по серьгам, достается даже Гергиеву. Бояться ей нечего, у нее прочные позиции в высшей лиге оперного искусства: равных ей леди Макбет или Тоски в мире, пожалуй, и нет. 27 декабря под аккомпанемент оркестра Спивакова она исполнит в Доме музыки программу «Страсти по веризму». Тот случай, когда слово «страсть» — не метафора, а диагноз.
/АНДРЕЙ АРХАНГЕЛЬСКИЙ/
Правила порки
27 декабря — очередная премьера в театре «Практика»
«У моего отца театр был крепостной… Когда плохо актеры играли — отец их порол. А когда хорошо — тоже порол. Представляешь, с каким чувством они… на сцену выходили?» Новая пьеса модного драматурга Вячеслава Дурненкова «Три действия по четырем картинам» (режиссер Михаил Угаров) в театре «Практика» — о новаторстве в искусстве, о комплексах, о плохой наследственности. О том, что в России все честолюбивые метания упираются в один и тот же тупик: маленькое, но гордое «я» пропадает, тонет в необъятном, вязком пространстве страны. Человек барахтается где-то на заднем дворе. Зритель тоже барахтается, ерзает и нервно хохочет — слишком все пугающе актуально, хотя действие якобы происходит в ХIХ веке. С тех пор пороть в России за талант не перестали — изменились только технологии. С учетом предыдущей премьеры в «Практике» — пьесы Николеты Есиненку «Папа, я непременно должна сказать тебе что-то» — вырисовывается уже вполне магистральная идея «Практики»: погружение зрителя не столько в конкретный спектакль, сколько вообще в пространство размышления, вспоминания, собирания себя по крохам и крупицам. Например, когда на экране в спектакле Дурненкова появляется пластмассовая фигурка пограничника на лошади — советская игрушка 1980-х годов, — это вырубает тебя настолько сильно, что невольно спрашиваешь: не сон ли то, что с нами было за последние 20 лет?.. Конечно, сон.
/АНДРЕЙ АРХАНГЕЛЬСКИЙ/
Затмение
В Ленкоме — спектакль по роману Кизи «Пролетая над гнездом кукушки»
Болгарский режиссер Александр Морфов 7 лет назад нагрянул в Россию, чтобы открывать для нас драматургию, соцреализмом не востребованную: дедушку абсурда Альфреда Жарри и пьесу Брехта «Ваал». Теперь Морфов взялся за американца Кена Кизи. В ленкомовском спектакле (премьера 27 декабря) роль провокатора Макмерфи, расшатавшего стены убежища для слабых, забрал Александр Абдулов (на фото) (во втором составе Дмитрий Певцов). Его главного врага — стервятницу сестру Речид — играет Елена Шанина (в очередь с Анной Якуниной). И вопреки логике гуманизма именно сестра Речид является гарантом стабильности для всякого пациента, спрятавшегося в доме скорби по собственному желанию. Сценограф Давид Боровский привел этот дом в идеальный порядок. До блеска начистил белый кафель, пол устелил оргстеклом и установил вентиляционные хромированные системы, вытягивающие из пациентов лишние недовольства, любовь к свободе и мысли. Для тех, кто малочувствителен к движениям воздуха, в клинике есть электрошок; также здесь всегда рады предложить лоботомию и… клетки. Где бывшие люди, превратившиеся в овощи, становятся живой декорацией для глупцов, которые пока еще играют в ролевые игры и мнят себя настоящими вождями.
/ОЛЬГА КОРШАКОВА/
Особенно
Лидер «Аукцыона» выпустил альбом на стихи поэта Александра Введенского
Леонид Федоров («Аукцыон») и джазмен Владимир Волков презентуют на этой неделе альбом «Безондерс», который состоит из песен на стихи Александра Введенского (1904 — 1941), русского поэта, обэриута, соратника Хармса. Хотя, конечно, выражение «песни на стихи» с учетом творческой манеры лидера «Аукцыона» звучит довольно комично: скорее уж «песни на не стихи». Или «не песни не на стихи». «Музыканты старались добиться... соединения музыки и стихов в нераздельное целое», — написано в пресс-релизе. Можно догадаться, какой сумасшедший дом они там сотворили. В альбоме девять вещей, альбом выходит в трех различных оформлениях, выполненных независимо друг от друга. «Безондерс» в переводе с немецкого означает «особенно».
/МИХАИЛ СЕРАФИМОВ/
В московской галерее «Дом Нащокина» открылась персональная выставка известного российского художника Владимира Любарова «Провинциальные картинки». Любаров — известный книжный график, проиллюстрировавший более 100 книг, в 1992 году неожиданно для всех отказался от амплуа столичного художника, купил маленький дом в деревне Перемилово (Владимирская область) и начал изображать своих новых земляков.